рассказывать тебе об этом, не подвернись эта бумажка.
— Интересно, кто был моим настоящим отцом… — тихо произнесла Мэри.
Сестра Хопкинс открыла было рот, потом снова его закрыла. Казалось, ей трудно принять некое решение.
Внезапно какая-то тень упала на пол комнаты, и обе женщины обернулись. За окном стояла Элинор Карлайл.
— Доброе утро, — произнесла она.
— Доброе утро, мисс Карлайл, — отозвалась сестра Хопкинс. — Денек сегодня действительно приятный!
— Доброе утро, мисс Элинор! — поздоровалась Мэри.
— Я приготовила сандвичи, — сказала Элинор. — Не хотите ли зайти ко мне и перекусить? Теперь как раз час, а возвращаться на ленч в гостиницу было бы глупо. Я специально приготовила столько, чтобы хватило на троих.
Сестра Хопкинс была приятно удивлена:
— Ах, мисс Карлайл, до чего же вы заботливы! И в самом деле, очень не хотелось бы прерывать работу, а потом снова тащиться сюда из деревни. Я-то надеялась, мы управимся здесь за утро. И даже пораньше сделала обход своих больных. Но, похоже, тут хватит хлопот на целый день.
— Спасибо, мисс Элинор, вы очень добры! — тепло поблагодарила ее Мэри.
Они втроем пошли к дому.
Элинор оставила парадную дверь открытой. Они вошли в прохладный холл. Мэри слегка вздрогнула. Элинор бросила на нее быстрый взгляд.
— Что случилось?
— О, ничего… просто почему-то стало не по себе. Этот мрак… после яркого солнца.
— Странно, — тихо сказала Элинор. — Именно это ощущение я испытала сегодня утром.
Сестра Хопкинс рассмеялась и сказала громким, бодрым голосом:
— Давайте, давайте, расскажите еще, что в доме водятся привидения. Я, например, ничего такого не чувствую!
Элинор, улыбнувшись, повела их в гостиную, расположенную справа от входной двери. Там были подняты шторы и распахнуты окна, поэтому комната выглядела очень уютной.
Элинор прошла через холл в буфетную и вернулась с большим блюдом с сандвичами. Она протянула блюдо Мэри:
— Прошу.
Мэри взяла один сандвич. Элинор стояла и смотрела, как ровные белые зубы девушки погружаются в хлебную мякоть.
Элинор на мгновение задержала дыхание, потом чуть слышно выдохнула.
Она так и стояла, прижимая блюдо к груди, но затем, поймав голодный взгляд сестры Хопкинс и увидев ее полуоткрытый рот, торопливо протянула блюдо ей.
Сама Элинор тоже взяла сандвич и сказала, как бы оправдываясь:
— Собралась приготовить кофе, но забыла купить. Правда, если хотите, есть пиво.
— Знала бы, принесла бы с собой чаю, — огорченно заметила сестра Хопкинс.
— В буфетной есть немного чая в банке, — рассеянно отозвалась Элинор.
Сестра Хопкинс оживилась:
— Тогда я пойду поставлю чайник. Молока, наверное, нет?
— Я немного купила, — сказала Элинор.
— Ну, значит, полный порядок, — подытожила сестра Хопкинс и поспешно вышла.
Элинор и Мэри остались одни.
И тут же возникла странная напряженность. Проведя языком по пересохшим губам, Элинор деревянным голосом спросила, чтобы как-то начать разговор:
— Тебе… нравится тебе работа?
— Да, спасибо. Я… я очень вам благодарна…
Внезапно с губ Элинор сорвался хриплый смешок. Этот смех так не вязался с ее обликом, что Мэри уставилась на нее в изумлении.
— Тебе вовсе не стоит так пылко меня благодарить, — сказала Элинор.
— Я не думала… то есть… — смущенно пробормотала Мэри. И замолчала.
Элинор смотрела на нее таким пытливым и таким странным взглядом, что Мэри вся съежилась.
— Что-нибудь… что-нибудь не то? — осмелилась спросить она.
Элинор быстро встала и, не глядя на девушку, спросила:
— А что может быть не то?
— Вы… так смотрели… — прошептала Мэри.
— Я? Смотрела? — усмехнулась Элинор. — Прости, пожалуйста. Такое со мной иногда случается… когда о чем-нибудь задумаюсь.
В дверь заглянула сестра Хопкинс, радостно сообщила: «Ставлю чайник» — и снова исчезла. На Элинор вдруг напал приступ смеха.
— «Полли поставила чайник, Полли поставила чайник, Полли поставила чайник — скоро все будем пить чай!» Помнишь, как мы играли, когда были детьми?
— Конечно, помню.
— Когда мы были детьми… Как жаль, что невозможно вернуться в то время… Правда, Мэри?
— А вам хотелось бы? — спросила Мэри.
— Да… да… — страстно произнесла Элинор.
Ненадолго воцарилось молчание.
— Мисс Элинор, вы не должны думать… — вдруг вспыхнув, сказала Мэри и замолчала, увидев, как напряглась Элинор, как гордо вскинула она подбородок.
— Что я не должна думать? — холодно спросила она.
— Я… я забыла, что собиралась сказать, — забормотала Мэри.
Тело Элинор расслабилось, как если бы опасность миновала.
Вошла сестра Хопкинс с подносом, на котором стоял коричневый заварной чайник, три чашки и молоко.
— А вот и чай! — объявила она и тем самым, сама того не подозревая, разрядила напряженную атмосферу.
Она поставила поднос перед Элинор. Та покачала головой.
— Я не хочу. — И передвинула поднос к Мэри. Мэри наполнила две чашки.
— Чудесный крепкий чай! — удовлетворенно вздохнула сестра Хопкинс.
Элинор встала и подошла к окну.
— Вы уверены, что не хотите выпить чашечку чаю, мисс Карлайл? — настаивала сестра Хопкинс. — Это пойдет вам на пользу.
— Нет, благодарю вас, — тихо ответила та.
Сестра Хопкинс осушила свою чашку, поставила ее на блюдце и пробормотала:
— Пойду-ка выключу чайник. Я ведь снова его поставила — на случай, если мы не напьемся.
Она выскочила из комнаты. Элинор отвернулась от окна.
— Мэри… — проговорила она, и в ее изменившемся голосе прозвучала отчаянная мольба.
— Да? — быстро отозвалась Мэри.
Лицо Элинор помрачнело. Губы сжались. Выражение отчаяния стерлось, и осталась лишь маска холодного спокойствия.
— Нет, ничего, — сказала она. Тяжелая тишина повисла в комнате.
«Как все странно сегодня, — подумала Мэри. — Как будто… как будто мы чего-то ждем».
Элинор отошла от окна, взяла поднос и поставила на него пустое блюдо из-под сандвичей.
Мэри вскочила:
— О, мисс Элинор, позвольте мне.
— Нет, не надо. Я все сделаю сама, — резко возразила Элинор.
Она вышла с подносом из комнаты. Оглянувшись через плечо, она увидела у окна Мэри Джерард, юную, полную жизни и красоты…
4
Сестра Хопкинс была в буфетной. Она вытирала лицо носовым платком. Услышав шаги Элинор, она резко обернулась и воскликнула:
— Какая же здесь жара!
— Да, окно выходит на юг, — машинально ответила Элинор.
Сестра Хопкинс взяла у нее поднос.
— Позвольте, я вымою, мисс Карлайл. Что-то вы не очень хорошо выглядите.
— О, со мной все в порядке, — сказала Элинор.
Она взяла кухонное полотенце.
— Я буду вытирать.
Сестра Хопкинс сняла нарукавники и наполнила тазик горячей водой из чайника.
Взглянув на ее запястье, Элинор рассеянно сказала:
— Вы укололи руку.
Сестра Хопкинс рассмеялась.
— Это о розу возле сторожки. Сейчас вытащу шип.
Роза у сторожки… Воспоминания волнами накатывали на Элинор. Ссоры между ней и Родди — войны Алой и Белой розы[1013]. Ссоры между ней и Родди — и заключение мира. Милые,
