— А жить на что? Ты, что ли, будешь мне кидать дикие суммы? С какой радости?
— Оформлю тебя кем-нибудь на фирме, — отмахнулась она. — Моих денег хватит и ещё останется.
— Так тебе Лев и позволит! — зло усмехнулся Музыкант. — Да меня через день пристрелят в лучшем виде. Потом вы с ним поженитесь, и будете жить долго и счастливо, причем не исключено, что умрете в один день.
Императрица не ответила. На этот раз она не стала отмахиваться от неприятных мыслей и попыталась трезво оценить ситуацию. Музыкант прав: долго гулять на свободе Лев ей вряд ли позволит. С одной стороны, он, похоже, врезался в нее, как мальчишка. Приятно, но совершенно ни к чему, как говорится, ни помолиться, не зарезаться. С другой стороны, наследство Босса — слишком лакомый кусок даже для такого богача, как Лев, упустить его — себя не уважать. Добровольно он не откажется ни от нее, ни от её «приданного». Вот бы кому в автомобильную аварию угодить, а не какому-то безвестному помощнику Музыканта. Решительно, нет в жизни счастья.
— Что ты затихла? — все так же зло осведомился Музыкант. — Фасон подвенечного платья обдумываешь? В этом сезоне модно в черном замуж выходить, учти это в своих планах. Между прочим, рационально: свадьба и траур в одном флаконе, как шампунь с кондиционером. А жениха при этом нужно в белое одевать, с ног до головы. Главное, чтобы тапочки были соответствующие.
— Не злись, — попросила Императрица. — Давай примем по таблеточке и будем вместе думать, что делать. Ситуация мне нравится не больше, чем тебе.
Замечательные таблетки снова подействовали, правда, не так быстро, как обычно. Но через полчаса Императрица и Музыкант уже беседовали более чем дружелюбно, а главное — продуктивно. Настолько продуктивно, что был получен ответ сразу на два «коронных» российских вопроса: кто виноват и что делать. Виноват в сложившейся ситуации, естественно, был Лев Валерианович, за что и должен был быть наказан соответствующим образом. Проще говоря, раз и навсегда вычеркнут из списка действующих лиц. Неясным оставался один-единственный момент: как это сделать. Идею нанять исполнителя оба отметали, что называется, с порога: в случае неудачи Лев отыграется мгновенно, а в случае удачи образуется совершенно лишний свидетель.
— А если попробовать ещё раз тот способ, которым ты от Попугая отделалась? — тоскливо поинтересовался Музыкант.
Императрица коротко усмехнулась:
— Лев от меня стакана воды не примет. А уж про лекарства и говорить нечего. Нет, не пройдет.
— Если любишь, нужно доверять человеку, — назидательно заметил Музыкант. — Я вот из твоих рук что угодно приму с отрадой. Или даже с отравой…
— Не паясничай! — огрызнулась Императрица. — Тебя мне травить ни к чему. А вот Лев… И потом, между прочим, у него здоровье — ни в какое сравнение с Попугаем не идет. Тот в последнее время уже почти ничего не ел, горячительных напитков не употреблял и даже не курил.
— Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет, — пробормотал Музыкант. — Кто не курит… Слушай, а Лев курит?
— Еще как! Причем не что-нибудь, а «Дымок». От одного запаха сдохнуть можно, а ему хоть бы что, по две пачки в день высаживает. Где только берет эту гадость…
— «Минздрав предупреждает: куренье опасно для вашего здоровья», — задумчиво процитировал Музыкант расхожий слоган. — Для здоровья, значит опасно. Куренье в смысле. Вот и предупреждает Минздрав…
— Что ты несешь? — взвилась Императрица.
— Подожди, красавица, не мешай думать, я и сам собьюсь. «Дымок», говоришь? По две пачки? Вот и славно, вот и замечательно. Отличный вариант получается, комар носа не подточит. И волки будут целы, и овцы — сыты… то-есть наоборот. Ну, неважно! Красавица, я — гений!
— От скромности ты точно не умрешь, — усмехнулась Императрица.
— Скромность украшает молодых девушек и солдат, остальным она только мешает, — отмахнулся Музыкант. — Значит, так: звоним Лариске, вызываем её на встречу. Ты договорилась со Львом, чтобы он её принял?
Императрица коротко пересказала ему два утренних разговора со Львом. Музыкант выслушал молча, только беспрерывно курил. Молчал он и ещё минут десять после того, как рассказ закончился. А потом сказал:
— Вызываем Лариску, инструктируем, запускаем на встречу со Львом. Потом она выполнит ещё одно мое задание и целиком переключится на международный бизнес. А сделавший свое дело Лев… Тебе нужно ещё чуть-чуть потерпеть, красавица. Скоро будешь не только богатой, но и свободной. Если захочешь, конечно.
— Кто же не хочет денег и свободы? — усмехнулась Императрица. — Между прочим, одно неразрывно связано с другим. Ладно, вызывай свою подругу, иначе мы тут до ночи проваландаемся. А собирались, между прочим, в казино.
— Раз собирались, значит, поедем, — усмехнулся в ответ Музыкант, набирая телефонный номер. — Ну, если ещё и этой куклы дома не окажется… Алло! Спишь, что ли, красавица? Вставай, тебя ждут великие дела. Не узнала? Значит, богатым буду. Ты, кстати, тоже… Какие шутки, я серьезен, как на собственных похоронах. Приезжай, мы с Ириной Феликсовной тебя ждем… Может, ты только завтра соберешься? Значит, так: полчаса тебе на сборы и вызов такси. Черт с тобой, за мой счет, отслужишь натурой… Дура, что ли? Я тебе потом объясню. Краситься и курить будешь в машине. Все. Если через час не появишься, буду начислять пени. Да, крутой, круче только яйца бывают. Все, связь заканчиваю.
— Сурово! — обронила Императрица.
— Зато справедливо, — отозвался Музыкант. — Она ещё не знает, что Черномор погиб. Сообщу — вообще будет шелковой.
— Это ещё почему?
— Общие дела, — уклончиво ответил Музыкант. — Не забивай свою прелестную головку глупостями. Оставь место для умных мыслей. И прикажи подать что-нибудь поесть: со вчерашнего дня не жрамши.
— Прикажу, отчего же не приказать? Путь к сердцу мужчины…
Они заканчивали то ли поздний завтрак, то ли ранний обед, когда появилась Лариса. Императрица посмотрела на давнюю приятельницу с каким-то подобием сочувствия: создает же Господь таких женщин! Впрочем, все к лучшему: не будь дурнушек, кто бы понял, что существуют красавицы? Все познается в сравнении.
— Могли бы и меня с завтраком подождать, — недовольно фыркнула Лариса, увидев накрытый стол. — Выспаться не дали, дома даже чашку кофе выпить не успела. Что за пожар?
Императрица побелела от мгновенно нахлынувшей волны гнева: и эта крыса ещё будет тут выступать? Совсем обнаглела! Она хотела высказаться, но Музыкант предупреждающе сжал её руку и произнес на самом пленительном из своих регистров:
— Девочка у нас не в настроении? Не выспалась девочка, кофейку не попила — злые люди из койки выдернули и работать заставили? Чем же ты ночью-то занималась, родная?
— Не твое дело!
Музыкант покачал головой с сокрушенным видом:
— Хамишь? Напрасно. Дело, конечно, не мое. Только не забудь, что три недели назад ночь мы с тобой провели вместе. У тебя дома. Если милиция будет интересоваться.
Теперь побелела Лариса, только не от гнева, а от страха.
— При чем тут милиция? — пролепетала она. — Что ты мелешь? И когда это ты ночь у меня проводил? Ирочка, не слушай его, это какая-то чушь. Он хочет нас поссорить… Я с ним никогда не спала, клянусь тебе!
Гнев, охвативший Императрицу, уступил место безудержному веселью:
— Поссорить? Нас? Ларка, ты рехнулась! Думаешь, я к тебе буду ревновать? Да ты в зеркало на себя посмотри! И чтобы я… Да пусть Олег хоть пол-Москвы перетрахает, мне-то что!
Музыкант внезапно стукнул кулаком по столу:
— Прекратили базар! А ты, Ларка, совсем дура. Забыла, о чем мы с тобой договаривались? Когда у Черномора ту бабу успокоили? Черномор, между прочим, откинулся. Насовсем.
— Но ведь свидетелей не было… — пролепетала Лариса.
— А если — были? Сейчас менты будут землю рыть, чтобы найти хоть что-то. Вот и прикинь, что будет, если как-то выйдут на тебя или на меня.
Императрица недоуменно переводила взгляд с одного на другого. Она понимала только, что этих двоих связывает что-то, ей пока неведомое, но — не слишком красивое. И это «что-то» определенно связано с гибелью какого-то Черномора. Опять же ей неизвестного.
— Может быть, вы объясните мне, что происходит? — надменно поинтересовалась она. — Спали вы или нет, мне плевать, тем более, что младенцу ясно: не спали. Тогда в чем дело?
— Пока ты ничего не знаешь, с тебя и спрашивать нечего, — предупредил Музыкант. — Могу, конечно, рассказать, от тебя у меня тайн нет. Но дельце кислое…
— Я жду, — все так же надменно произнесла Императрица.
Музыкант пожал плечами:
— Хорошо. Как скажешь, дорогая. Жил-был в Москве некто Черномор. Личность, прямо скажу, одиозная: никогда нигде не работал, но и ни разу не сидел. Официально во всяком случае. В благословенно-застойные помаленьку спекулировал и фарцевал, попутно доносил в органы о своих конкурентах. Последнее, правда, мои домыслы, но все на это указывает. Потом спекулировал талонами: на сигареты, на водку, на сахар. Крепко держал довольно большой спальный район Москвы — под этим самым Черномором вся местная шпана ходила…
