Этой зимой она часто гуляла по пляжу. Океанские валы с шумом разбивались о песок.
Как-то, возвращаясь с прогулки, Сара увидела горящий в спальне свет. Ашер был дома! Она взбежала по ступенькам, распахнула дверь и бросилась к нему.
— Как ты замерзла! — Он страстно поцеловал ее. — Господи, как я рад, что снова вижу тебя!
— Ты раздобыл адрес?
— Конечно. Только я не пойму, зачем тебе это нужно.
— Потом скажу. — Она таинственно улыбнулась и крепко поцеловала. — Ты надолго?
— На месяц. И уж на этот-то раз ты выйдешь за меня замуж, черт побери.
— Но тогда я захочу ребенка, — предупредила Сара.
— Это здорово. Я уже хочу, — смеялся Ашер.
Они долго и таинственно шептались, изучали лица друг друга, пытались привыкнуть к счастью видеть рядом родное любящее существо. Не спеша они сняли одежду. Ашер зарылся лицом в ее душистые локоны и покрывал затылок горячими поцелуями. Сара изогнулась и застонала, ей было почти больно от переполнявшей ее сердце любви…
Сара написала и отправила письмо в конце января, а затем принялась ждать.
Письмо сначала пришло в Лондон, потом было переправлено в Амстердам и в конце концов нашло Рыжего Джека на Майорке. Он переслал его в Мадрид. Оттуда письмо попало в Алжир. Там его опустили в ящик, наконец оно пришло в конечный пункт назначения — в Палермо. Все это замысловатое путешествие продолжалось шесть недель.
Дон Алессандро Фирензе получил письмо на своей вилле неподалеку от курортного городка Сефалу, расположенного на полпути между Палермо и Мессиной. Последние сорок лет дон Алессандро проводил в нем большую часть времени. Здесь находилось родовое гнездо семей Фирензе и Боса. Он уже не был тем молодым повесой, который, лет в двадцать вступив в права наследника, интересовался лишь женщинами и попойками. Теперь, стараясь заполнить пробелы в своем образовании, возникшие в результате его беспечности в молодые годы, дон Алессандро много читал, в его распоряжении была большая, разнообразная по содержанию библиотека. Иногда он чувствовал, как внутри него начинают бушевать инстинкты. Привычки требовали напряжения и азарта, погони и поединка. Контроль его разума был слишком слаб. Дон Алессандро еще делал кое-какую работу, чтобы не стать окончательно опасным.
Помимо книг, дон Алессандро наслаждался отдыхом на покрытых сахарно-белым песком пляжах, видом живописных бухточек и крутого скалистого склона, нависающего над старым рыбацким поселком.
Большинство жителей были крестьянами, привыкшими бороться с засушливым климатом. Они растили чудесный виноград и маслины. Словом, Сефалу и Сицилия подходили Босе по всем статьям. Вскрыв конверт, он первым делом посмотрел на подпись, и в горле у него застрял комок. Письмо было подписано Лиз, и почерк был тоже ее. Дон Алессандро инстинктивно огляделся, но вокруг не было ни души, только ветер шумел в кронах оливковых деревьев.
Держа письмо в руках, он уселся на стул под пробковым деревом и стал читать:
«Дорогой отец!
Хочу сообщить тебе, что Лэнгли предоставляет мне кое-какую работу по контракту. Но подозреваю, что скоро мне все это надоест. И тогда придется подумать, куда себя девать и чем заниматься. Пишу тебе об этом потому, что ты скорее всего не получал никаких вестей от мамы и вряд ли получишь их по крайней мере в течение года. Это зависит от того, сколько еще времени ЦРУ будет держать ее на коротком поводке в конспиративных домах, снимая с нее показания…»
Дон Алессандро позвал служанку. Зимний день был прохладным, и ему хотелось горячего чая с молоком. Когда служанка пришла, он попросил принести свой радиоприемник. Передвинув простой деревянный стул и небольшой стол под прямые лучи средиземноморского солнца, он поднял конверт, и, приблизив его к глазам, стал внимательно разглядывать. Затем так же внимательно он стал изучать письмо.
Высоко в небе его глаз различил трех птиц. Они кругами опускались все ниже и ниже — вероятно, заметили сверху какое-то павшее животное. На Сицилии было не так уж много диких животных, зато стервятники водились нескольких видов. Дон Алессандро любовался полетом этих крупных птиц. Он испытывал слабость к стервятникам за их терпение. К тому же они уничтожали падаль.
Подошла служанка, неся на подносе чай и радиоприемник. Дон Алессандро сообщил ей, что она и остальная прислуга на сегодня свободны. Девушка направилась назад к вилле, а он добавил в чай молока и сахара, потом высыпал туда же содержимое какого-то небольшого пакетика и нажал несколько кнопок на корпусе своего радио. После этого он снова погрузился в чтение:
«Наверное, ты станешь думать о том, откуда мне известно, что ты жив. Недавно я виделась с Сарой, и она рассказала мне, что, когда вы с ней ехали в машине, на углу стояла мама в костюме клоуна. Мы с ней должны были сдаться в тот день, и я поняла, что она оказалась там для того, чтобы помочь инсценировать твою смерть. Позже Джек О’Киф сказал Саре, что ты скорее всего использовал один из твоих трюков, чтобы все считали, что ты погиб. Наверное, теперь он жалеет о том, что это сорвалось у него с языка».
Дон Алессандро отхлебнул глоток индийского чая — ассамского, своего любимого. Он посмотрел вниз, на бирюзовые воды Тирренского моря, потом встал и сделал несколько энергичных движений, чтобы согреться. Значит, они скоро появятся, подумал он.
Внимательно вглядевшись в оливковую рощу, он увидел мелькающие между деревьями тени. Люди были почти незаметны и передвигались очень быстро. Ему казалось, что он улавливает запах прятавшихся среди олив людей, как стервятник чует поживу, а собака безошибочно находит кость, зарытую ею в землю. Морской бриз, дувший в его сторону, инстинкт и многолетний опыт помогли ему учуять этот запах. Сердце дона Алессандро словно сжалось на мгновение, но тут же под действием адреналина забилось ровно и мощно — ощущения были давно знакомыми, только они давали ему почувствовать всю полноту жизни.
Он опять поднес письмо к глазам:
«Ты снова солгал мне, отец. Ты говорил, что сдашься, но не сделал этого. Я хочу видеть тебя. Сдайся, отец»
Дальше была только подпись:
«Любящая тебя Лиз».
Хэл Сансборо поднял голову и громко выкрикнул:
— Сара!
Звук его голоса отразился эхом от каменных склонов. Старый террорист развернулся, прикрыв глаза написанным Сарой письмом, словно козырьком.
— Я знаю, что ты здесь! Покажись! — снова крикнул он.
Он стоял в полном одиночестве на пологом склоне, сильный и уверенный в себе. Рядом с ним стояли стул и столик, позади виднелись розовые стены его элегантной виллы и оливковая роща.
Наконец Сара и Ашер вышли из-за деревьев и направились к нему. В это же время раздался мощный взрыв.
— Это что еще за чертовщина? — не понял Ашер. Словно при землетрясении, земля ходуном ходила у них под ногами. Позади виллы поднялся в воздух коричневый столб земли и пыли.
Надо было спешить. Из-за горы слева от них показался вертолет — это было их прикрытие. Сара и Ашер побежали по направлению к Хэлу Сансборо. Мужчины и женщины в камуфляжной форме вынырнули из-за олив и стали окружать террориста со всех сторон. На этот раз у него не было никаких шансов уйти.
— Сдавайтесь, Хэл, — сказала Сара, приблизившись к нему. — На этот раз не поможет даже бутафорская кровь. С помощью депрессора мы сможем воздействовать на вашу сердечную деятельность. Так что не надо больше никаких трюков. На этот раз Хищнику придется сдаться. Все кончено!
— Держитесь подальше от виллы, если хотите остаться в живых, — улыбнулся террорист. Заглянув ему в глаза, Сара увидела то, что описывала Лиз, — она словно смотрела в пустоту, в которой притаился сам дьявол.
Еще два взрыва подняли в воздух тучи пыли по обе стороны от виллы.
— Вилла оседает! — крикнул Ашер, окинув взглядом меняющийся ландшафт.
— Под нами старые подземные пещеры, — заметил Хэл Сансборо и, взяв чашку, медленно допил свой чай. — Лиз знает, что вы здесь?
— Нет, — ответила Сара, она с беспокойством прислушивалась к колебаниям земли под ногами. — Мы подделали ее подпись с помощью компьютерного сканера.
— А чернила, которые вы использовали, содержат вещество, испускающее излучение, которое можно уловить с помощью специальных устройств?
— Да, это одно из последних изобретений научно-технического отдела, — подтвердил Ашер.
Хэл Сансборо поднял голову, он с упоением вдыхал морской воздух.
— Теперь взрывы будут следовать один за другим. Я активизировал взрывные устройства с помощью радиоприемника, никто уже ничего не сможет поделать — ни вы, ни я. — Он даже не посмотрел в сторону виллы, погружающейся под землю у него за спиной. Даже не удостоил взглядом людей в камуфляже, кольцом сжимающихся вокруг него. — Мир совершенно изменился. Все стало слишком технологичным, а правительства превратились во что-то вроде одноразовой посуды или шприцев.
