наверное, старше всех по возрасту.
– Есть и другое завещание, написанное позже, – ответил Хаим.
Эта новость вызвала всеобщее удивление.
– Откуда ты знаешь?
– Оно у меня.
– Как оно к тебе попало? – теперь заговорил мужчина лет сорока, с двумя глубокими шрамами на щеке.
– Мне послал его Трокадэро.
– Когда?
– Восемь месяцев назад.
Родственники Трокадэро насторожились. Хаим продолжал:
– Трокадэро просил, чтобы в случае его смерти, если будет необходимость, я передал бы завещание Романозу.
– Он что, собирался умирать? – с сомнением спросил молодой мужчина с бородой, похожий на Кусу, родственника Трокадэро, на шее у него висела толстая серебряная цепь.
– Его тогда ужалила ядовитая змея, ему было очень плохо.
Наступила тишина.
– Вы что, не знали об этом? – спросил Хаим.
– Я знал, – ответил мужчина с тростью.
– Новое завещание нотариально заверено? – спросил мужчина со шрамами.
Хаим кивнул.
– Можно взглянуть?
– Думаю, будет правильнее, если Романоз сам покажет его вам.
– Понятно, – на губах у мужчины появилась язвительная усмешка.
У остальных взгляд стал жестким, они не получили поддержки Хаима, и это им не понравилось. Но никто ничего не сказал.
Распрощались холодно, мы вышли на улицу, перед машиной вместе с водителем стоял какой-то худой мужчина, он почтительно поздоровался с Хаимом. Хаим похлопал его по плечу, повернулся ко мне и сказал:
– Помнишь Терезу? Это ее сын, знакомься.
Разумеется, я помнил.
– Очень приятно, – сказал я.
Мы кивнули друг другу. Хаим добавил:
– Он начальник полиции вашего района.
Сын Терезы стеснительно улыбнулся.
– Готов вам служить, – сказал он и завоевал мои симпатии.
Он сел в «Ниву» и поехал впереди нас. Мигалка на крыше «Нивы» заливалась сиреной, следом за нами ехала охрана на джипе. Мы ехали на большой скорости, другие машины останавливались и пропускали нас, мне было неловко, и все это даже слегка пугало.
– Куса – родственник Трокадэро, жив? – спросил я Хаима.
– Его и Вагифа еще при коммунистах легавые порешили в Ростове.
– Тот парень с серебряной цепью на шее был похож на него, поэтому я и вспомнил.
– Когда их порешили, этот, наверное, еще и не родился.
Мы проехали полгорода и остановились у ворот дома Трокадэро. Ворота сразу открылись, мы проехали по аллее и остановились перед огромным домом. У входа около лестницы в ряд стояли джипы.
Мы вошли в дом, сын Терезы шел впереди. Прошли четыре комнаты, везде стояла антикварная мебель и висели огромные хрустальные люстры. Пол в комнатах был из красного гранита или паркетный. Прошли коридор и вышли на балкон. За столом из орехового дерева сидели трое мужчин, утопая в кожаных креслах. Балкон с трех сторон и сверху был застеклен, по стеклянному потолку тяжело ступали стального цвета голуби; как я потом узнал, стекло было пуленепробиваемым. От двери, выходящей во двор, металлическая лестница спускалась к плавательному бассейну.
Увидев Хаима, Романоз встал и раскрыл объятия:
– Где ты, парень, столько времени?
Потом встал и второй, когда он улыбнулся, я узнал его – это был Толик, тот русский парень из Семеновки. Третий мужчина оказался специально нанятым детективом, прибывшим из Питера. Если вы видели американский фильм шестидесятых годов «Спартак», то детектив был похож на знаменитого актера, который играл Спартака, не помню фамилию. С чувством собственного достоинства он пожал руку Хаиму:
– Рад знакомству, – мне и сыну Терезы кивнул головой и объявил: – К сожалению, должен вас покинуть, у меня назначена встреча с грузинскими детективами в полиции. – Пожелал всем спокойной ночи и направился к дверям.
Романоз сказал сыну Терезы:
– Проводи.
Он последовал за приезжим и больше не появлялся в тот вечер.
Они ушли, и настала моя очередь, Романоз и Толик так одинаково непонимающе смотрели на меня, что я чуть не засмеялся.
– Не узнали? – спросил Хаим. – Это мой друг Джудэ.
– Какой Джудэ? – не мог вспомнить Романоз.
– Тот, что вместо тебя пошел на срок.
– Вместо меня? Когда? – удивился тот.
Тут вдруг Толик понял, кто я, у него расширились зрачки:
– Это ты?!
– Что за черт? – раздраженно сказал Романоз.
– Помнишь Чомбэ и Хихону? С Кукии? – спросил в свою очередь Толик. – Тех, что ты и Куса угрохали?
На дне памяти Романоза заскрипела и тяжело двинулась с места та старая, заржавевшая история.
– А-а, да, да, кто тогда пошел на срок? Как там было? – спросил он.
Из-за этой истории я почти всю жизнь провел как бегущий от смерти и забившийся в щель таракан, а эта сука толком даже не помнила, что случилось.
Толик протянул мне руку:
– Хорошо, что ты появился, мы считали тебя мертвым.
– Ошибались, – сказал Хаим и посмотрел на меня как на незнакомого человека, о котором он знал что-то очень плохое.
«Что же у него в голове?» – подумал я.
Тем временем Романоз пытался вспомнить мое имя:
– Тебя как звать? Погоди-ка, погоди…
– Джудэ, – напомнил Хаим.
– Да, Джудэ, Джудэ, – повторил он дважды.
С удовольствием врезал бы ему по вмятой переносице, но что потом, куда было деваться??
Когда мы садились, Хаим попросил чаю. Толик позвонил и велел прислуге принести чай, коньяк и минеральную воду.
– Видел двоюродных братьев Трокадэро, – сказал Хаим, – как с цепи сорвались.
– А мне плевать, – поморщился Романоз.
– Вам надо быть осторожными.
– Они у меня уже в глотке сидят, – Романоз еще больше нахмурился.
– Мы начеку, – сказал Толик.
– Завещание у тебя с собой? – спросил Романоз.
Хаим достал из внутреннего кармана пиджака кожаное портмоне, раскрыл, нашел в нем сложенные вдвое листы бумаги и положил перед Романозом:
– Почему ты не сказал им, что существует второе завещание?
– Вот прочту и скажу, мне некуда торопиться.
Романоз надел очки, развернул листы, долго и обстоятельно читал, потом передал их Толику. Толик тоже надел очки, прочел, и лицо его нахмурилось.
– Это еще больше осложнит наши отношения, – сказал он и повернулся к Хаиму, – по старому завещанию двадцать миллионов Трокадэро оставлял родственникам, это мы от адвоката знаем, здесь нет ничего подобного.
Романоз тяжело вздохнул:
– Жадность их сгубила, захотели больше, вот и остались у разбитого корыта.
– Трокадэро все правильно рассчитал, – сказал Толик.
– Да, вот только нам подкинул проблем, – Романоз был раздражен.
– Что поделаешь, не в первый и, надеюсь, не в последний раз, – задумчиво сказал Толик.
Романоз позвонил в звонок, вызвал прислугу и сказал:
– Свяжись с начальником охраны и передай, чтоб срочно явился сюда, ждем.
Теперь я постараюсь коротко рассказать вам, почти все, что я узнал в тот вечер в связи с похищением и убийством Трокадэро. У него оказывается было три любовницы, самой молодой было двадцать пять лет, жила она на девятом этаже в восьмикомнатной квартире, которую ей подарил
