на 40 % текущих расходов, и это в тот момент, когда новое лейбористское правительство собиралось осуществить всеобъемлющую программу социальных мероприятий.
Поэтому одной из основных задач Бевина в этот трудный послевоенный период было сохранение важнейших колониальных ресурсов Великобритании. Среди них главное место занимала нефть — основа энергообеспечения промышленности и источник для получения иностранной валюты. Нефтяные богатства в основном находились на Ближнем Востоке; часть их была в Иране, но интенсивная добыча нефти велась и в Ираке, на нефтяных полях Киркука, в Кувейте и в Катаре. Это нефтяное Эльдорадо давало огромную продукцию и располагало еще большим потенциалом. Если англичане и тревожились насчет возможных перебоев в подаче нефти, то беспокоили их не неиссякаемые скважины в странах Персидского залива, а нефтепроводы, проходившие через территории арабских государств, нестабильных в политическом отношении. Сеть нефтепроводов, протянувшуюся по пустыне на сотни миль, ничего не стоило разрушить или вывести из строя, ее безопасность непосредственно зависела от дружественных отношений англичан с арабскими странами и от мирной обстановки в этом регионе.
Итак, одним из факторов, определявших ближневосточную политику Бе-вина, были нефть и нефтепроводы. Другим фактором была геополитическая стратегия. В период 1943–1947 гг. англичане добились того, к чему давно стремились, — они вытеснили французов из Сирии и Ливана, положив таким образом конец вечной конкуренции двух держав в Восточном Средиземноморье. Однако в то же самое время обозначилась новая и значительно более серьезная угроза британской военно-экономической гегемонии на Ближнем Востоке со стороны Советского Союза. Эта угроза наметилась сразу после завершения войны, когда СССР, щедро посылая в Грецию деньги, оружие и военных советников, начал разжигать там коммунистическое восстание; когда советское правительство выступило с бесцеремонными территориальными претензиями к Турции; когда советские дивизии отказались покинуть Северный Иран. Несмотря на все свои социалистические убеждения, Бевин отнюдь не питал иллюзий относительно масштабов советской угрозы. После Потсдамской конференции[294] он, выступая в парламенте, с недоверием отозвался о политике русских и даже заявил, что Советский Союз “стремится схватить Британское Содружество за горло”. Ввиду этой угрозы Бевин ясно сознавал, что необходимо любой ценой защитить британские сферы влияния в районе Персидского залива и на ближневосточном побережье.
При этом министр иностранных дел понимал, как важны сложные и запутанные отношения Британской империи со странами арабского мира. Находясь на грани банкротства, Англия была уже не способна поддерживать отношения с арабами обычными методами давления и применения военной силы. С 1942 г. правительство Черчилля начало использовать в этих целях более эффективные методы. Так, англичане поощряли идею арабской конфедерации как орудия региональной стабильности под британским контролем. После нескольких предварительных совещаний арабские лидеры действительно создали в марте 1945 г. Лигу арабских государств[295], однако эта организация не стала проводником английской политики, как на это рассчитывали в Лондоне. Еще один способ, которым англичане пытались добиться расположения арабов, заключался в том, что Великобритания предложила Египту, Судану и Ираку вывести из этих стран свои войска. Английское правительство надеялось, что при этом арабы подпишут договор, оставлявший за Великобританией право вновь ввести войска в случае войны или угрозы агрессии. В конечном счете, новая концепция международных отношений на Ближнем Востоке целиком зависела от того, доверяют ли арабы Великобритании.
Бевин это понимал. Кроме того, он хорошо ориентировался в сложностях внешней политики и не был зависим от более опытных профессионалов, сидевших в Министерстве иностранных дел. Он был человеком самостоятельным. Личность Бевина и его опыт наложили отпечаток на весь процесс сложных переговоров по Палестине, тянувшихся на протяжении трех лет. Этот политик прошел суровую жизненную школу. Сирота с десятилетнего возраста, в молодости он работал то поденщиком на ферме, то мойщиком посуды, то шофером грузовика. Чтобы не умереть с голоду, ему порой приходилось идти на воровство. Как ни удивительно, все это его не озлобило. В юности Бевин прилежно изучал экономику на вечерних курсах, открытых социал-демократической федерацией. В возрасте двадцати девяти лет он стал профсоюзным работником в тред-юнионе докеров, а затем и членом генерального совета британского Конгресса профсоюзов. К этому времени характер Бевина вполне определился. Он был человеком прямым и твердым, не терпел критики и презирал инертность. Престиж его среди лейбористов был исключительно высок. Когда социалисты в 1945 г. победили на выборах, мягкий и неуверенный в себе Клемент Эттли почувствовал, что рядом с ним должна находиться сильная личность. Бевин, бесспорно, был сильнейшим руководителем Лейбористской партии — его и выдвинули на ключевой пост министра иностранных дел. К удивлению многих его коллег, Бевин, как оказалось, весьма основательно разбирался во внешнеполитических вопросах. Еще будучи деятелем профсоюзного движения, а затем уже как министр труда в военном кабинете, он бывал за границей и ознакомился с проблемами, существующими в других странах. Главное же, напористый Бевин никого не боялся и никому не позволял себя запугать.
Он был знаком и с палестинским вопросом. Еще во времена второго лейбористского кабинета, при премьере Рамсее Макдональде, когда сионисты вели борьбу против Белой книги Пасфилда, делегация Гистадрута попросила о помощи Бевина, тогда профсоюзного лидера. Тот немедленно откликнулся. “Не беспокойтесь, — ответил он представителям Гистадрута, — я поговорю со стариком”. Обращение Бевина к Макдональду сыграло решающую роль в успехе сионистов. Однако теперь, пятнадцать лет спустя, Бевин, став министром иностранных дел, не хотел заниматься палестинским вопросом, не изучив его досконально. С этой целью он организовал новый комитет, в состав которого вошли министры и эксперты Министерства иностранных дел. Самым знающим среди них был Харольд Били, убежденный сторонник арабов и главный специалист по проблемам, связанным с Палестиной.
Комитет приступил к работе в августе 1945 г. и передал кабинету министров свои выводы в середине сентября. На эти выводы оказал влияние специальный доклад, подготовленный в феврале 1944 г. Королевским институтом международных отношений: в докладе вновь подчеркивалось стратегическое значение дружественных отношений с арабами. Чем больше лейбористы, входившие в кабинет, вникали в палестинский вопрос, тем больше противоречий обнаруживалось между заявлениями, которые делала их партия во время предвыборной кампании в поддержку сионистов, и рекомендациями Били и его единомышленников. Эттли впоследствии писал: “После Первой мировой войны мы занялись еврейским национальным очагом, не поразмыслив о последствиях. Все это делалось самым бездумным образом. Люди с совершенно особыми взглядами на цивилизацию были в одночасье переселены в Палестину — столь дикий эксперимент не мог не привести к проблемам”. Комитет предложил в ближайшем будущем сохранить небольшую ежемесячную квоту для еврейских иммигрантов. Раздел Палестины эксперты сочли неприемлемым, поскольку провести его, не применяя силы против арабов, было бы невозможно. Продолжительная кампания, которая велась против доклада, представленного в свое время правительственным комитетом Черчилля, начала
