страх, что она что-нибудь сломает. Но ее желание пересилило страх. Ведь ей не нужно что-то трогать. Если она просто сядет, ничего не случится. По сравнению с высокой Маргерит она была маленькой, как воробей, и намного более легкой: табурет даже не скрипнул под ней.
Рояль стоял совсем близко, она почувствовала слабый запах дерева, мебельного лака и цветов. Снова вспомнились алтарь и тот период в раннем детстве, когда она, ослепнув, воспринимала мир исключительно посредством обоняния и слуха.
— Положи руки на клавиши, — тихо проговорила Маргерит.
Бессознательно Эдит сделала, как ей велели. Она не могла противиться ни этому нежному голосу, ни влечению к инструменту. Ее пальцы коснулись рояля, и она удивилась, что слоновая кость, такая прохладная, гладкая, в то же время необыкновенно мягка на ощупь.
Вдруг она надавила на клавиши.
Раздался глухой звук.
Эдит пришла в такое смятение, что вздрогнула. Она уже собралась отступить, когда вдруг почувствовала на своих руках руки Маргерит. Большой палец хозяйки рояля лег на ее большой палец, ее указательный, средний, безымянный и мизинец накрыли ее соответствующие пальцы. Как будто маленькие сильные кисти Эдит слились воедино с красивыми тонкими и виртуозными руками пианистки.
— Играй вместе со мной!
Пальцы Маргерит завладели пальцами Эдит, и из корпуса рояля, подобно каплям дождя, падающим в реку, полились прекрасные и гармоничные звуки. Эдит не чувствовала давления, создаваемого прикосновениями Маргерит, лишь ощущала магию музыки. Закрыв глаза, она безвольно позволила сыграть мелодию своими руками. Возможно, это была всего лишь неумелая попытка, но это не имело значения. Звуки проникали в Эдит через кончики пальцев, струились через руки в тело, наполняя сердце жизнью. Из глубины ее души вырывалось сияние и струилось по венам. Она беззвучно смеялась, и в то же время тихие слезы бежали по ее щекам.
Нежными движениями пальцев Эдит Маргерит закончила свой концерт.
— Я буду учить тебя игре на рояле.
Эдит хватала воздух ртом. Она открыла глаза и уставилась на свои пальцы. Подавленная своими чувствами и задыхаясь от радости, она с удивлением отметила:
— Музыка будто проникала в меня.
— Так и должно быть. Ты просто убедилась, что так оно и есть. Чувствовать музыку — большой дар. — На лице Маргерит отразилась искренняя нежность, но было не совсем понятно, относилось это к мыслям о музыке или к тому, как ее восприняла Эдит. — Ты это понимаешь, и поэтому я делюсь с тобой.
— Она ангел, — тихо сказала Эдит.
Симона довольно улыбнулась.
— Именно поэтому я и позвала ее сюда.
Эдит почувствовала себя так, словно вдруг оказалась в жестокой реальности, пробудившись от чудесного сна.
— Даже ангел ничего не сможет противопоставить упрямству ограниченного чиновника.
— Не волнуйся! Ни один человек не сможет помешать тебе выйти на сцену, когда вновь откроется «Мулен Руж». Парижане выйдут на баррикады, если отменят твое выступление.
Эдит опустилась на подушки и прикрыла лоб рукой.
— Похоже, сейчас парижане предпочли бы скорее выступление сестер Эндрюс[23].
Она вспомнила о вчерашнем представлении и поду мала, что воспоминания об Иво Ливи были, пожалуй, более приятными, чем мысли о том безымянном мужчине, который ее допрашивал. По крайней мере, этот итальянец с юга Франции явно симпатичнее.
— Кроме того, к нам придет Андре Бигар, — прервала ее размышления Симона.
— Моя секретарь? — рука Эдит снова упала. Теперь Эдит смотрела на подругу смущенно и даже немного раздраженно. — Но Деди не работает на этой неделе, она взяла отпуск, чтобы заняться своими семейными делами.
Симона на мгновение отвела взгляд от окна.
— Я сказала ей, чтобы она обязательно приходила.
— Зачем? Разве Деди принесет деньги, на которые мы смогли бы купить вина?
— Не будь такой язвительной, Эдит. Ты ведь сама знаешь, что тебе необходимо заручиться как можно большей поддержкой при разбирательствах комиссии. Мы обсудим, что можно сделать. Мы, женщины, должны держаться вместе, понимаешь? Вместе мы сильнее!
Эдит смотрела на Симону, открыв рот. Подруге не особенно нравилась Андре Бигар, и то, что она обратилась к ней за поддержкой, было удивительно.
— Ты только что сказала, что парижане пошли бы ради меня на штурм Монмартра… — Эдит неодобрительно покачала головой. Она ведь знала, что Симона была немного наивной, но такой глупой она быть не могла при всем своем простодушии! — Честно говоря, моя дорогая Момона, мне не нравится втягивать в это дело всех людей, имена которых приходят тебе в голову. У нас будут еще гости? Лулу и Анри тоже подойдут? Тогда давай устроим вечеринку в честь профильной комиссии по делам артистов. Вот вина только не хватает!
— Люди, которых я пригласила, — это всего лишь две женщины, — небрежно парировала Симона.
— Надеюсь, Маргерит и Деди пробудут недолго. Я устала и хочу спать, — заявила Эдит, хотя прекрасно знала, что ее сон всегда сопровождается кошмарами.
Она
