Евреи больше не могли проявлять добрую волю, одновременно иссякло и терпение англичан.
Глава XI.
Ишув против мандата
Послевоенная ситуация: позиции евреев и англичан
Через несколько месяцев после окончания войны в Европе уже можно было подвести предварительные итоги. Согласно статистике “окончательного решения еврейского вопроса”, число евреев, расстрелянных, повешенных, сожженных, отравленных газом, умерших от голода и болезней, составило в Польше 2 миллиона 800 тысяч человек, в СССР — 2,5 миллиона, в Венгрии — 450 тысяч, в Румынии — 350 тысяч, в Германии — 180 тысяч, в Австрии — 60 тысяч, в Чехословакии — 147 тысяч, в Голландии — по тысяч, в Бельгии — 25 тысяч, в Югославии — 50 тысяч, в Греции — 80 тысяч, во Франции — 65 тысяч, в Италии — 10 тысяч. Данные о количестве выживших были получены позже, поскольку требовалось учесть число евреев среди перемещенных лиц, находившихся в английском, американском и французском секторах оккупированной Германии.
Поначалу генерал Эйзенхауэр[292] собирался вернуть их в те страны, уроженцами которых они были. Однако большинство этих людей проживало раньше в Восточной Европе. После отступления советских войск они оказались в руках у нацистов. Решение Эйзенхауэра вынудило бы их вернуться на родные пепелища, где перемещенные лица могли рассчитывать только на добрую волю не слишком расположенных к ним поляков, румын и украинцев. Лишь в конце лета 1945 г. еврейским благотворительным организациям удалось довести до сведения американского командования тот факт, что в Восточной Европе продолжается разгул антисемитизма. В это время Э. Г. Харрисону, декану юридического факультета Пенсильванского университета, было поручено проанализировать проблему европейских беженцев. Белый дом потребовал, чтобы Харрисон обратил особое внимание на положение евреев. Это поручение было выполнено: доклад Харрисона стал обвинительным актом против американских военных властей, проявивших безразличие к судьбе евреев в своей зоне оккупации. Сразу после появления этого доклада президент Трумэн дал соответствующие распоряжения, и обращение с евреями, пережившими Катастрофу, значительно улучшилось, изменились их жилищные условия, были увеличены пайки. В директиве президента подчеркивалось, что восточноевропейские евреи ни при каких условиях не подлежат выдворению из лагерей для беженцев и высылке из Германии.
Поток беженцев с Востока в Германию мгновенно увеличился. В 1945 г. это был еще стихийный процесс: немецкие и польские контрабандисты за плату помогали евреям перебраться на Запад. В начале 1946 г. от двух до трех тысяч евреев ежедневно переходили польско-чехословацкую границу. Из Чехословакии беженцы двигались дальше в Центральную Европу. К лету 1946 г. в Германии находилось уже около 100 тыс. перемещенных лиц. В отремонтированных и перестроенных бывших концентрационных лагерях, где размещались евреи, условия жизни были вполне терпимыми. Американская армия с помощью еврейских филантропических организаций обеспечивала поставку продовольствия и одежды, а также медицинскую помощь. Но для тех, кто пережил Катастрофу, каждый лишний день, прожитый в бывших лагерях уничтожения, был невыносимой психологической пыткой. Перемещенные лица были одержимы идеей побега.
Сионисты ожидали действий и от нового лейбористского правительства Великобритании. Оно вызывало доверие у руководства Еврейского агентства, давно разуверившегося в обещаниях консерваторов. Черчилль, находясь у власти вплоть до июня 1945 г., не внес никаких изменений в ограничения, наложенные Белой книгой, и продолжал твердить сионистам, что палестинский вопрос не может быть “плодотворно разрешен до тех пор, пока победившие союзники не соберутся на мирную конференцию”. С другой стороны, было известно, что лейбористы сочувственно относились к судьбе палестинских евреев. При этом многочисленные резолюции лейбористов в поддержку еврейского национального очага объяснялись не лоббистской деятельностью на американский лад, а, скорее, как вспоминал потом лейборист Ричард Гроссман, “глубоким убеждением, что создание национального очага — это важная составная часть социалистического кредо… В результате особое значение приобрела резолюция, принятая на съезде Лейбористской партии в 1944 г., выражавшая сочувствие целям сионизма. Авторы этой резолюции даже поддержали идею еврейской Палестины и высказались за массовое переселение арабов в соседние страны, что привело в изумление самих сионистов.
Поэтому после победы лейбористов на выборах в июле 1945 г. в ишуве сразу же возродились былые надежды. “Английским рабочим понятны наши цели”, — в восторге воскликнул Бен-Гурион, узнав о результатах выборов. Было и еще одно основание для оптимизма. Требовавшая признания еврейская община давно уже не была слабым меньшинством. В 1944 г. еврейское население Палестины составило 560 тыс. человек. В военные годы развилась экономика ишува. Сельскохозяйственный сектор обеспечивал почти 50 % потребностей ишува в продуктах питания. Резко выросло промышленное производство. Вейцман, вернувшись в Палестину после пятилетнего отсутствия, был поражен этим бурным развитием. Позже он писал:
“За время войны ишув превратился в крепкий жизнеспособный организм. Благодаря огромным военным усилиям, совершенно непривычным для такой малочисленной общины, евреи Палестины почувствовали, что могут положиться на собственные силы, что они уже многого достигли, уровень их технического развития высок и они вправе предъявлять требования демократическому миру… Национальный очаг, пусть и не признанный, фактически уже существовал, и лишь отсутствие признания препятствовало достижению цели”.
В этих условиях, когда копившееся годами раздражение, вызванное ограничениями на иммиграцию, соединилось с уверенностью в своих силах и в просионистской ориентации английских лейбористов, Бен-Гурион во главе депутации отправился в Лондон. Правительство Эттли пришло к власти всего за десять дней до этого. Свои требования Бен-Гурион изложил новому министру по делам колоний Джорджу Холлу. Они, в общем, совпадали с автономистской Билтморской программой, однако Бен-Гурион настаивал также на полном суверенитете и немедленном разрешении на въезд в Палестину для 100 тыс. евреев из числа перемещенных лиц. И сами требования, и та резкость, с которой Бен-Гурион предъявил их, а министр, в свою очередь, отверг, определили провал этой встречи. Взбешенный Холл говорил потом, что “ни с чем подобным [поведению Бен-Гуриона] он никогда раньше не сталкивался”. Несколько недель спустя, 25 августа, Министерство по делам колоний выступило с компромиссным предложением: оно готово было выдать 2 тыс. разрешений на въезд, оставшихся от прежней квоты, предусмотренной Белой книгой, и плюс к этому — еще 1400 разрешений ежемесячно при условии, что на это согласятся арабы. Такое предложение обескуражило и возмутило лидеров сионизма.
В это время уже были разработаны основные принципы английской ближневосточной политики, автором которых был новый министр иностранных дел Э. Бевин[293]. Следуя прежним взглядам консервативного кабинета и исходя из британских экономических интересов, Бевин сохранял установку на поддержание дружественных отношений с арабским миром. В 1945 г. Великобритания была фактически разорена. Ее армия воевала с противником на нескольких континентах и дольше, чем армии других союзников. Когда после победы были подведены итоги, выяснилось, что англичане потеряли четверть своих национальных богатств. Казна была пуста. Запаса твердой валюты могло хватить лишь
