Осколки прошлого
...Наконец их вызвали на регистрацию. Уже знакомая работница загса — женщина далеко не первой свежести, с пышной прической и печатью глубокого жизненного опыта на тщательно ухоженном лице — провела молодую пару в свой кабинет, усадила за стол, сама села напротив и разложила перед собой их паспорта и какие-то бумаги.
Леха пристроился в коридоре и через распахнутую дверь снимал на камеру исторический момент.
Женщина приступила к своим нехитрым обязанностям.
— Сергей Викторович, Анна Григорьевна! Сегодня, 29 июля 2000 года, согласно поданным заявлениям, ваш брак регистрируется. Прежде чем вы распишитесь, я обязана вас спросить: делаете ли вы это добровольно, никто вас не принуждает к этому браку?
— Конечно, — ответил Сергей, и от избытка эмоций добавил: — А принуждает нас только чувство любви и взаимной привязанности...
Он бы, наверное, растянул свой ответ на несколько предложений, но работница строго на него посмотрела и продолжила годами заученную речь:
— Анна Григорьевна! В своем заявлении вы изъявили желание носить фамилию мужа. Вы это подтверждаете?
— Да, — ответила Аня просто.
Затем они расписались каждый по четыре раза в незатейливом бланке и один раз — в толстенном журнале.
После этого работница встала, придав лицу и всей позе некое подобие торжественности. Сергей с Аней, почувствовав кульминационный момент, тоже поспешили подняться.
— Уважаемые молодожены, я вас поздравляю! С сегодняшнего дня вы придали своему браку юридическое значение, со всеми вытекающими отсюда правами и обязанностями по отношению друг к другу...
Взволнованные влюбленные переглянулись и непроизвольно взялись за руки. А женщина, по-видимому, проникшись их телодвижениями, закончила речь совсем уже воодушевленным тоном:
— Я хочу пожелать вам добра, взаимопонимания, теплоты семейных отношений на долгие, долгие годы!.. Поздравьте друг друга.
Сергей и Аня не замедлили воспользоваться советом и закрепили вступление в супружескую жизнь взаимным поцелуем.
— Вот ваши документы, — работница вручила им паспорта и свидетельство. — Всего вам самого доброго.
Они сердечно поблагодарили доброжелательную женщину и, переполняемые новыми, непривычными чувствами, направились к выходу.
Леха, как истинный видеорепортер, уже успел выскочить на улицу и поджидал их с камерой наготове. Как только они вышли на крыльцо, он грянул марш Мендельсона:
— Бам, бам, ба-бам-бам, бам-бам!..
Помахивая оператору, молодые бодрым шагом спустились по лестнице, и Сергей сунул в объектив камеры заветный розоватый лист бумаги с торжественно-строгой надписью: «Свидетельство о заключении брака».
— Ну что, заштамповали отношения? — ухмыльнулся Леха.
— Натуральменте! — бойко отозвался Сергей и, приобняв Аню за талию, добавил: — Разреши представить: Анна Григорьевна Старцева, моя жена.
— Категорически поздравляю!
Леха пожал товарищу руку, похлопал по плечу и, не удержавшись, присовокупил с видом античного философа:
— Вот именно так оно и происходит: пятнадцать минут — и захомутан на всю жизнь...
— А это как посмотреть, — столь же философски парировал Сергей.
Леха примирительно кивнул и перешел на более «нейтральную» тему:
— Тогда предлагаю отметить это дело!
Аня недвусмысленно кашлянула.
— Вообще-то мы завтра отмечать собрались, — напомнила она.
— Никогда не откладывай на завтра то, чем можно насладиться сегодня! — выдал еще одно умозаключение Леха.
— Неуемный ты, однако! — сказал Сергей, пряча усмешку. — Тебе что, вчерашнего не хватило?
— Так вчера был один повод, а сегодня — совсем другой!..
Они неторопливо шагали по улице, и Леха всё продолжал выискивать аргументы в пользу своего предложения.
— Леший, угомонись, — смеялся Сергей. — Единственное, на что ты можешь рассчитывать, — это на тортик с чаем.
— Тортик — это примитивно, — с огорчением ответил завзятый любитель ежедневных поводов. — Но, за неимением лучшего...
* * *
...Снаружи церковной ограды рядком сидели и стояли просящие милостыню. При виде выходящей из ворот празднично одетой толпы все они принялись выразительно креститься.
— У тебя мелочь еще осталась? — шепнула Аня Сергею.
Тот запустил руку в карман пиджака, выудил горсточку монет, выданных в качестве сдачи при покупке свеч. Кое-кто из гостей тоже стал рыться по карманам и кошелькам.
Сергей прошелся вдоль ряда «сирых и убогих», вручая каждому подаяние. Последним, чуть в сторонке, сидел на деревянном ящике совсем уж запущенного вида мужичок с кудлатой рыжей бородой и нечесаными космами. Несмотря на жару, он напялил на себя старый солдатский ватник. Зато ноги были босыми — и при этом, как ни странно, довольно чистыми, как будто их обладатель только что разулся, хотя никакой обуви поблизости не наблюдалось.
Подаятель поспешил бросить в стоявшую рядом банку оставшиеся пару монет и уже было развернулся, но тут в лацкан пиджака вцепилась сухощавая пятерня. Сергей дернулся от неожиданности, повернул голову — и увидел чуть раскосые пронзительно-синие глаза, горящие безумным огнем из-под рыжих патл.
— Покайся! — надрывно возопил эксцентричный субъект. — Покайся и спасешься! — От него пахнуло чем-то кислым.
Сергей попытался вырваться, но не тут-то было: безумец отпустил пиджак, но сейчас же вцепился жениху в руку, сдавив запястье точно клещами. Несмотря на тщедушный вид, силой он обладал неимоверной.
— Пусти, придурок! — разозлился неудачливый благотворитель, вперив в сумасшедшего убийственный взгляд... и тут до него дошло: а ведь этот тип, похоже, совсем молодой — возможно, даже его ровесник...
— Какие-то проблемы? — раздался рядом голос Лехи.
— Грядет воздаяние! — зычно выкрикнул скудоумный.
— Слышь, козел, тебе по рогам дать?
— Не надо, не надо! — вмешалась тут какая-то тетка из числа побирушек. — Это Гера, юродивый. Не трогайте его...
— Кто тут кого трогает? — возмущенно вскинулся Сергей, вновь попытавшись освободиться из цепкой хватки.
Но тетка уже была рядом: схватила скорбного разумом за руку, которой он вцепился в Сергея, принялась что-то поспешно втолковывать, словно маленькому ребенку.
— Отпусти, отпусти, Герочка, а то батюшка узнает — рассердится!.. Господь с тобой, отпусти!.. — она трижды перекрестила безумца.
Хватка юродивого чуть ослабла, и Сергей высвободился. Сразу же отступил на несколько шагов, тряся онемевшей кистью. К нему подскочила Аня.
— Ой, Сереж, я так испугалась!.. — залепетала она.
— Да ладно,
