приносить плоды после победы лейбористов.
С другой стороны, Бевин, конечно, не собирался применять силу против евреев. Вопрос можно было уладить и более приемлемыми методами. Уверенный в том, что примирение — верный путь к решению проблемы, министр иностранных дел понадеялся на свой многолетний опыт участия в профсоюзных переговорах и даже “лично заверил” палату общин в том, что “поставит [свое] будущее политика” в зависимость от решения палестинского вопроса. Бевин рассчитывал убедить американцев в том, что они должны разделить с Англией ответственность за судьбу беженцев; тогда правительство Соединенных Штатов окажет влияние на сионистов, с тем чтобы они сохраняли благоразумие. Пользуясь своими неограниченными ресурсами, Америка найдет подходящее место вне Палестины для расселения перемещенных лиц.
США и проблемы беженцев
Администрация Рузвельта уже выражала желание облегчить судьбу евреев, однако при этом не увеличивала американских иммиграционных квот, а вместо этого время от времени пыталась убедить британское правительство отказаться от курса Белой книги. Государственный секретарь Корделл Халл вспоминал, что во время войны “неоднократно беседовал на эту тему с послом лордом Галифаксом”. В марте 1944 г. Рузвельт заверил сионистское руководство в том, что правительство Соединенных Штатов никогда не поддерживало Белой книги, и выразил надежду, что “те, кто стремится к созданию еврейского национального очага, могут рассчитывать на полную справедливость”. Вейцман виделся с Рузвельтом в 1942 и 1943 гг. В ходе второй встречи обсуждался план Филби. По предложению присутствовавшего при этом заместителя Государственного секретаря Уэлле-са Рузвельт согласился направить представителя в Саудовскую Аравию с тем, чтобы добиться от Ибн-Сауда более внимательного отношения к требованиям сионистов. В качестве эмиссара в Саудовскую Аравию был послан полковник Халфорд Хоскинс, специалист по Ближнему Востоку, обладавший влиянием в нефтяных эмиратах Персидского залива. В августе 1943 г. Хоскинс прибыл в Риад и встретился с Ибн-Саудом. Из беседы арабский правитель вынес впечатление, что американцы не собираются оказывать на него давление и требовать, чтобы он принял план Филби. Поэтому Ибн-Сауд недвусмысленно отверг американские предложения, и на том эта миссия закончилась. Однако Рузвельт по-прежнему не скупился на выражения сочувствия сионизму и при встречах с евреями заявлял о своей личной приверженности идее еврейского национального очага. Но заверения президента осторожно сводились на нет американскими послами в арабских странах, да и сам он в частных беседах с партийными лидерами конгресса стремился свести значение своих публичных высказываний к минимуму.
К началу 1945 г. весь Государственный департамент, начиная с Государственного секретаря Эдуарда Стеттиниуса, твердо занял антисионистскую позицию. Более того, заместитель Государственного секретаря Джозеф Грю несколько позже даже обратился к администрации с заявлением, в котором утверждал: “Сионистская деятельность в США будет серьезно угрожать дружественным отношениям между Соединенными Штатами и странами Ближнего Востока до тех пор, пока не будет найдено решение этой проблемы”. В течение двух предыдущих лет ряд исследований по палестинскому вопросу был проведен комитетом Государственного департамента под руководством Гордона П. Мерриама, главы Ближневосточного отдела управления по делам Ближнего Востока и Африки, которым руководил Лой Хендерсон. В январе 1945 г. члены комитета составили записку, в которой настаивали на превращении Палестины в международную территорию под контролем ООН. Такое решение, разумеется, означало ограничение еврейской иммиграции и приобретения евреями земли. Выводы комитета оказали некоторое влияние на Рузвельта. Поэтому, обсуждая палестинский вопрос с Хоскинсом 5 марта 1945 г., президент согласился с мнением Государственного департамента: создание самостоятельного еврейского государства вызовет массовое арабское восстание, а значит, пока следует предпочесть международную опеку над Палестиной.
В апреле 1945 г., когда Рузвельт на обратном пути с Ялтинской конференции встретился с Ибн-Саудом на аравийском побережье, неопределенность позиции президента в палестинском вопросе проявилась особенно ярко. Эта встреча была организована Стеттиниусом, который надеялся, что в результате ее американцам удастся закрепить свои права на пользование саудовской нефтью и саудовскими аэродромами. Рузвельт рассчитывал на свое личное обаяние, полагая, что Ибн-Сауд займет более уступчивую позицию по отношению к требованиям сионистов. Кроме всего прочего, президент мог напомнить и о помощи по лендлизу, которую Соединенные Штаты оказывали Саудовской Аравии начиная с 1943 г. Однако король не принял план Рузвельта, собиравшегося открыть Палестину для еврейских беженцев. Свои возражения Ибн-Сауд высказал вежливо, но твердо. Его аргументы были приняты во внимание. В ходе встречи, а затем и в письме от 5 апреля 1945 г. Рузвельт заверил Ибн-Сауда в том, что политический курс США не будет враждебен арабам и Вашингтон не внесет изменений в свою позицию по палестинской проблеме “без исчерпывающих предварительных консультаций с евреями и арабами”. Вернувшись в США, Рузвельт заявил в конгрессе, что “за пять минут беседы с Ибн-Саудом узнал о проблемах Аравии и о комплексе мусульманских и еврейских проблем в целом больше, чем узнал бы, обменявшись двадцатью или тридцатью письмами”. Судье Йосефу Проскауэру, президенту Американского еврейского комитета, Рузвельт сказал, что “из-за ситуации с арабами в Палестине ничего нельзя сделать”. Затем он направил ни к чему не обязывающее ободряющее послание сионистам. Однако помощник президента Д. К. Найлз, возможно, был прав, когда заметил: “Сомневаюсь, что Израиль возник бы, если бы Рузвельт не умер”.
Подход Гарри Трумэна[296] к палестинской проблеме был более определенным. Став президентом, Трумэн сразу же подвергся давлению со стороны Государственного департамента, выступавшего против поддержки сионизма. С другой стороны, Трумэн пришел к власти в тот период, когда драматическая проблема перемещенных лиц встала во всей остроте, чего не было во времена Рузвельта. К тому же, не имея престижа Рузвельта, Трумэн не мог пренебрегать политической поддержкой национальных меньшинств, в том числе и американских сионистов. Вскоре Эттли и Бевин в разгаре конфликта с Трумэном обвинили его в том, что он поддерживает еврейскую иммиграцию в Палестину, руководствуясь внутриполитическими соображениями. Это обвинение, безусловно, упрощало истинное положение вещей. Известно было, что президент всегда сочувствовал угнетенным во всех сферах — в политике, в экономике и в религии. Вспоминая об этом времени, Дин Ачесон[297] писал, что “у мистера Трумэна были собственные твердые убеждения по многим вопросам; он, например, не любил Франко и отрицательно относился к католическому обскурантизму в Испании”. Кроме всего прочего, Трумэн с молодых лет сочувствовал сионистам. В автобиографии он писал:
“Я давно уже ознакомился с проблемой еврейского национального очага, с историей этого вопроса и с позицией англичан и арабов. Я скептически относился… к некоторым воззрениям и мнениям “молодых людей в смокингах” из Государственного департамента. Мне представлялось, что их не слишком волнует то, что происходит с тысячами перемещенных лиц, имеющих отношение к этой проблеме. Я надеялся, что нам удастся соблюсти долговременные интересы
