из них оставил в Саратове в соответствии с указаниями, которые ему дал ангел из его видения, а другую, икону Богоматери Одигитрии, привез в Соловецкую лавру, где в 1662 году ее у него принял архимандрит Варфоломей1463. Если Иван Иванов Лянгусов и принимал участие в сибирской торговле Спиридона, записей об этом не сохранилось. У Спиридона был брат, Григорий, который ездил с ним в Сибирь в 1674 году. Они зарегистрировали товары на туринской таможне вместе с сыном Григория Мишей, который, увы, в переписи, проведенной четырьмя годами позже, в 1678 году, указан не был1464.
Судя по всему, Спиридон распрощался с Гостевым по-дружески. Как и в случае с Филатьевыми и Г. Р. Никитиным, о которых идет речь в шестой главе, таможенные записи указывают на продолжавшееся сотрудничество Лянгусова с сетью Гостева. В сентябре, октябре и ноябре 1686 года Спиридон арендовал лавку в Тобольске рядом с лавкой своего бывшего господина Ильи Гостева1465. Хотя в декабре 1686 и январе 1687 года Спиридон не арендовал лавку в Тобольске, его человек Иван Александров Зверев находился в Сибири и торговал от его имени. 29 января 1687 года Зверев зарегистрировал покупки на Тобольском гостином дворе на сумму 211 рублей1466. Месяцем позже, 27 февраля 1687 года, Иван Зверев вновь задекларировал на 148 рублей пушнины, привезенной «его людьми» в Тобольск из Сургута1467. Одной из лавок Спиридона заведовала женщина, что было нетипично. В том же феврале 1687 года Акинфейка Васильева заплатила на тобольской таможне пошлину на двое саней1468. Около 1686 года у Спиридона родился сын, но это не помешало ему совершить поездку в Сибирь зимой 1687 года1469. Это было масштабное предприятие, потому что Спиридон Яковлев Лянгусов приехал из России (вместе с другими торговцами, которые не были поименованы в таможенной книге) с большим количеством разнообразных русских товаров стоимостью в 359 рублей и арендовал две лавки на гостином дворе на февраль и март 1687 года1470. В мае 1687 года Спиридон (или его агент) приехал в Тобольск с верхотурской «визой» (проезжей грамотой) и грузом стоимостью почти 800 рублей, включавшим русские товары и жемчуг1471. В этих предприятиях Спиридон наживался на местных и общесибирских нуждах. Снабжение Сибири русскими и «немецкими» товарами позволяло заработать немало денег (или купить немало тканей и мехов).
Кругозор Спиридона Яковлева Лянгусова выходил за рамки сибирско-русской торговли; он сыграл важную роль и в нарождавшейся китайской торговле. После подписания в 1689 году Нерчинского мирного договора официально санкционированная торговля между Россией и Китаем многократно выросла. В то время как Филатьевы, Шорины, Лузины и Гаврил Никитин направили свою энергию на китайскую торговлю, государство наняло других купцов, чтобы они торговали в Китае от его лица. Эта инициатива определила жизнь Спиридона Лянгусова на целое десятилетие.
Летом 1693 года караван из 209 человек и гораздо большего числа лошадей и других животных покинул небольшой город-крепость Нерчинск и отправился в Пекин, столицу Китайской империи. Государственный караван возглавлял Эверт Идес, голландец на русской службе. С сибирского аванпоста на восток отправились 23 служилых человека, 26 агентов привилегированных купцов и около 160 человек обслуживающего персонала. Одним из людей в караване был Спиридон Лянгусов, а с ним – груз стоимостью в 3667 рублей, состоявший в основном из пушнины и русских (а также немецких) товаров для торговли в Пекине1472. Китайская торговля росла быстро; она определила следующее десятилетие Спиридона Лянгусова, который в последующие годы сам возглавлял государственные караваны, которые посылало московское руководство, стремившееся тоже получить часть прибылей, достававшихся русских купцам в нарождавшейся китайской торговле. Отправив в 1693 году собственные товары с караваном Эверта Идеса, Спиридон с 1694 по 1699 год три или четыре года подряд ездил в Китай как государственный купец – документы именуют его «купчиной», то есть «государственным купцом»1473. Примечательно, что в 1695 году у сорокапятилетнего Спиридона родился сын, что заставляет задуматься, не сопровождала ли его в поездках жена, как иногда делали бухарские жены, или же усомниться либо в точности процитированного выше документа, либо в супружеской верности в доме Лянгусовых1474.
Опыт, приобретенный в этих путешествиях, сделал Лянгусова подходящей кандидатурой на руководство государственным караваном. В феврале 1697 года он покинул Москву, направляясь в Китай1475. Караван прошел вдоль русских рек, пересек Урал, а затем медленно двигался по рекам и волокам Сибири до самого Иркутска, где набрал завершающую часть товаров. Иркутский воевода получил приказ дать Лянгусову «из ясашного и из десятинного сбору соболей и пупков собольих и горностаев и рысей и белки». Кроме того, каравану в Иркутске надлежало придать 60 служилых людей для безопасности, проводника (вожа) и толмача, а также выдать каравану денежное, хлебное и соляное жалованье1476. Затем весь караван погрузился на два больших плоскодонных судна (дощаника), подготовленных иркутским воеводой для плавания через Байкал. До отъезда из Иркутска Лянгусов получил новые инструкции, менявшие его маршрут. Он покинул Москву в феврале 1697 года с наказом ехать в Китай через Селенгинск, через степь, по новому южному пути, по которому в 1674 году впервые прошел гость Г. Р. Никитин. Но в марте 1697 года, через месяц после отправления Лянгусова из Москвы, Кремль отправил в Иркутск курьера с новыми инструкциями, достигшими Иркутска в октябре 1697 года, быстрее, чем караван Лянгусова. Из-за войны между калмыками, монголами и китайцами в степи Лянгусову запретили идти через Селенгинск. Вместо этого ему надлежало двигаться в Китай из Нерчинска1477. Действительно, Нерчинск стал популярным местом отъезда в Китай во многом из‐за начавшейся в 1688 году джунгаро-монголо-китайской войны, которая стала препятствием на существующем пути в Китай вдоль Иртыша мимо Ямыш-озера. Вся эта логистика отняла немало времени, не говоря уж о самом путешествии. В июле 1698 года Лянгусов и его караван покинули Нерчинск, находившийся в 7000 верст от Москвы, и отправились в Китай.
Как и можно было ожидать, принимая во внимание природу степных путешествий, государственные караваны не путешествовали изолированно от частных купцов – и государство прекрасно было об этом осведомлено. Один из государственных меморандумов гласит: «отпущен с Москвы в Китайское государство купчина гостиные сотни Спиридон Лянгусов с товарыщи, для купецких его великого государя дел а с ним для своих торгов гостиные приказчики, и гостиные сотни и московских розных слобод, и городовые торговые люди»1478. Действительно, когда Лянгусов отправился в свою последнюю в XVII веке поездку в
