Лорд. — Да нет же! Мне и в голову не приходило такое. Я думал, что она приняла его сама.
Пуаро откинулся на спинку кресла.
— Ага! Значит, вы подозревали, что…
— Разумеется! Она заговаривала со мной об этом. Не раз просила меня «прикончить» ее. Ей было невыносимо чувствовать себя беспомощной. Еще бы! Эта унизительная зависимость… когда она прикована к постели и за ней ухаживают, как за младенцем. К тому же она была очень решительная женщина.
Меня удивила ее смерть, — помолчав, продолжал он. — Я думал, она еще поживет. Я удалил сестру из спальни и провел самое тщательное обследование. Конечно, без вскрытия невозможно говорить о чем-либо с уверенностью. Да и вообще, какой в этом был смысл? Если она решила свести счеты с жизнью, то стоило ли поднимать вокруг этого шумиху? Лучше подписать свидетельство о смерти, чтобы человек мог покоиться с миром в своей могиле. К тому же я мог и ошибиться. Возможно, я напрасно умолчал о своих подозрениях. Но мне в тот момент и в голову не приходило, что старую леди могли убить. Я думал, что она сама приняла такое решение.
— Как, по-вашему, она раздобыла морфин? — спросил Пуаро.
— Не имею никакого представления. Но я же говорю: она была женщиной умной и мужественной. Ей было не занимать изобретательности.
— Не могла ли она получить морфин от сестры?
— Ни в коем случае! Вы не знаете медсестер!
— А от кого-нибудь из родных?
— Не исключено. Она могла сыграть на их чувствах.
— Вы сказали, что миссис Уэлман умерла, не оставив завещания. А если бы она прожила дольше, она бы его написала?
Питер Лорд вдруг усмехнулся.
— Вы с дьявольской точностью нащупываете самую суть! Да, она собиралась сделать завещание и очень волновалась по этому поводу. Она не могла разборчиво говорить, но сумела ясно выразить свое желание. Элинор Карлайл должна была в то утро первым делом позвонить по телефону поверенному своей тети.
— Значит, Элинор Карлайл знала, что ее тетя хочет сделать завещание? А если бы она умерла без завещания, то все наследство переходило к Элинор Карлайл?
— Она этого не знала, — поспешно заверил его Питер Лорд. — Она понятия не имела, что ее тетя так и не составила завещания.
— Это, друг мой, она так говорит. Она могла знать.
— Послушайте, Пуаро, вы что — свидетель обвинения?
— Сейчас — да. Мне нужно знать все слабые стороны защиты. Могла ли Элинор Карлайл взять морфин из чемоданчика?
— Да. Но с таким же успехом это мог сделать и кто-нибудь другой. Например, Родерик Уэлман. Сестра О’Брайен. Слуги, наконец.
— Или доктор Лорд?
Питер Лорд широко раскрыл глаза.
— Вполне… Но чего ради?
— Ну, скажем, из милосердия.
— Тут уж ничего не поделаешь! — покачал головой Питер Лорд. — Вам придется мне верить!
Эркюль Пуаро снова откинулся на спинку кресла.
— Давайте рассмотрим такой вариант: допустим, Элинор Карлайл взяла морфин из этого саквояжа и дала своей тетушке. В доме кто-нибудь знал о пропаже морфина?
— Кроме двух медсестер — никто.
— Как, по вашему мнению, будет действовать прокурор? — спросил Пуаро.
— Вы имеете в виду, в случае, если в теле миссис Уэлман обнаружат морфин?
— Да.
Питер Лорд мрачно проговорил:
— Даже если с нее снимут обвинение в убийстве Мэри Джерард, она будет вновь арестована — теперь уже по подозрению в убийстве тети.
— Но мотивы разные: в случае с миссис Уэлман мотивом была бы выгода, а в случае с Мэри Джерард — ревность, — задумчиво сказал Пуаро.
— Верно.
— Какую линию предполагает избрать защита? — продолжал Пуаро.
— Балмер собирается сделать упор на отсутствие мотива. Он будет развивать версию, что помолвка Элинор с Родериком была чисто семейным делом, затеянным исключительно для того, чтобы угодить миссис Уэлман, и как только тетя умерла, Элинор ее расторгла по собственному желанию. Родерик Уэлман даст показания в пользу этой версии. И, по-моему, он почти верит в нее!
— Верит в то, что Элинор не испытывала к нему большой любви?
— Да.
— В таком случае, — заметил Пуаро, — у нее не было причины убивать Мэри Джерард.
— Совершенно точно.
— Но тогда кто же убил Мэри Джерард?
— Вот именно.
— C’est difficile, — покачал головой Пуаро.
— В том-то вся и штука! — с яростью воскликнул Питер Лорд. — Если не она, то кто? Взять хотя бы чай, но его пили и Мэри, и сестра Хопкинс. Защита постарается представить дело так, что Мэри Джерард приняла морфин сама, когда две другие женщины вышли из комнаты, то есть, по сути дела, совершила самоубийство.
— Но какая у нее могла быть для этого причина?
— Абсолютно никакой.
— Может, у нее была склонность к самоубийству?
— Нет.
— Что же она собой представляла, эта Мэри Джерард?
Питер Лорд задумался.
— Она была… милый ребенок. Да, это самое подходящее определение — милое дитя.
Вздохнув, Пуаро пробормотал:
— Выходит, этот Родерик Уэлман влюбился в нее, потому что она была милым ребенком?
— Понимаю, что вы имеете в виду, — улыбнулся Питер Лорд. — Да, она действительно была очень хороша собой.
— А что испытывали вы? У вас не было к ней никакого чувства?
Питер Лорд удивленно уставился на него.
— Господи, да нет же!
После некоторого размышления Пуаро спросил:
— Родерик Уэлман утверждает, что между ним и Элинор Карлайл существует некоторая симпатия, но ничего серьезного. Это соответствует, по-вашему, действительности?
— Откуда мне это знать, черт побери!
Пуаро покачал головой.
— В начале нашего разговора, войдя в эту комнату, вы заявили, что у Элинор Карлайл плохой вкус, ибо она влюбилась в длинноносого надутого осла. Я полагаю, что этими словами вы описали Родерика Уэлмана. Так что, согласно вашему собственному утверждению, она его любит.
В отчаянии Питер Лорд воскликнул:
— Да, черт возьми, она любит его! Любит до безумия!
— Значит, мотив был… — проговорил Пуаро.
Питер Лорд резко повернулся к нему, лицо его полыхало гневом.
— Ну и что? Да, она могла совершить преступление! Меня это не волнует, пусть это даже правда!
— Вот оно что! — бросил Пуаро.
— Но я не хочу, чтобы ее повесили! Вам ясно? Она могла быть доведена до отчаяния. Любовь может довести до крайней точки, она может сломать человека. Она может превратить ничтожество в отличного парня и, наоборот, достойного, сильного человека сделать подонком. Допустим, она совершила преступление. Но неужели у вас нет ни капли жалости?
— Я не одобряю убийства, — произнес Пуаро.
Питер Лорд пристально посмотрел на него, отвел взгляд, снова посмотрел и вдруг расхохотался.
— И это все, что вы смогли сказать, — да еще с таким апломбом! Да кто вас просит одобрять убийство? Я вовсе не требую, чтобы
