написала ему в тот самый вечер, я имею в виду вечер того дня, когда со мной об этом говорил доктор Лорд.
— Вы сами отнесли это письмо на почту?
— Нет, опустила его в почтовый ящик вместе с другими письмами.
— Вы его написали, вложили в конверт, запечатали, приклеили марку и опустили в почтовый ящик — comme а?[1023] Вы не раздумывали над письмом, не перечитывали его еще раз?
Элинор пристально посмотрела на него и сказала:
— Да, я перечитала его. Я вышла, чтобы поискать марки. А когда вернулась, то пробежала его еще раз по диагонали, чтобы быть уверенной, что в нем все ясно изложено.
— Кто-нибудь находился в это время в комнате?
— Только Родди.
— Он знал, чем вы заняты?
— Я же сказала вам — нет.
— Мог ли кто-нибудь еще прочитать ваше письмо, когда вы выходили из комнаты?
— Я не знаю… Кто-нибудь из слуг, вы имеете в виду? Полагаю, кто-нибудь мог бы и войти, пока я отсутствовала.
— И до того, как туда вошел мистер Уэлман?
— Да.
— И он тоже мог бы его прочесть? — поинтересовался Пуаро.
Когда Элинор заговорила, в голосе ее звучала явная насмешка:
— Смею вас заверить, мосье Пуаро, что мой «кузен», как вы его назвали, не читает чужих писем.
— Таково ваше мнение о нем. Понимаю. Но вы были бы поражены, если бы узнали, как много людей делают то, что делать «не принято».
Элинор пожала плечами.
— Это было в тот день, когда вам пришла в голову мысль убить Мэри Джерард? — как бы невзначай спросил Эркюль Пуаро.
И в третий раз лицо Элинор Карлайл покраснело. Теперь оно просто пылало.
— Это вам сказал доктор Лорд?
— Это было тогда, не так ли? — мягко спросил Пуаро. — Когда вы заглянули в окно и узнали, что она пишет завещание. Это показалось вам забавным. Но ведь именно тогда вам пришло в голову, как было бы удобно… если бы Мэри Джерард умерла…
— Он понял… он взглянул на меня и понял… — проговорила Элинор тихим сдавленным голосом.
— Доктор Лорд многое понимает… — заметил Пуаро. — Он далеко не глуп, этот веснушчатый рыжеволосый молодой человек…
— Это правда, что он пригласил вас… помочь мне? — тихо спросила она.
— Правда, мадемуазель.
— Не понимаю, — вздохнув, сказала она. — Нет, не понимаю.
— Послушайте, мисс Карлайл, мне необходимо, чтобы вы подробно рассказали мне о том, что произошло в тот день, когда умерла Мэри Джерард: куда вы ходили, что делали. Более того: я даже хочу знать, что вы думали.
Она пристально на него посмотрела, и странная усмешка появилась на ее губах.
— Вы, вероятно, очень доверчивый человек. Неужели вы не понимаете, что мне ничего не стоит вас обмануть?
— Это не имеет значения, — спокойно сказал Пуаро.
Она была озадачена.
— Не имеет значения?
— Нет. Ибо ложь, мадемуазель, тому, кто умеет слушать, говорит не меньше, чем правда. А иногда даже больше! Итак, начнем. Вы встретили вашу экономку, милейшую миссис Бишоп. Она хотела пойти с вами и помочь. Вы ей не позволили. Почему?
— Мне хотелось побыть одной.
— Почему?
— Почему? Да просто потому, что я хотела… подумать.
— Вы хотели дать волю мечтам… ладно. Ну а потом что вы делали?
Элинор с вызовом вскинула голову.
— Я купила паштет для сандвичей.
— Две баночки?
— Две.
— Затем вы отправились в Хантербери. Что вы делали там?
— Я поднялась в комнату тети и начала разбирать ее вещи.
— Что вы нашли?
— Что нашла? — Она сосредоточенно нахмурилась. — Одежду… старые письма… фотографии… ювелирные изделия.
— А не обнаружили никаких… сюрпризов? — спросил Пуаро.
— Сюрпризов? Не понимаю, о чем вы.
— Тогда продолжим. Что было дальше?
— Я спустилась в буфетную и приготовила сандвичи…
— Ну и о чем вы думали при этом? — мягко спросил Пуаро.
Ее синие глаза вдруг вспыхнули.
— Я думала о своей тезке, Элеоноре Аквитанской…[1024]
— Прекрасно вас понимаю, — сказал Пуаро.
— Понимаете?
— Да, вполне. Я ведь знаю эту историю. Она предложила Прекрасной Розамунде выбор — кинжал или чаша с ядом. Розамунда выбрала яд…
Элинор ничего не сказала, но побледнела как полотно.
— Но, быть может, на этот раз у жертвы выбора не было… Продолжайте, мадемуазель, что дальше?
— Я положила приготовленные сандвичи на блюдо и пошла к сторожке. Сестра Хопкинс и Мэри Джерард были там. Я пригласила их составить мне компанию за ленчем.
Пуаро внимательно за ней наблюдал.
— Ясно, и вы все вместе отправились в дом, не так ли? — тихо сказал Пуаро.
— Да. Мы… ели сандвичи в маленькой гостиной.
Тем же тихим, мягким голосом Пуаро спросил:
— Да-да… и вы были все еще во власти своих грез… И потом…
— Потом? — Она пристально посмотрела на него. — Я оставила ее… она стояла у окна. Я пошла в буфетную. Я все еще находилась, по вашему выражению, во власти грез… Медсестра мыла там посуду… Я дала ей баночку из-под паштета.
— Да-да. А что было дальше? О чем вы потом подумали?
Элинор начала говорить словно в забытьи:
— На запястье у сестры Хопкинс была какая-то отметинка. Я спросила ее, откуда у нее это, и она сказала, что укололась о розу возле сторожки. Розы возле сторожки… Мы с Родди однажды поссорились — давным-давно — из-за войны Алой и Белой розы. Я была Ланкастером, а он Йорком. Ему нравились белые розы. Я сказала, что они ненастоящие — ведь они даже не пахнут! Я любила красные розы, большие и темные, у них такие бархатистые лепестки, и они пахнут летом… Самым дурацким образом мы поссорились из-за цвета роз. Ну и, понимаете, все это нахлынуло на меня… там, в буфетной… и что-то… что-то сломалось… Черная ненависть в моем сердце… она ушла… Стоило вспомнить, как мы в детстве играли все вместе — и ненависть к Мэри испарилась. Я не хотела ее смерти…
Она замолчала.
— Но, когда мы спустя какое-то время вернулись в маленькую гостиную, она умирала…
И она снова замолчала, а Пуаро очень внимательно смотрел на нее. Она вспыхнула под его взглядом.
— Вы будете снова меня спрашивать… убила ли я Мэри Джерард?
Пуаро встал и коротко сказал:
— Больше не буду вас ни о чем спрашивать. Существуют вещи, о которых я не хочу знать…
Глава 12
1
Согласно договоренности доктор Лорд встречал поезд на станции.
Эркюль Пуаро вышел из вагона. Он выглядел как настоящий лондонец, а на ногах его ослепительно сверкали лаковые остроносые туфли.
Питер Лорд напряженно всматривался в его лицо, однако прочесть что-нибудь на лице Эркюля Пуаро
