– А может эти писаки всё наврали? – усомнился Вован в их кристальной честности.
– Ну, конечно не без этого, – охотно согласился полосатый, – но большая часть их опусов всё-таки правда. Они искренне хотели поделиться секретами своего успеха с остальными людьми. О мотивах этих желаний мы сейчас говорить не будем. Так почему же невозможно повторить чужую жизнь? – осведомился он.
– Потому что она чужая, – следуя логики полосатого, вторил ему Вован.
– Правильно! Точно! Абсолютно верно! – очень довольный этим согласием подхватил он и возбуждённо отхлебнул одним глотком добрую половину своей бутылки, – она чужая, жизнь чужая и формула чужая. Нельзя в свою формулу вставить чужие составляющие и получить такой же ответ, потому что изначальные данные у всех разные и нужно делать свои коррекции, менять свои составляющие, искать свою идеальную формулу. Свою!, – заключил полосатый.
– Но тогда получается, что нет смысла изучать историю, все написанные ранее труды, трактаты, философии и прочую литературу, потому что это ничего не даёт конкретно взятому человеку, а только сбивает его с правильного собственного пути, – озадаченно почесал репу Вован.
– Не совсем так, но в принципе Вы правы, – неопределённо ответил полосатый, – ничей чужой опыт не может дать другому человеку готовые решения и ответы, но ознакомиться с чужими мыслями и идеями будет полезным и занимательным. Что-то из их трудов подтолкнёт Вас к вашим собственным правильным действиям и поступкам. Это как вырастить какое-то растение. Нужно посадить зёрнышко в чужую мысль, как в землю, поливать его чужими идеями, как водой, питать чужими философиями, как удобрением. Но вместе с тем зёрнышко должно быть ваше собственное, уникальное и неповторимое.
– Да, каждая монета имеет две стороны, – допил Вован своё пиво.
– Совершенно с Вами согласен, – вторил ему полосатый, обгрызая рыбный скелет, – изучая чужие формулы, надо расшифровывать свою собственную. Нельзя дать себя втянуть в чужую математику, но и нельзя совсем отказываться от неё, – подытожил он.
– Осталось только найти баланс, – произнёс Вован.
– Да, верно. Самое трудное в жизни, – согласился полосатый.
Однако, за этими разговорами они не заметили, как всё выпили и съели. Вована совершенно развезло. Вот, что значит пиво после водки, ёрш он и есть ёрш. Он совершенно не помнил, как очутился дома, но проснулся он на своём диване и на тумбочке стоял пустой стакан. «Наверное воду пил перед сном, – вспомнил он совет полосатого». И голова не болела. Прямо чудеса какие-то. Вот уже лет пятнадцать Вован страдал от похмельного синдрома, а тут ничего, нормально, жить можно.
В субботу он весь день провалялся в безделье, отдыхал, а в воскресенье наладился за грибами. Было у него одно заветное место, где грибы не переводились всё лето и половину осени. Туда можно было ходить раз в три дня и собирать урожай как с плантации. Лисички, белые, моховики, подберёзовики, подосиновики, опята и другие деликатесные обитатели леса не переводились там чуть ли не круглый год. Одни сменялись другими, те третьими и так до бесконечности. Они чередовались, росли вмести и одновременно, пропадали и снова появлялись.
Эта бесконечная карусель удивляла и радовала глаз изобилием и разнообразием. Вован даже хотел написать трактат о грибах средней полосы. На этом примере можно было хорошо показать сезонность и наиболее благоприятные места произрастания тех или других видов, их предпочтения к свету, почве, влаге и прочим условиям жизни. Очень интересная, а главное полезная книженция получилась бы. Но всё было как-то недосуг.
Конец ознакомительного фрагмента.
