В самый разгар ее размышлений в конце коридора распахнулась дверь, и из нее вышел мужчина, о котором она только что думала, — словно ее мысли материализовались. Он был в черных джинсах, ладно сидящих на длинных ногах, и в дорогом темно-синем свитере крупной вязки.
Тусклое золото волос и заметная бледность лица немедленно приковали к себе внимание Марианны.
Доброе утро!
В следующий раз начинайте уборку пылесосом с нижнего этажа и не поднимайтесь на этот, пока я не встану и не позавтракаю!
Эдуардо не ответил на ее дружелюбное приветствие и после назидательной тирады, произнесенной раздраженным тоном, прошел мимо, опираясь на свою трость и бросив на нее леденящий взор, который, как немедленно заметила Марианна, был полон боли.
Ее изначальный шок от его замечания быстро улетучился, а на первый план вышло волнение. После недель, проведенных у больничной койки мужа, Марианне была слишком хорошо знакома такая бледность. Ее охватил страх.
Не болен ли он? Вдруг это что-то серьезное? Если так, почему ни он, ни Рикардо не сказали ей правды?
Мистер де Сауза! — Марианна торопливо устремилась за ним, чувствуя, как бешено колотится ее сердце.
В чем дело?
Остановившись, он медленно повернулся и взглянул на нее.
Боль в его взгляде не уменьшилась. Даже костяшки его пальцев, сжимающих трость, побелели.
Не хочу показаться навязчивой... но что-то случилось? Я бы хотела помочь, если это в моих силах.
Помочь? — Он презрительно скривил губы. — Разве вы способны творить чудеса? Может, мне называть вас тогда святой Марианной? — Он буквально рассекал ее на части своим острым как сталь ледяным взглядом. — Почему вы задаете мне такой вопрос? Может быть, вообразили себя в какой-то еще роли? Вы всего лишь помощница по хозяйству в этом доме!
Марианна застыла, потом начала бормотать:
Нет, конечно.Я просто...
Тогда мой совет вам, мисс Локвуд: занимайтесь-ка своим делом и позвольте мне заниматься своим!
Закусив губу, Марианна отвернулась.
Через секунду она вновь услышала его голос. На этот раз он звучал с искренним раскаянием:
Сожалею, что разговаривал с вами так. Но на самом деле... будет лучше, если вы не станете обращаться ко мне с разговорами, когда я только что встал... По крайней мере до того, как я выпью кофе. Я плохо сплю, и мне требуется некоторое время на то, чтобы несколько прийти в себя. Разве Рикардо не предупредил вас об этом? Боюсь, он все еще надеется на то, что я чудесным образом изменюсь. Вы позавтракали, полагаю?
Да. Рикардо был очень любезен и приготовил мне завтрак. Я не особенно хорошо ела вчера — были разные причины. Поэтому сегодня позавтракала с большим удовольствием!
Сильно бьющееся сердце Марианны никак не хотело успокаиваться. Честно говоря, она с ужасом думала о следующем взрыве раздражения своего нового хозяина. Ясно, что все это вызвано физической болью, а не недостатком сна, как объяснил Эдуардо. Про себя она решила, что в будущем будет пылесосить гораздо позже.
Хорошо, тогда можете продолжать заниматься своей работой.
Я... Мне очень жаль, что вы плохо спите. Я не буду убираться здесь, пока вы не встанете.
Весьма благодарен. — Голубые глаза скользнули по ее лицу, после чего хозяин дома продолжил свой путь по коридору.
В это утро его хромота казалась гораздо заметнее, и Марианна снова забеспокоилась. Однако теперь она повела себя умнее — вместо того, чтобы смотреть ему вслед, поспешно вернулась к своей домашней работе.
На случай, если он заподозрит, что она наблюдает за ним...
Вот! — На столе перед Эдуардо рядом с кофейной чашкой появились две белые капсулы. Рикардо озабоченно наклонился над ним: — Вы не очень хорошо выглядите сегодня. Насколько я вижу, плохо провели ночь. Знаю, вы не слишком жалуете обезболивающее, но, может быть, сегодня утром все-таки примете? Лекарство может принести вам облегчение.
Я не немощный, слава богу. И убери это — сам знаешь куда!
Сунув капсулы в руку молодого человека, Эдуардо опять пожалел, что не смог справиться со своим раздражением. Ночью он спал не больше часа и чувствовал, как воспалились глаза. Но разве мог он, страдая от беспощадной острой боли в ноге, ждать чего-то другого? Он знал, что днем боль немного утихнет — если он сможет достаточно отдохнуть. И тогда он обойдется без обезболивающих средств... Но пока это казалось несбыточной надеждой.
По какой-то необъяснимой причине Эдуардо вдруг вспомнил, как новая обитательница его дома ласково спросила, все ли у него хорошо и не может ли она чем-то ему помочь. И тут Эдуардо охватило страстное желание, да такое непреодолимое и сильное, что почти лишило его самообладания...
Он поспешно взял себя в руки. О чем он, черт возьми, думает? Может, эта девушка и свежа как весенний сад после теплого дождя, но чем она ему поможет?
Эдуардо мог бы найти сейчас одно-единственное применение привлекательной женщине. С его стороны было бы полнейшим безумием думать о маленькой уличной певичке в этом смысле! Его честь просто не позволит этого — после того как он предложил ей работу и кров и, возможно, первое безопасное место обитания за долгое время.
Он поднялся и потянулся за своей тростью, бросив взгляд на Рикардо:
Я не хотел кричать на тебя. Бывает, ты же знаешь!
Уверен, когда-нибудь все изменится к лучшему.
Услышав глубокое сочувствие в голосе Рикардо и увидев понимание в его глазах, он едва не споткнулся. Рикардо оставил свой дом и семью в Рио-де- Жанейро и, не задумываясь, решил разделить со своим работодателем новую незнакомую жизнь в Англии. Этот парень не имел никакого представления о том, когда сможет вновь вернуться домой. Просто он был абсолютно убежден, что после той трагедии, которая унесла жену и так и не родившегося ребенка Эдуардо, тому просто необходимо видеть рядом человека, к которому он всегда может обратиться в трудную минуту. Рикардо и был тем самым человеком. Он работал у семьи де Сауза с того момента, как в семнадцатилетнем возрасте попал к ним из городских трущоб. Семья де Сауза предоставила ему работу и крышу над головой, и Рикардо считал своим долгом продолжать служить хозяину до тех пор, пока тот сам не решит расстаться с ним.
Сейчас, вспомнив это, Эдуардо молча выругал себя.
Мне не кажется, что все может измениться к лучшему, друг мой. Как это может случиться? Я обречен, обречен навсегда... Пройдет ли моя физическая боль или нет, ничто не изменит этого.
Не торопясь с ответом, Рикардо повернулся к кухонной столешнице, схватил какую-то тряпку и начал тереть и без того сверкающую мраморную поверхность, которую уже вытерла Марианна.
