Война победила первого монарха в рядах союзников. Настал конец трехсотлетней имперской системе, во главе которой стоял царь [162]. С прежней пышностью и помпезностью, с существующей классовой и властной структурой Российской империи было почти покончено. Секретные договоры, которые царь одобрил, территории, которые он приобрел или намеревался приобрести – будь то в Турции, Германии или Австрии, – более были недействительны.
Дума перебралась в Таврический дворец, где было сформировано Временное правительство. Петроградский Совет, властный конкурент нового правительства, продолжил заседания и не признал это решение. 16 марта в Цюрихе спокойствие ленинского кабинета нарушил знакомый эмигрант, когда ворвался к нему, размахивая газетой, и крикнул: «Слышали новости? В России революция!» Но в Петрограде председатель Думы М. В. Родзянко говорил британскому военному атташе: «Мой дорогой Нокс, вам не о чем беспокоиться. Все идет хорошо. Россия – большая страна и способна одновременно вести войну и справиться с революцией».
Временное правительство отменило политические ограничения царского режима, тем самым укрепив свой авторитет. Политическим заключенным была объявлена амнистия; они могли возвращаться из сибирской ссылки. Однако, к разочарованию многих солдат и матросов, Временное правительство заявило, что будет продолжать войну. Ленин немедленно выступил против и этого решения, и самого Временного правительства, выдвинув лозунг «Вся власть Советам!».
В российской столице действовали два конкурирующих центра власти. Новый российский премьер-министр Временного правительства князь Львов призывал к активному участию в войне. Со своей стороны, Петроградский Совет направил во все воинские части политических комиссаров, чьей главной задачей было убедить солдат прекратить воевать. Революционные силы были неудержимы. 17 марта матрос убил главнокомандующего российским флотом адмирала Непенина, только что подавшего в отставку. Антивоенная лихорадка бушевала. Однако на следующий день с заявлением выступил министр иностранных дел Павел Милюков, объявив всему миру, что Россия остается верна своим союзникам. «Она будет сражаться на их стороне против общего врага до конца. Страна выполнит все свои прежние обязательства». Отрекшийся царь, вернувшись в Ставку под Могилевом 20 марта, сказал войскам, что они должны быть верны Временному правительству и, соответственно, его решимости продолжать войну.
В марте, когда Россия была охвачена политическими волнениями, на всех фронтах противоборствующие армии не могли добиться решающего преимущества. Немцы без потерь отошли от Соммы на заранее подготовленные оборонительные рубежи. Канадский летчик Билли Бишоп на Западном фронте сбил первый из своих 72 немецких самолетов. На Салоникском фронте болгары впервые применили газовые снаряды, но не смогли прорвать оборону союзников. В Месопотамии британская армия продвинулась на 60 километров северо-восточнее Багдада и заняла город Бакубу. Командующий генерал Мод упрашивал союзников предоставить свободу арабам. На территории Палестины британцы атаковали турецкие позиции в Газе, но, несмотря на двукратное численное превосходство, не смогли войти в город. Решающую помощь туркам в обороне города оказал немецкий самолет-разведчик.
19 марта у берегов Сардинии подводная лодка U-64 торпедировала французский линкор «Дантон». Погибло 296 моряков. Через два дня другая немецкая подводная лодка потопила американский танкер «Хилдтон», хотя он находился в особо определенной «зоне безопасности» в голландских водах. Погибло 20 членов экипажа. 2 апреля президент Вильсон созвал конгресс. За восемь дней до этого объединенное германо-австрийское военное командование, понимая, что Ленин может стать важной силой в организации гражданских волнений и выхода России из войны, согласилось предоставить ему и еще 32 большевикам, проживающим в Швейцарии, услуги железнодорожного транспорта для возвращения в Россию. 27 марта Петроградский Совет призвал все народы требовать прекращения войны. Через четыре дня Ленин согласился вернуться в Россию поездом через Германию. Он понимал или опасался, что, если будет возвращаться через территорию союзников – поездом через Францию, затем морем из Британии на Русский Север, – его могут арестовать, чтобы не допустить выхода России из войны.
Русские войска продолжали боевые действия. 2 апреля русские части, пришедшие из Персии, и британские части, выдвинувшиеся из Бакубы, соединились у месопотамского Кызыл-Рабата. Но на следующий день на Восточном фронте немцы захватили 10 000 русских военнопленных. Соединенные Штаты все еще не вступили в войну, но 1 апреля близ Бреста был торпедирован вооруженный американский пароход «Ацтек», 28 членов экипажа погибли. «В мире не должно быть угрозы демократии», – заявил Вильсон на следующий день. На этот момент в тыловых госпиталях и санитарных подразделениях, а также в армиях союзников служили тысячи американских добровольцев, среди которых были 533 выпускника Гарвардского университета. Двадцать семь из них уже погибли в ходе боевых действий.
1 апреля британская 4-я армия захватила лес Сави всего в 6 километрах к западу от Сен-Кантена, шпиль базилики которого уже можно было видеть из передовых траншей новой линии фронта. Среди участников боев в этот день был поэт Уилфред Оуэн, который вел свой взвод под артиллерийским огнем на германские траншеи лишь для того, чтобы обнаружить, что немцы покинули их. Глубоко потрясенный артобстрелом, он заснул на насыпи у железной дороги и был буквально подброшен в воздух разрывом снаряда, упавшего «совсем рядом», как заметил один из его биографов, после чего «беспомощно спрятался рядом с расчлененными останками другого офицера. Когда он вернулся на базу, все заметили, что он дрожит, плохо соображает и заикается. Возможно, командир усомнился в его храбрости и даже мог назвать его трусом» [163].
Несмотря на скептицизм командира, врач диагностировал контузию, и Оуэн был направлен в госпиталь в Этрету. Оттуда он отправил домой открытку с изображением скал, окружающих город, и написал: «В данный момент я почти как в раю. Главный военный госпиталь № 1. Врач, санитары и медсестры все американцы, удивительно, из Нью-Йорка! Возможно, мне разрешат покататься на лодке и даже поплавать». По возвращении в Британию Оуэн был направлен в Крейглокхарт, в военный госпиталь для офицеров, страдающих нервными расстройствами, про которых позже написал:
Здравый их рассудок мертвыми похищен,Держит их за космы память об убийствах.Многое безумцы эти повидали… [164]
Очевидно, Вудро Вильсон пытался найти способ покончить с этими убийствами, но немецкое правительство обращало мало внимания на его инициативы. Немецкие власти были уверены, что обладают широкой народной поддержкой. 3 апреля Альберт Эйнштейн из своего берлинского дома написал другу в Голландию о крайнем национализме молодых ученых и профессоров в своем окружении. «Убежден, что мы имеем дело со своего рода психической эпидемией. Иначе я не в состоянии понять, как люди, глубоко порядочные в личном поведении, могут иметь такие крайне противоположные взгляды по основным вопросам. Это можно сравнить со временами мучеников, крестоносцев и сжигания ведьм».
Германия уже два месяца вела неограниченную подводную войну. 4 апреля сенат Соединенных Штатов 82 голосами против 6 высказался за вступление в войну. Через два дня палата представителей 373 голосами против 50 поддержала его решение. В этот день, 6 апреля, Соединенные Штаты объявили войну Германии. Не могло быть никакого сомнения в потенциальном влиянии появления американских войск на полях сражений. По крайней мере миллион, а впоследствии более трех миллионов человек проходило подготовку на территории Соединенных Штатов. Однако, разумеется, должно было пройти много времени, по крайней мере год, а то и больше, прежде чем гигантская машина набора, обучения, транспортировки через Атлантику, а затем оснащения всех этих сил на территории Франции даст результаты. Американская армия была мала, а ее последний боевой опыт ограничивался карательной экспедицией в Мексике.
Формирование армии для войны в Европе поначалу шло очень медленно. Прошел целый месяц после объявления Америкой войны Германии, прежде чем бывший командующий мексиканской экспедицией генерал Джон Д. Першинг, находившийся в этот момент в Техасе, получил несколько загадочную телеграмму от своего тестя, сенатора Соединенных Штатов: «Телеграфируй сегодня, насколько ты можешь говорить, читать и писать по-французски». Прежде чем Першинг успел ответить, что говорит по-французски «вполне свободно», ему уже предложили должность командующего американскими войсками, которые будут отправлены в Европу.
