я, не в силах правильно подобрать слова. Кроме того, я не могла даже рассказать ей о случившемся – Брайар понятия не имела ни об истории моей семьи, ни обо мне самой.
– Я хотела заранее предупредить тебя, Морган… правда. Он такой, какой есть. Так было со мной… и будет с тобой, Николас не способен на любовь.
Водоворот моих мыслей замер. Я медленно подняла голову, уставилась на Брайар и наморщила лоб, а она осторожно убрала с моего лица прядь волос. Слезы продолжали катиться по моим щекам.
– Я надеялась, что тебе ничего не грозит, но… это было неизбежно.
Я схватила ее за руку и посмотрела Брайар в глаза, пытаясь уловить смысл сказанного.
– О чем ты говоришь? – спросила я, и меня охватило плохое предчувствие, смешанное со страхом.
– Я хотела тебя предупредить, Морган… но увидела, как сильно ты его любишь, и решила помалкивать. Но Ник… он ушел вместе с ней. Не позволяй ему сделать с тобой то же самое, что и со мной. Парень не имеет права обманывать тебя на глазах у всех.
Я покачала головой. У меня задрожали руки.
– Он подонок, Морган, и был им с самого начала. Ник велел мне заткнуться, ничего тебе не говорить, и я согласилась… думала, что он искренен и любит тебя. Но я увидела, как они поцеловались, и уже не могу лгать…
Я чувствовала, что сердце вот-вот разобьется: если то, что я услышала – правда, если Брайар не лукавит…
– Он уехал с Софией? – Мой голос сорвался, и Брайар пристально и с тревогой посмотрела на меня, словно пытаясь понять, сойду ли я сейчас с ума или нет.
Даже не осознавая этого, она бросила не одну бомбу, а целых две: я ведь плакала не из-за Ника, а из-за матери… и вдруг разразилась новая катастрофа…
Я встала. Брайар тоже.
– Ты с ним спала?
Несколько секунд Брайар молчала, и для меня этого было вполне достаточно. Я узнала правду.
52. Ник
Я выскочил из комнаты. Я так разозлился, что был полностью дезориентированным. Музыка, гости и официанты сбили меня с толку. Торжество показалось фарсом: я смотрел на довольных людей, которые пили и танцевали, и все это сводило меня с ума.
Ноа тайно встречалась с Анабель. Общалась с моей матерью. Боже, как она могла?
Даже мысль о том, что Ноа слушала мою мать, выводила из себя. Я ведь очень четко изложил собственную позицию по отношению к Анабель: мы с Ноа никогда не говорим и не упоминаем о ней, и, конечно, не видимся с ней. Точка.
А теперь я узнаю, что у отца был роман с Раффаэллой уже долгие годы. Мне надо столько переосмыслить… Все перевернулось вверх дном. Значит, мама не просто ушла. Да, она бросила мужа, но он изменял ей.
А я всегда верил, что все было наоборот, и она сбежала, чтобы навредить отцу.
Теперь ситуация изменилась.
Моя жизнь была ложью много лет… враньем, в котором родители не смогли отложить свои гребаные проблемы в сторону, чтобы поставить ребенка на первое место.
Внезапно передо мной появилась София. Она выглядела настолько беспечной, что на секунду я подумал, каково это, когда у тебя нет никаких забот, кроме, пожалуй, работы. Кстати, Соф совершенно свободна. С ней легко разговаривать, болтать о мелочах, с ней можно веселиться…
– Николас, ты в порядке?
Я посмотрел на Софию, на ее гладкую кожу, прекрасные волосы, карие глаза. Что бы подумала Ноа, если бы я флиртовал за ее спиной? Как бы чувствовала себя, если бы я нанес удар в спину?
София продолжала о чем-то трепаться, я даже не слушал ее… внезапно меня поглотила ярость, бесконечная ненависть ко всем, кроме Ноа. Теперь уже невозможно контролировать себя, свет в конце туннеля исчез, а Рыжая снова сделала то, что казалось правильным ей, независимо от того, что я говорил, делал или хотел. Я был так разъярен, испытывал такую сильную боль, что сперва даже не понял, почему вдруг начал целовать в губы девушку, стоящую передо мной.
Я чувствовал себя очень странно. Несколько мгновений ждал, что появится головокружительное ощущение, которое всегда сопровождало наши с Ноа поцелуи. Но ничего не было и в помине, я просто впивался в чужие губы, и это разозлило меня еще больше.
Я притянул Софию к груди одной рукой, прижал к себе и принялся ласкать другой рукой ее волосы. Языком старался ощутить тот всепоглощающий, сладостный вкус: ничего, черт возьми, я ничего не почувствовал. Именно тогда Соф, казалось, осознала, что мы делаем, и оттолкнула меня.
– Ты что, Ник?
Я уставился на нее, внимательно изучая ее лицо, выискивая хотя бы отдаленное сходство с той, которой не было рядом.
«Черт!»
София потеряла дар речи.
Я схватил бокал со столика и одним глотком осушил его содержимое. Спиртное обожгло горло, но я давно привык к алкогольному огню.
– Мне нужно убраться отсюда.
Я позвонил Стиву и предупредил, чтобы он поторопился и подогнал машину, в которой приехала Ноа. Попросил Софию покинуть вечернику – это было наилучшим вариантом – и тем самым решил стереть все доказательства того, что мы сделали минуту назад. Соф выглядела ошеломленной и немного сердитой, но выполнила мою просьбу.
Мы вместе вышли из дома. София быстро спустилась с крыльца и села в лимузин. Порыв холодного ветра ударил меня в лицо, и, подняв взгляд к небу, я увидел, что по нему стремительно проносятся рваные облака.
Я спустился по ступенькам, даже не попытавшись изобразить улыбку фотографам, которые тусовались в саду. Миновал парковщиков и других служащих, озираясь в поисках Стива. Вскоре я увидел его: он стоял возле автомобиля.
Добравшись до машины, я открыл дверцу, изо всех сил желая побыстрее смыться отсюда.
– Что случилось, Николас? – спросил Стив, когда мы выехали за ворота.
Стив долгие годы работал у отца. Забирал меня из школы, водил на матчи, помогал, когда я не мог рассчитывать на родителей. У меня была особая привязанность к нему, и на мгновение я хотел открыться и рассказать ему все, что чувствую.
Вихрь мыслей в голове помешал мне сразу заметить маленькую коробочку и конверт, которые я попросил передать Ноа до начала торжества. Я сунул подарок и письмо в карман пиджака и уставился в окно. Я оставил Ноа с моей стервой-матерью, Уиллом и Эллой, сбежал, не дав ей объясниться, и, к большому сожалению, поцеловал Софию на глазах у всех гостей. Внезапно мне стало тошно, я и схватил мобильник. Я вырубил
