class="p1">Кто знает, может, он даже хотел бы избавиться от этого наваждения…
Если бы Мэри, например, умерла, то, возможно, какое-то время спустя он сказал бы: «Это даже к лучшему. Теперь я это понимаю. У нас ведь не было ничего общего…»
И добавил бы, возможно с мягкой грустью:
«Она была прелестным созданием…»
Пусть бы она навсегда и оставалась для него просто… ну да… восхитительным воспоминанием… воплощением вечно юной красоты и счастья.[1011]
Если бы с Мэри Джерард что-нибудь случилось, Родди снова вернулся бы к ней… Элинор была совершенно уверена в этом!
Если бы с Мэри Джерард что-нибудь случилось…
Элинор повернула ручку боковой двери. Из солнечного теплого дня она шагнула в прохладный сумрак дома. Ее охватила дрожь.
Этот холод и мрак были так зловещи… Будто здесь ее поджидало нечто ужасное…
Она прошла через холл и толкнула обитую сукном дверь буфетной.
Повеяло запахом плесени. Она широко распахнула окно. Выложив свои покупки — масло, батон, небольшую бутылку молока, — Элинор вдруг подумала: «Вот бестолковая! Я же забыла купить кофе!»
Она заглянула в банки, стоявшие на полке. В одной из них оказалось немного чая, но кофе не было.
«А, да ладно, — подумала она, — какая разница».
Она распаковала баночки с рыбным паштетом и долго их разглядывала. Потом, выйдя из буфетной, поднялась по лестнице и направилась прямо в комнату миссис Уэлман. Она начала с массивного комода: вытаскивала вещи из выдвинутых ящиков и складывала их в отдельные кучки…
3
В сторожке Мэри Джерард беспомощно огляделась.
Она и забыла уже, как здесь тесно и убого.
На нее нахлынули воспоминания. Мама, склонившаяся с иголкой над платьицем для куклы. Злое лицо отца, вечно чем-то недовольного. Не любил он ее. Нет, не любил.
Она внезапно обернулась к сестре Хопкинс:
— Отец перед смертью ничего не просил мне передать?
— Нет, дорогая, ничего, — бодрым и веселым голосом отозвалась та. — Он ведь умер, не приходя в сознание.
— Я должна была приехать сюда и ухаживать за ним, — тихо проговорила Мэри. — Ведь все-таки он был моим отцом.
После некоторого замешательства сестра Хопкинс сказала:
— Послушай-ка меня, Мэри: отцом не отцом — не в этом дело. В наши дни дети не слишком-то заботятся о своих родителях. Да и многие родители тоже не очень-то пекутся о своих чадах. Мисс Ламбер из средней школы считает, что так и должно быть. По ее мнению, отношения в семье настолько далеки от совершенства, что дети должны воспитываться государством. По мне, так это глупость: плодить сирот при живых-то родителях. Так о чем я говорила-то? Ах да! Нечего тебе себя изводить. Было — и прошло. Теперь нужно жить дальше. Пусть даже наша жизнь совсем не сахар.
— Наверное, вы правы… Но… но, может быть, я сама виновата в том, что у нас с отцом были неважные отношения.
— Чушь! — решительно возразила сестра Хопкинс. Это коротенькое слово прозвучало, как взрыв бомбы. Мэри почему-то сразу успокоилась. А сестра Хопкинс перевела разговор на более конкретные проблемы: — Что ты собираешься делать с мебелью? Сохранишь? Или продашь?
— Даже не знаю. А вы как считаете?
Окинув обстановку наметанным глазом, сестра Хопкинс сказала:
— Некоторые вещи вполне добротные и хорошие. Ты можешь отдать их на хранение и когда-нибудь обставить свою квартирку в Лондоне. Старье выброси. Стулья еще крепкие. И стол тоже неплох. И эта милая конторка — такие, правда, сейчас не в моде, но она из красного дерева, а, говорят, викторианский стиль[1012] скоро снова будет в чести. На твоем месте я бы избавилась от гардероба. Слишком уж он громоздкий. Занимает половину спальни.
Они составили список вещей, какие следовало оставить, а какие продать.
— Поверенный, мистер Седдон, был ко мне очень добр, — сказала Мэри. — Он дал мне в качестве аванса немного денег. Так что я смогла частично оплатить свои занятия и кое-что купить. Он сказал, что через месяц-другой я смогу получить всю сумму.
— А как тебе твоя работа? — поинтересовалась сестра Хопкинс.
— Думаю, со временем она очень мне понравится. Поначалу было тяжеловато. Так уставала, что едва хватало сил добраться до дому.
— Я тоже уставала до смерти, когда проходила практику в больнице Святого Луки, — хмуро проговорила сестра Хопкинс, — думала, и трех лет не выдержу. Однако ничего — выдержала…
Они разбирали вещи старика. Дошла очередь до металлической шкатулки, полной бумаг.
— По-моему, мы должны их просмотреть, — решила Мэри.
Они сели за стол друг против друга.
— Ну ты подумай, какой хлам хранят люди! — проворчала сестра Хопкинс. — Газетные вырезки! Старые письма, какие-то ненужные квитанции!
Разворачивая очередной документ, Мэри сказала:
— А вот свидетельство о браке отца с матерью. Из церкви Сент-Олбанс, тысяча девятьсот девятнадцатый год.
— Брачная запись, это более старое название. Многие в деревне и по сей день говорят именно так, — заметила сестра Хопкинс.
— Но, сестра… — сдавленным голосом проговорила Мэри.
Собеседница резко вскинула на нее взгляд. И увидела в глазах девушки отчаяние.
— В чем дело? — быстро спросила она.
— Вы не видите? Сейчас тысяча девятьсот тридцать девятый год. Мне двадцать один год. В тысяча девятьсот девятнадцатом мне уже исполнился один год. А это означает… означает, что мой отец и мать поженились только… только… потом, — с дрожью в голосе проговорила Мэри.
— Ну, даже если и так, что с того? Стоит ли в наше время из-за этого переживать! — грубовато утешила ее сестра Хопкинс.
— Но, сестрица, как же это…
— Многие парочки отправляются в церковь, когда им уже некуда деваться, — авторитетно заявила сестра Хопкинс. — Главное — обвенчаться. А когда — какое это имеет значение?
— Может, поэтому отец никогда меня не любил? Как вы думаете? — тихо спросила Мэри. — Потому что мать вынудила его жениться на ней?
Сестра Хопкинс прикусила губу, явно не решаясь что-то сказать. Потом все-таки решилась:
— Мне кажется, было не совсем так. — Она сделала паузу. — Ну да ладно… если тебя это очень беспокоит, то лучше, наверное, тебе знать правду: ты вовсе не дочь Джерарда.
— Значит, вот почему!
— Возможно.
На щеках Мэри вспыхнули красные пятна.
— Понимаю, что это дурно с моей стороны, но я рада! Мне всегда было как-то не по себе оттого, что я не любила отца… А раз он не был моим отцом, тогда это вполне нормально! Но как вы узнали?
— Джерард до того, как впал в беспамятство, не раз заговаривал об этом, — сказала сестра Хопкинс. — Я довольно резко его обрывала, но он все не унимался. Естественно, я не стала бы
