— Я с радостью очутился бы там, — сказал он. — Но такое возвращение было бы позорно, если только для нас действительно нет иного пути и мы уже окончательно побеждены.
— Ты совершенно прав, Фродо, — согласился с ним Гэндальф. — Вернуться — значит признать свое поражение, после чего останется дожидаться только полного разгрома. Если мы вернемся сейчас, Кольцо Всевластья неминуемо останется в Раздоле, поскольку уйти оттуда нам уже не дадут. В этом случае рано или поздно Раздол будет осажден и после короткого сопротивления разрушен. Призраки Кольца — страшные противники, но пока они лишь тень того ужаса и мощи, которыми будут обладать, когда Одно Кольцо снова окажется на руке их Властелина.
— Тогда, если есть возможность, нам нужно идти дальше, — со вздохом проговорил Фродо.
Физиономия Сэма снова омрачилась.
— Есть одна возможность, которую стоит попробовать, — сказал Гэндальф. — Я с самого начала предполагал, что нам придется пойти по этому пути. Но он не сулит ничего приятного, поэтому прежде я не упоминал о нем никому из Отряда. Арагорн был против этой дороги, по крайней мере, пока оставалась надежда одолеть перевал.
— Если она еще хуже Багровых Ворот, то это и правда не сулит ничего хорошего, — заметил Мерри. — Но все-таки расскажи нам о ней, чтобы мы сразу знали самое худшее.
— Дорога, о которой я говорю, проходит через Рудники Мории, — сказал Гэндальф.
Гном Гимли поднял голову, и глаза его вспыхнули. Остальные же, услышав предложение мага, содрогнулись: даже для хоббитов слово Мория было символом смутного страха.
— Дорога ведет к Мории, но можно ли надеяться, что она выводит оттуда? — мрачно проговорил Арагорн.
— И имя это служит дурным предзнаменованием, — добавил Боромир. — Не понимаю, зачем нам идти туда? Если нельзя перебраться через горы, можно продолжать двигаться к югу по этой стороне, пока не выйдем к Роханскому ущелью; ристанийцы — давние союзники моего народа, и на север я добирался через их земли. Или же можно перейти Скальток и спуститься Длиннобережьем в Лебению, чтобы выйти к Гондору через приморские земли.
— С тех пор, как ты отправился на север, ситуация изменилась, Боромир, — сказал Гэндальф. — Разве ты не слышал, что я говорил о Сарумане? Возможно, я еще сведу с ним счёты, прежде чем всё кончится. Но Кольцу нельзя приближаться к Скальбургу, — этого необходимо избежать любыми средствами. Так что Роханское ущелье закрыто для тех, кто идет вместе с Хранителем.
Что же касается более длинного, обходного пути, то у нас нет на него времени. Такое путешествие займёт не меньше года, причем идти придётся по пустым, незаселенным равнинам, где нет ни приюта, ни укрытия. А это небезопасно, поскольку за ними внимательно наблюдают и Саурон, и Саруман. Когда ты пробирался на север, Боромир, то был для Врага лишь одиноким путником, не стоящим внимания: его мысли были заняты погоней за Кольцом. Но сейчас ты возвращаешься в составе Отряда Хранителей, и, пока ты с нами, тебе угрожает опасность, причем опасность эта будет увеличиваться с каждой лигой, которую мы пройдем к югу под открытым небом.
И боюсь, что наше положение стало совершенно отчаянным с тех пор, как мы рискнули открыто штурмовать перевал. Признаться, я не вижу надежды, если не удастся на время исчезнуть из виду, да так, чтобы и следов не осталось. Именно поэтому я советую не переходить через горы и не обходить их, а пройти под ними. Во всяком случае, такого Враг ожидает от нас в последнюю очередь.
— Мы не знаем, что именно он ожидает, — возразил Гэндальфу Боромир. — Он может следить за всеми дорогами, как вероятными, так и не очень. И в этом случае войти в Морию — то же самое, как добровольно залезть в ловушку. С тем же успехом можно постучаться в ворота Чёрной Крепости! Мория тоже значит Чёрная, только не Крепость, а Бездна.
— Ты не знаешь, о чем говоришь, сравнивая Морию с твердыней Саурона, — сурово ответил ему Гэндальф. — Из всех вас один только я был однажды в подземных темницах Чёрного Властелина, и то лишь в его более древней и гораздо меньшей крепости — в Дол Гулдуре. Вступившие в ворота Барат-дура не возвращаются. А я не предлагал бы вам идти в Морию, если бы не было надежды выйти оттуда. Конечно, если там встретятся орки, нам будет плоховато. Но большая часть орков Мглистых гор была истреблена или рассеяна в Битве Пяти армий. Орлы сообщают, что орки снова стекаются к Мглистому, но есть надежда, что Мория пока свободна от них.
Зато, возможно, мы встретим там гномов. Ведь сохраняется надежда, что в одном из подземных залов, созданных его предками, отыщется Балин, сын Фундина. Впрочем, как бы там ни было, другого пути, кроме как через Морию, у нас нет.
— Я пойду с тобой, Гэндальф! — воскликнул Гимли. — Что бы там ни ждало, я хочу увидеть залы Дарина — если ты можешь отыскать закрытую дверь.
— Спасибо за поддержку, Гимли! — сказал Гэндальф. — Мы вместе поищем тайную дверь. И пройдем насквозь. Гном не так легко собьётся с пути в гномьих туннелях, как эльф, человек или хоббит. Хотя мне уже приходилось бывать в Мории. Я долго искал там пропавшего Траина, сына Трора. Тогда я прошёл Морию насквозь и, как видите, выбрался из нее живым!
— Я тоже однажды вошел в Морию со стороны Темнореченского Каскада, — спокойно проговорил Арагорн. — И хотя тоже вышел оттуда живым, сохранил об этом самые чёрные воспоминания. Второй раз я туда лезть не хочу.
— Я и первый-то раз не хочу, — сказал Пин.
— Я тоже, — пробормотал Сэм.
— Разумеется, нет! — согласился Гэндальф. — Да и кто бы захотел? Вопрос стоит по-другому: кто согласен последовать за мной, если я поведу вас туда?
— Я! — с готовностью воскликнул Гимли.
— Я пойду, — угрюмо проговорил Арагорн. — Ты последовал за мной, хотя мы едва не погибли в снегу, и не произнес ни слова упрека. Теперь я последую за тобой — если тебя не остановит это, последнее, предупреждение. Я сейчас имею в виду не Кольцо, не остальных, а тебя, Гэндальф. И я говорю тебе: если ты вступишь в ворота Мории, берегись!
— Я не пойду, — сказал Боромир, — во всяком случае, пока весь отряд не проголосует против меня. Что скажут Леголас и невысоклики? Мнение Хранителя Кольца, безусловно, тоже должно быть выслушано?
— Я против Мории, — сказал Леголас.
Хоббиты промолчали. Сэм смотрел на Фродо. После паузы тот наконец заговорил:
— Я не хочу идти. Но и совет Гэндальфа я не хочу отвергать. Давайте отложим решение до утра. Гэндальфу будет легче получить голоса в утреннем свете, чем в этом холодном мраке. Послушайте, как воет ветер!
Все замолчали. Ветер свистел меж камней и деревьев, но в свист этот посреди окружавшей их ночной черноты вплетался заунывный, с переливами вой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
