пор вы подросли. Как же давно это было…
Синнамон слегка покраснел — мертвенная бледность сошла наконец с его лица — и смущенно кивнул.
— Я… Спасибо, — выдавил он, — что заботились обо мне все эти годы.
Грей скромно отмахнулся и с любопытством спросил:
— Сколько вам лет?
— Двадцать, сэр — или следует называть вас «милорд» или «ваше сиятельство»? — спросил юноша, заметно волнуясь.
— «Сэр» вполне подходит, — заверил Грей. — Могу я узнать, как вы познакомились с моим… с Уильямом?
Молодой человек с радостью ухватился за возможность честно и без утайки ответить на столь простой вопрос. К окончанию рассказа он заметно расслабился, а его бокал почти опустел — лишь на дне плескался янтарный осадок. Прикинув в уме вес гостя, лорд Джон щедро подлил ему бренди.
Ох уж этот Маноке, — раздраженно подумал он, хотя ситуация его отчасти забавляла. Да и какой смысл сердиться? Маноке всегда поступал по-своему. Но в то же время… Несмотря на редкость и нерегулярность встреч, Грей доверял индейцу больше, чем кому-либо, — за исключением родного брата и Джейми Фрэзера. Маноке не заставил бы Синнамона проделать такой путь только ради того, чтобы одурачить старого приятеля; либо он действительно думал, что парень — сын лорда Грея и потому имеет право знать правду, либо, встретив повзрослевшего Уильяма, решил предложить лорду другого сына взамен.
Может, и правда пора искать нового наследника?.. От этой мысли внутри все сжалось. Если, узнав о своем происхождении, Уильям не придумал ничего лучше, как просто исчезнуть… Хотя даже если бы он и остался… Но нет. Так не пойдет, — заключил он с неожиданным чувством сожаления.
— Я рад, что вы приехали, мистер Синнамон, — сказал лорд Джон, в очередной раз наполняя бокал индейца. — И хотел бы начать с извинений.
— Нет, что вы! — воскликнул молодой человек, выпрямив спину. — Я бы никогда не осмелился требовать… вам не за что извиняться!
— Поверьте, есть за что. Оставляя вас на попечение католических монахов в Гареоне, я должен был хоть что-то сообщить об обстоятельствах вашего рождения, помимо имени. Правда, глядя на полугодовалого кроху, — улыбнулся лорд Джон, — довольно сложно представить его… эээ… взрослым мужчиной. Мы постоянно забываем, как быстро летит время.
Он вдруг вспомнил двухлетнего Уилли — упрямый и своенравный малыш уже тогда походил на родного отца.
Синнамон опустил глаза на свои широкие ладони. Затем невольно перевел взгляд на тонкие пальцы лорда Грея и на его лицо, надеясь обнаружить фамильное сходство.
— Вы и правда похожи на отца, — сказал Грей, глядя прямо в глаза индейцу. — Жаль, что не я произвел вас на свет — для нас обоих это было бы благом.
Повисло тяжелое молчание. Синнамон долго сидел с непроницаемым лицом, ничем не выдавая своих чувств — лишь пару раз моргнул. Наконец из глубин его души вырвался тихий вздох.
— Не могли бы вы… рассказать о моем отце, сэр?
Ничего не оставалось, кроме как признать парня сыном… либо рассказать ему правду. Только вот какую именно?
Проблема в том, что в истории Синнамона замешаны и другие люди. Нельзя же выложить мальчику все как есть, не посоветовавшись с ними и не спросив разрешения. С другой стороны, нужно сказать ему хоть что-нибудь. Грей взял свой бокал.
— Он был британским солдатом — тут Маноке не ошибся, — начал лорд Джон, осторожно подбирая слова. — Ваша мать была наполовину француженкой, наполовину… Боюсь, я понятия не имею, к какому индейскому племени принадлежал ее второй родитель.
— Скорее всего, к ассинибойнам, — сказал Синнамон. — Просто… я знал, что во мне течет индейская кровь, и внимательно присматривался ко всем мужчинам, проезжавшим через Гареон. В общем, в той части страны живет много ассинибойнов. Они обычно высокие и… — Индеец машинально провел ручищей по широким плечам.
Грей кивнул; к его удивлению и радости, парень принял новость довольно спокойно.
— Я видел ее — вашу маму, — продолжил лорд Грей, глотнув бренди. — Правда, лишь однажды. Она была высокой — на дюйм выше меня. И очень красивой, — тихо добавил он.
Синнамон лишь порывисто вздохнул. Но Грея поразила — и тронула — перемена в выражении его лица. На мгновение лорд Джон вспомнил лицо Джейми Фрэзера после обряда причастия, проведенного ирландским священником (в Ирландию они приехали, чтобы найти беглого преступника). Черты Джейми излучали тогда благоговение и покой.
— Она умерла от оспы, во время эпидемии. Я… кхм… выкупил вас у бабки-француженки за пять гиней, два одеяла и бочонок рома.
Губы Синнамона едва заметно дрогнули.
— А мой… отец? — Он напряженно подался вперед, уперев руки в колени. — Вам известно его имя? Скажите, кто он! Пожалуйста.
Грей колебался, памятуя о бурной реакции Уильяма на известие о его настоящем отце, однако успокоил себя тем, что у двух историй нет ничего общего. И с чистой совестью ответил:
— Его зовут Малкольм Стаббс. Кстати, эээ… рост вам достался точно не от него.
Несколько мгновений Синнамон недоуменно таращился на лорда Грея, но потом уловил шутку и рассмеялся. Он в смущении прикрыл было рот ладонью, однако почти сразу опустил руку, убедившись, что Грей не сердится.
— Сэр, вы сказали «зовут». Значит… он жив? — Глаза его вновь наполнились надеждой — и страхом.
— Был жив, когда я слышал о нем в последний раз. Хотя с тех пор прошло уже больше года. Он и его жена живут в Лондоне.
— В Лондоне… — шепотом повторил Синнамон и покачал головой, будто речь шла о каком-то нереальном месте.
— Он был тяжело ранен в битве за Квебек. Взрывом пушечного ядра ему оторвало ногу до колена; чудом не погиб. Потрясающая живучесть! Уверен, он передал это качество вам, мистер Синнамон. — Лорд Джон тепло улыбнулся индейцу. Бренди немного ударило в голову, хотя по сравнению с молодым гостем выпил он не так много.
Кивнув, Синнамон нервно сглотнул и опустил глаза. Какое-то время он молча разглядывал узор на турецком ковре. Наконец посмотрел на Грея и, прочистив горло, произнес:
— Сэр, вы сказали, он женат. Полагаю, его жена не знает о моем существовании?
— Сто против одного, что не знает, — сказал лорд Джон, внимательно разглядывая собеседника.
Неужели Синнамон задумал отправиться в Лондон? С него станется: уж больно решительный вид был у парня. Грей тщетно попытался представить, как отреагирует жена Малкольма, увидев на пороге своего дома индейца.
— Наверняка обвинит во всем меня, — пробормотал он себе под нос и потянулся за графином. — Еще капельку, мистер Синнамон? Я настаиваю!
— Я… хорошо. Спасибо. — Индеец залпом выпил бренди и поставил бокал с выражением непреклонной решимости в глазах. — Смею вас заверить, сэр,
