— Отлично. У меня в городке небольшое дело. Я пока съезжу, а потом сразу же вернусь за тобой. Мы поедем в моем экипаже.
— Что же за сюрприз ты мне приготовил? Что мне надеть? — возбужденно спросила она.
— Надень что-нибудь удобное для поездки.
— Ладно, — сказала она и уже стала было поворачиваться, чтобы идти в комнату, как вдруг остановилась и резко обернулась к нему. — Подожди-ка… — Она бросила взгляд в окно на экипаж, который стоял за калиткой. — Ты сказал, что это твое?! Это твой собственный экипаж?!
— Мой собственный, верно. Равно как и те четыре лошади, что запряжены в него. И кучер. Все это, дорогая Мерита, принадлежит мне. Ты, кажется, меня не совсем поняла… Я же говорю: в том речном изгибе было очень много золота!
— О… я начинаю верить в твой рассказ… Он повернулся и стал открывать дверь.
— Приготовься сама и приготовь парня. Через час я заеду за тобой.
— Куда мы поедем? В Роторуа? Куда?
— Увидишь.
Поездка заняла больше времени, чем она предполагала. Последние полчаса они ехали где-то вблизи океана. Шум прибоя, как и всегда, воодушевлял ее и наполнял внутренним восторгом.
Ведь именно с помощью океана маори добрались до Аотеароа в Длинных Каноэ со своей загадочной прародины, которая называлась в преданиях Райатеа. Океан для маори был связующей нитью с их прошлым, с их предками.
Сначала они ехали вдоль берега реки Кайтуна, затем перебрались на противоположную сторону и дальше поехали на север. Когда они проезжали в тени горы Маунгануи, Флинн придвинулся к ней ближе и взял ее под локоть.
— Почти на месте, — сказал он, положив другую руку ей на колено.
Когда она почувствовала, как его рука стала забираться к ней под юбку, она зашипела:
— Прекрати! Не здесь же этим заниматься!
— Почему бы и не здесь? — озорным голосом спросил он и кивнул в сторону кучера. — Он смотрит исключительно на дорогу. Кроме того, от колес такой шум, что он все равно ничего не услышит.
— Если ты для этого вез меня все это время по тряской дороге, то считай, что твой сюрприз не удался. Это я видела и раньше.
— Ты хочешь сказать, что тебя не стоило везти все это время по тряской дороге из-за любви?
Она прикрыла глаза, улыбнулась на него и полушепотом проговорила:
— Ты в самом деле хочешь, чтобы я ответила тебе на этот вопрос?
Он убрал свою руку и тоже улыбнулся.
— Ладно. Я привез тебя сюда для того, чтобы показать кое-что посущественнее.
Он выглянул за окно и крикнул кучеру, чтобы тот остановил лошадей.
Экипаж замедлил ход и наконец замер на месте. В первый раз за последние несколько часов. Флинн первым соскочил на землю, обошел экипаж кругом, открыл дверцу со стороны Мериты и помог ей выйти.
То, что она увидела перед собой, просто потрясло ее. Она не могла первую минуту не то что говорить, но даже пошевельнуться.
Это было одно из самых красивых мест, которые ей только доводилось видеть в жизни. Слева поднималась в небо махина горы Маунгануи. Справа в южном направлении тянулся девственный пляж, уходивший в спокойные воды моря.
Прямо перед ней, на великолепной песчаной равнине, ограниченной со всех сторон скалами, подмытыми за сотни лет морскими волнами, стояло нечто, что, казалось, было снято с верхушки свадебного пирога. Столько было башенок, куполов, резных украшений на ярком белом крыльце, что создавалось впечатление, что все это — произведение рук умелого кондитера с богатой фантазией.
— Какой восхитительный дом!..
— Тебе нравится?
— Нравится?! Кому же не понравится такое чудо? Просто сказка какая-то! Я такое видела только в книжках для детей-пакеа!
Он обнял ее за плечи.
— Хочешь взглянуть на него изнутри?
— А как же хозяин? Он разрешит?
— Еще как разрешит. Это мой хороший друг. На дорожке, которая вела к дому, их поджидали двое пожилых маори. Мужчина и женщина. Оба вежливо поклонились.
— Это Напуто и Анане, — представил их Флинн. — Твои слуги.
Мерита нахмурилась, перевела растерянный взгляд со стариков на Флинна, который широко улыбался ей.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что это мои слуги? — Она вновь повернулась к дому. — А где хозяин?
— Здесь. Перед тобой. Впрочем, нет… Это твой дом, Мерита. Правда, твой. Я построил его для тебя.
Она еще раз взглянула зачарованным взглядом на сооружение, подобного которому еще не знал юг Тихого океана. Она сделала пару неуверенных шагов навстречу ослепительно-белому роскошному крыльцу. Но вдруг, словно спохватившись, развернулась и подбежала к нему. В ее голосе он безошибочно уловил боль и тревогу.
— Я не могу, Флинн!
— Почему не можешь? Это твое. Только твое. Если ты смущена, то можно сделать так, что об этом доме никто не узнает. — Он вновь обнял ее за плечи и понизил голос: — Мерита, этот дом может стать нашим домом. Твоим и моим. И Эндрю, конечно.
Когда она подняла на него взгляд, в ее глазах было столько боли, что он даже отшатнулся.
— Флинн, он так… так красив… Это самый красивый дом, какой мне только приходилось видеть в жизни! Самый роскошный подарок, который мне когда-либо дарили… Но я не могу жить здесь! Ты же знаешь. Я должна остаться в доме на Таравере.
— Но почему?! — воскликнул он, подавляя поднимавшееся в нем негодование. — Пусть досточтимый Роберт Коффин найдет себе другую экономку!
— Нет, Флинн, ты не понимаешь… Это невозможно.
— Тогда позволь мне самому нанять девушку, которая будет делать за тебя всю необходимую работу в то время, как Коффин и его жена будут отсутствовать. Когда они будут приезжать на озеро, ты будешь там, а все остальное время мы будем жить здесь. Вместе…
— Флинн, как же тебе объяснить? Я не могу. Он раздраженно отвернулся от нее.
— Не верю в это, Мерита. Не верю в то, что ты не можешь. Ты забываешь о том, как хорошо я тебя знаю. Ты можешь делать все, что захочешь, если поставишь себе такую цель. Если бы ты захотела покинуть навсегда дом на Таравере, ты бы просто собрала свои вещи и ушла оттуда! — Он вновь обернулся к ней. — Не говори мне только, что ты не можешь! В ее глазах блеснули слезы.
— Я знаю, что могу это сделать, Флинн. Я могу сделать это моим телом, но не сердцем. Не заставляй меня продолжать, Флинн. Нам обоим будет больно!
— Нет, отчего же не продолжать? Ты уж скажи все до конца, черт возьми! Скажи, Мерита, ты не имеешь права скрывать от меня эту правду!
— Хорошо… Я не могу, потому что не хочу. Наступила тишина, если не считать мягкого шелеста мелких волн, накатывавших на прекрасный пляж. Старики маори стояли около крыльца все так же неподвижно, словно истуканы, вытесанные из камня.
— Понимаю… — медленно произнес Флинн. — Вот теперь мне все стало ясно.
Он резко развернулся и решительно зашагал к оставленному на дороге экипажу. Она бросилась за ним вслед, догнала и схватила его обеими руками за локоть.
— Прошу тебя, Флинн, не надо так! Пожалуйста! Не уходи! Не сердись! Это роскошный дом! Такое чудо может только присниться во сне! Мы можем часто приезжать сюда. Я уверена, что смогу это устроить. Очень часто, если хочешь! Правда! Ты и я. Я не смогу показать эту сказку Эндрю, потому что он обязательно кому-нибудь проболтается. Но не проси меня переезжать сюда с тобой на все время! Я не могу оставить Тараверу и то, что там есть.
Он резко остановился, повернулся и устремил на нее пристальный тяжелый взгляд.
— Он что, любит тебя больше, чем я? Или, может, ты его любишь больше, чем меня?
Она отступила на шаг, больно задетая язвительностью его тона, столь не присущей ему.
— Я… Я люблю вас обоих, но по-разному… По-разному, пойми. Ты же знаешь, Флинн. Я никогда не скрывала от тебя наших отношений с Робертом. Когда мы полюбили друг друга, ты говорил, что можешь это понять и примириться с этим.
— Но сейчас я уже не могу с этим примириться! Я больше не хочу делить тебя с другим, Мерита. Особенно с ним. Ее страх и боль мигом переросли в интерес.
— Почему же «особенно с ним»? Почему особенно с Робертом? — Он отвернулся от нее, но она обошла его с другой стороны и опять взглянула прямо в глаза. — Почему именно робеет вызывает в тебе такую ярость?
— Да ладно, не надо об этом! Ничего тут нет такого. Просто я очень расстроен твоим отказом. Прости, если я сказал что-нибудь лишнее. Просто сама мысль о том, что мне суждено всегда делить тебя с другим мужчиной, бесит меня.
— Нет, Флинн, — проговорила она медленно, не отпуская его руки и не давая ему отворачиваться от нее. Она смотрела ему прямо в глаза, пытаясь увидеть там то, о чем он умалчивает. — Нет, Флинн, тут что-то другое… Ты что-то конкретно имеешь против Роберта. Я знаю. Я чувствую. Что это, Флинн? — Она повысила голос. — Что ты скрываешь от меня все эти годы? Почему ты скрываешь это от меня?
— Отлично! Я скажу тебе все! Я ненавижу богачей! Я знаю, что это выглядит по меньшей мере нелепо сейчас, когда я сам стал одним из них, но это правда. Я всегда их ненавидел! Я ненавижу людей, типа Роберта Коффина, которые строят из себя богов и королей. Которые раздуваются от осознания своей значительности, которая на самом деле является фальшивой. Они плюют на остальных и думают, что могут передвигать людей по своему усмотрению, будто пешек на шахматной доске. Кстати, к тебе он относится именно так.
