коем случае! Они строжайшим образом соблюдают профессиональную этику и ни за что не рискнули бы на такое пойти. Они же знают, чем это грозит.
— Пожалуй, так, — произнес Пуаро и задумчиво добавил: — Похоже, придется вернуться к нашим исходным позициям. Кто, скорее всего, мог взять трубочку с морфином? Элинор Карлайл. Мы можем предположить, что она хотела гарантировать себе получение всего наследства. Или — если будем более великодушными — объяснить ее поступок чувством жалости, что она отдала морфин самой тете, поскольку та часто ее просила об этом. Мэри Джерард видит, как Элинор достает морфин из саквояжа. И таким образом, мы возвращаемся к злополучным сандвичам, пустому дому и опять-таки к Элинор Карлайл, но на этот раз у нее другой мотив — она спасается от виселицы!
— Но это все чистейшей воды фантазии! — воскликнул Питер Лорд. — Говорю вам: не такой она человек! Деньги ничего не значат для нее, да и для Родерика Уэлмана тоже. Я не раз слышал, как они говорили об этом.
— Вы это слышали? Весьма интересно. К такого рода заявлениям я всегда отношусь весьма скептически.
— Черт возьми, Пуаро! — возмутился Питер Лорд. — Вы так все переворачиваете вверх дном, что мы опять возвращаемся к мисс Элинор.
— Это не я переворачиваю факты, они переворачиваются сами по себе. Это как стрелка на ярмарочной рулетке. Она вращается по кругу, а когда останавливается, указывает все время на одно имя: Элинор Карлайл.
— Нет! — возмутился Питер Лорд.
Печально покачав головой, Эркюль Пуаро проговорил:
— Есть ли у Элинор Карлайл какие-либо родственники? Сестры, братья? Отец или мать?
— Никого. Она сирота… одна на всем белом свете…
— Звучит очень трогательно. Балмер, я думаю, постарается хорошенько обыграть этот факт. Ну и кто же тогда унаследует ее деньги, если она умрет?
— Не знаю. Как-то не думал.
— О таких вещах всегда следует думать, — укоризненно сказал Пуаро. — Написала ли она, например, завещание?
Питер Лорд вспыхнул, потом неуверенно сказал:
— Я… я не знаю.
Эркюль Пуаро поднял глаза к потолку, соединив кончики пальцев:
— Было бы очень хорошо, если бы вы рассказали мне все.
— Рассказать вам… о чем?
— Обо всем, что держите в своей голове… как бы это ни дискредитировало Элинор Карлайл.
— Но откуда вы знаете, что я…
— Да-да, я знаю. Есть нечто… какой-то эпизод, который вы пытаетесь скрыть. Но лучше бы вам выложить все без утайки. Иначе я могу вообразить нечто более худшее, чем то, что произошло в действительности!
— Да нет, это сущий пустяк…
— Ну что ж, пусть даже и пустяк. Но я хотел бы услышать, в чем он заключается.
Питер Лорд неохотно рассказал о том, как Элинор заглянула в окно к сестре Хопкинс и расхохоталась. Пуаро задумчиво проговорил:
— Итак, она сказала: «Так ты составляешь завещание, Мэри? Это смешно, это очень смешно». И вам стало ясно, что было у нее на уме… Возможно, она подумала, что Мэри Джерард недолго осталось жить…
— Это мои предположения. Но я ничего не знаю, — сказал Питер Лорд.
— Нет, это не просто предположения… — заметил Пуаро.
Глава 3
Эркюль Пуаро сидел в коттедже сестры Хопкинс.
Его сюда привел доктор Лорд, представил хозяйке и, повинуясь взгляду Пуаро, оставил их наедине.
Сестра Хопкинс, поначалу поглядывавшая с недоверием — ведь иностранец! — быстро стала оттаивать.
С несколько мрачным удовольствием она изрекла:
— Да, ужасный случай. Страшнее и не припомню. Мэри была такой красавицей! Могла бы в кино сниматься! А уж какая скромная, спокойная, совсем не задавалась, хотя могла бы — ведь ей оказывали такое внимание!
— Вы имеете в виду внимание, которое ей уделяла миссис Уэлман?
— Да-да. Старая леди была ужасно привязана к ней, правда, необыкновенно привязана.
— Странно, не так ли? — пробормотал Пуаро.
— Как сказать. Может, совсем и не странно. Я имею в виду… — Сестра Хопкинс закусила губу и почему-то смутилась. — Я имею в виду, Мэри очень располагала к себе людей: милый, нежный голос, приятные манеры. Старики вообще любят видеть рядом с собой молодые лица.
— Мисс Карлайл ведь навещала время от времени свою тетю? — поинтересовался Пуаро.
— Мисс Карлайл приезжала, когда ей было удобно, — резко ответила сестра Хопкинс.
— Вы не любите мисс Карлайл, — тихо проговорил Пуаро.
— Еще не хватало! — взорвалась сестра Хопкинс. — Отравительница! Бессердечная отравительница!
— О, я вижу, вы уже сделали свои выводы.
— О чем это вы? Какие я сделала выводы? — насторожилась Хопкинс.
— А вы уверены, что это именно она дала Мэри Джерард морфин?
— А кто же еще? Уж не считаете ли вы, что это сделала я?
— Ни в коем случае. Но ведь и вина мисс Карлайл еще не доказана.
— Да точно она, не сомневайтесь, — с холодной уверенностью возразила сестра Хопкинс. — Это было написано на ее лице. Она вообще как-то странно себя вела. Увела меня наверх в свою комнату и долго морочила голову всякими разговорами — явно старалась потянуть время. А потом, когда я увидела, что Мэри почти уж и не дышит, я сразу ей в лицо посмотрела и все поняла!
— Да, получается, что вроде бы больше некому, — задумчиво произнес Эркюль Пуаро. — Если, разумеется, это не она сама.
— Что значит «она сама»? Вы хотите сказать, что Мэри покончила жизнь самоубийством? Сроду не слыхивала подобной чепухи!
— Напрасно вы так категоричны, — возразил Пуаро. — Сердце юной девушки так ранимо, так нежно. — Он помолчал, что-то обдумывая. — Полагаю, это вполне допустимое предположение. Ведь она могла незаметно от вас положить что-нибудь себе в чай?
— То есть себе в чашку, вы это имеете в виду?
— Да. Вы же не наблюдали за ней непрерывно.
— Я не следила за ней, нет. Думаю, она могла… Но все это чушь! Чего ради она бы захотела сотворить такое?
Эркюль Пуаро покачал головой в своей обычной манере.
— Сердце молодой девушки… Я уже говорил… так ранимо… Несчастная любовь, быть может…
Сестра Хопкинс хмыкнула.
— Девушки не убивают себя из-за любовных историй — по крайней мере, пока не окажутся в интересном положении. Но Мэри была не из таких! За это я ручаюсь! — Она бросила на Пуаро воинственный взгляд.
— И она не была влюблена?
— Ее не занимали все эти глупости. Она была увлечена своей работой и радовалась жизни.
— Но у нее же наверняка были поклонники, раз она была так привлекательна.
— Она была не из тех гулен, у которых на уме одни танцульки да мужчины. Она была скромной девушкой! — заявила сестра Хопкинс.
— Но были же в деревне молодые люди, которые ею восхищались.
— Да, конечно. Например, Тэд Бигланд.
Пуаро начал
