Негодяй в голове совсем утих, в пузе заурчало. «Вроде бы отошёл, – облегчённо подумал Вован и отправился на обед». Так как по известной причине тормозок он сегодня с собой не взял, то понесли его ноги на ближайшую остановку в палатку, где перекусывали водители маршруток. Здесь он взял два пирожка с капустой и бутылку пива. Быстренько всё умял и блаженно развалился на лавке.
Идти в цех не хотелось, там сейчас вовсю шла доминошная баталия, да и кто-нибудь уже притаранил пузырь, а начинать вчерашний вечер по-новой желания не было. Вован подремал минут двадцать и отправился доделывать свою работу.
После обеда всё шло по намеченному плану, только беспокойная потеряшка в голове никак не находилась и звенела тревожным колокольчиком. Вован усердно шурудил по закоулкам своей нетвёрдой памяти, но так ничего и не припомнил. «Ну ладно, хватит на сегодня самокопания, – недовольно поморщился он и попытался забыть всё назад».
Часа в три подошёл Андреич, хмуро посмотрел на ящик готовых деталей, который уже почти был полным. Взял одну, проверил для приличия, положил на место.
– Сегодня зарплату привезут, – буркнул он.
– Во сколько? – заметно оживился Вован.
– Часам к пяти, а может и пораньше.
– Понял, понял, – просветлел Вован.
Хорошая новость. Две хорошие новости за день – это много. И остаток дня он дорабатывал в приподнятом настроении, даже закончил свою работу несколько раньше запланированного, чтобы успеть убрать рабочее место.
Деньги приехали пол пятого, привезла их как обычно Наталья. В конторе занимала она должность заместителя, бухгалтера, секретарши (-тутки) директора. Никто им свечку не держал, но и так всё было ясно. Персонал дружно столпился около кабинета Андреича, выдавали зарплату всегда там.
Громким словом «кабинет» можно было обозвать это помещение с большой натяжкой. Это была кладовка всего и вся. Вдоль стен стояли массивные стеллажи со всякими нужными инструментами, приспособлениями и расходниками. Всё мало мальски ценное Андреич хранил там. Все готовые детали, заготовки, электроинструмент и прочее он стаскивал туда. И правильно делал, а то ведь нашим только дай волю, они всему ноги приделают.
В этом заваленном всяким оборудованием помещении имелся большой старый письменный стол. Был он местами ободран, местами промаслен, но всё-таки какой никакой, а предмет кабинета. Вот за этим канцелярским прибором всегда и происходило сокровенное таинство распределения материальных вознаграждений персонала.
Наталья зашла в кабинет, поморщилась как обычно от вида, запахов и неприбранности помещения, расстелила на продавленном замусоленном кресле пару газет и принялась за дело. Рабочие заходили по одному, находили свою фамилию в ведомости, расписывались, получали пайку и до свидания. Весь процесс занимал не более пары минут на нос.
Вовану торопиться было некуда, поэтому он зашёл последним. Наталья неприветливо на него взглянула, почему то она с явным неудовольствием всегда относилась к нему. Хотя Вован так и не смог определить причину, по которой она так с ним обходилась. Разговаривать он с ней и не разговаривал, только при редких встречах здрасте да до свидание, никаких дел, кроме выдачи зарплаты, с ней не имел, сплетни не распускал. Но каждый раз она упорно старалась его чем-нибудь поддеть при встречах.
Не обошлось и на этот раз. Наталья сунула ему ведомость, он расписался, она отсчитала купюры. Вован взял, не хватало триста рублей. Она заявила что у неё только тысяча и нет мелочи. Тогда находившийся здесь Андреич одолжил Вовану семьсот рублей. Тот отдал ей, в ответ она зло швырнула тысячу на стол и стала собираться. Тут Вован и заметил, что у неё в кошельке было достаточно мелких купюр.
– Вот паскуда, – констатировал Вован, когда она скрылась за дверью.
– Да, что есть, то есть. Но ты с ней поосторожней, она близко к телу начальника, – осторожно предупредил Андреич.
– Да ладно, что я себе работу не найду что ли, – огрызнулся он.
– Не психуй, обойдётся, – примирительно сказал Андреич и вытащил из кармана ещё три сотни. Они рассчитались и Вован отправился домой.
Он заехал к жене на работу и отдал ей деньги. Кстати, он был женат и дети имелись, но последние несколько лет они как-то разъехались и встречались изредка по каким-нибудь торжествам или как сейчас. Дети уже выросли и в опеке не нуждались, но Вован всё равно давал деньги. Себе же он оставлял на еду и коммунальные, а на развлечения имелась халтура.
Поговорив с женой минут десять о жизни насущной, он отправился в магазин, чтобы хоть как-то замаскировать неприличную пустоту своего холодильника. Там он пробыл с пол часа, набрал самого необходимого, вышло аж два пакета. Чтобы сократить путь, Вован пошёл через гаражи напрямую. Подойдя к выходу, он заметил на угловом гараже объявление: «Собрание 23 числа в 12—00», а снизу какой-то политически активный гражданин мелом дополнил повестку дня: «ебанутые хохлы».
– Чрезвычайно актуальная и животрепещущая тема для собрания членов гаражного кооператива, – хмыкнул Вован.
Выйдя из ворот, он огляделся по сторонам, никого не было, только две местные собаки подошли к нему и глядя на его пакеты дружелюбно и лениво замахали хвостами. Вован от такого тёплого приёма расчувствовался и выделил им по сосиски, которые эти бобики мгновенно и проглотили. Поклянчив ещё метров тридцать, они поняли, что здесь им больше ничего не обломится, потеряли всякий интерес к нему и пошли обратно на свой пост.
Вован почти уже совсем пришёл, осталось только перейти дорогу – и он дома. Стоя на светофоре в ожидании зелёного света, он опустил глаза и уставился на дорогу. Проезжая часть была недавно отремонтирована, новый асфальт ещё не заездили и он сверкал девственной чернотой. Бордюры тоже были новые и ровные, один к одному. И через всю ширину ослепительно белая зебра. Вован по достоинству оценил работу дорожных служб, особенно ему понравилась зебра, краска была свежая, яркая и стойкая, как будто разлили пластик и он застыл тончайшим слоем на асфальте. Да, эти дивные новые технологии.
И вдруг у него в голове промелькнула пока что нетвёрдая догадка, – «Зебра, полосы, полоски полосатые». Точно, было вчера что-то или кто-то в эту самую полоску. Вот, вот она эта потеряшка вчерашняя, совсем близко. Что-то начало вспоминаться, что-то пока неуловимое и ускользающее, но Вован уже ухватил мысль за хвост и вцепился в неё зубами. Зря что ли она не давала ему покоя целый день и сверлила его больную голову. «Теперь не уйдёшь, – зло и азартно подумал он, – я тебя выведу на чистую воду».
Но в тот день так ничего и не вышло, вспомнить не удалось. Хоть и правильное направление взял Вован, а потеряшка сопротивлялась упорно. В голове крутилось что-то полосатое, но и только, далее развития сюжета добиться не получалось. Он пробовал подойти к решению этой проблемы с разных сторон, да и плюнул. В конце концов не последний день живём, отыщется опосля.
Жизнь продолжалась по накатанной колее. Вован ходил на работу, сверлил, точил, резал, таскал, устанавливал там что-то, а вечером домой. Время от времени возвращалась мысль о полосатой потеряшке, но пока что безрезультатно. Только вот в последние дни стали Вована преследовать какие-то неудачи и разочарования. Ну не то, чтобы только в последние дни, они преследовали его всегда, всю жизнь, но теперь это начало его сильно беспокоить и даже раздражать.
Сначала он нарвался на скандал с соседкой по подъезду. Это была маленькая старушенция с колючими глазками, похожая на крысу. Как то, возвращаясь с работы, он встретил её возле подъезда с большим пакетом. Бабка затарилась где-то продуктами и теперь волокла свою добычу к себе в нору. Жила она на пятом этаже, а в хрущёвках, как известно, лифты не водятся. И Вован по доброте душевной помог ей донести пакет до квартиры. Там он с ней распрощался и пошёл к себе.
На следующий день эта бабка дождалась, когда он вернётся после работы и нагрянула к нему домой вместе с двумя своими подельницами по скамейке у подъезда. Там она предъявила ему обвинение в краже у неё пачки масла во время вчерашней доставки пакета с продуктами.
Вован опешил. Он попытался спокойно урезонить старую крысу в нелепой беспочвенности её обвинений, но не тут то было. Бабка ни в какую не желала слушать его оправдания. Вместе со своей бандой она учинила настоящий обыск у него в квартире. Они перетряхнули весь холодильник, всю кухню и другие прохладные места в квартире, даже залезли в пакет с мусором. Ну естественно ничего не нашли.
Тогда эта бабка заявила, что он съел эту пачку сливочного масла, чтобы не оставлять следов. Вован попытался возразить, что съесть пачку масла за один день невозможно. На что получил короткий, недвусмысленный ответ: «На халяву и хлорка творогом идёт». Теперь он понял, что спорить бесполезно.
