Пират присел напротив рыдающей в свою ладонь кореянки и приподнял ее за подбородок. Та с омерзением дернулась в сторону, и тогда пират сжал ее щеки, приближая к своему лицу.
— Не плачь, belleza. Ты же выполнила свою часть уговора. Я обещал тебе свободу, и ты ее получишь…
Ваас поднялся и направил дуло пистолета на девушку.
— Прощай, Лили.
Девушка даже не успела ничего сообразить, прежде чем раздался выстрел — я вздрогнула и подняла глаза на упавшую замертво кореянку. Она лежала напротив, ее карие глаза были распахнуты, но не от ужаса и страха. В них читалось лишь одно:
— Я просто хотела выжить…
Я смотрела на нее и… Ничего не чувствовала. Словно считанные минуты назад этот человек не был моим близким другом, а был абсолютно чужим и незнакомым. Господи, как же я хотела почувствовать. Почувствовать страх, боль от потери, сострадание, прощение, хотя бы что-нибудь…
Я смотрела на лицо Лили, смотрела с пониманием: в глубине души я могла понять ее желание выжить и сделать для этого все возможное, но в сердце моем так ничего и не кольнуло, словно часть его навеки зачерствела. Я неуверенно протянула руку к лицу девушки, чтобы прикрыть ее распахнутые глаза. Однако что-то внутри заставило меня остановиться…
«Этот человек был близок тебе столько лет, а сегодня был готов убить…»
Я убрала руку, сжав пальцы в кулак. Во мне происходила борьба между воспоминаниями о нашем прошлом и тем фактом, что девушка только что спустила курок — на глаза навернулись слезы, а я даже не знала, о чем сожалела больше…
— Господи… — сорвалось с моих губ и я спрятала лицо в ладонь, чтобы не светить перед Ваасом своими слезами, которые собиралась сдерживать до последнего.
Монтенегро, до этого безучастно курящий возле окна, неспешно подошел ко мне со спины и уселся рядом, по-турецки скрестив ноги. Его ладонь легла на мою макушку, скользя по всей длине волос, а затем притянула мою голову, укладывая на плечо. Я не сопротивлялась, только тяжело вздохнула, уводя взгляд.
— Почему заставляешь меня это делать? — негромко спросил пират спустя недогое молчание.
Я непонимающе подняла глаза.
— Почему заставляешь доказывать тебе что-то, словно я блять должен это делать? Я мог получить за эту сучку хорошие деньги, но вместо этого мне пришлось доказывать на ней честность своих слов, Mary. Потому что блять ты никогда не веришь моим словам, amiga…
— И снова я одна виновата, да? — беззлобно уточнила я.
— Это должен был быть мой вопрос, hermana. После того, как ты начала бы истерить и обвинять меня в смерти девчонки, — усмехнулся Ваас.
Вдруг мужчина отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза.
— Но ты вновь разрушила все мои планы…
Я опустила глаза, когда пират стер с моей щеки упавшую слезу, а затем несильно толкнул меня в плечо.
— Бля, не распускай сопли, принцесса!
Я бросила взгляд на Монтенегро, когда тот поднялся с пола.
— Идем. Попробуем подлатать твою спинку…
Комментарий к Hurt and trust
посвящаю эту главу любимому саундтреку из The last of us, думаю, он подходит к ее атмосфере:
The last of us Main theme - Geek Music
кстати главы будут теперь выходить такого объема, поэтому я вкл публичную бету
========== Yeah, we are both insane ==========
Я сидела на кровати, отвернувшись от Вааса и прикрывая грудь снятой размахайкой. Пират молча обрабатывал мои раны на спине, но периодически бросал язвительные комментарии тому, как я вздрагиваю и шиплю от боли сквозь стиснутые зубы. Но я молчала, ни разу не огрызнулась в ответ, и не потому, что мне было наплевать и меня не бесили издевки пирата. Я была полностью погружена в себя: в голове смешались сотни мыслей касательно того, что произошло в этой комнате считанные минуты ранее. Что я чувствую? Жалею ли я? Как дальше быть? Я пыталась отыскать ответы внутри, докапаться до истины. Однако каждый раз, стоило мне приблизиться, как мне казалось, к правильному ответу, как из транса меня тут же выводили прикосновения пирата, задевающие незажившие раны хлоргексидином, а затем резкая, щиплющая боль.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Агх, полегче! — наконец не выдержав, сорвавшимся голосом бросила я, на миг обернувшись к пирату.
— Какая же ты все-таки блядская неженка, принцесса, — недовольно ответил Ваас и ткнул в мой висок забинтованным пальцем, чтобы я развернула бошку обратно. — И вообще блять, не пизди под руку, окей?
Я закатила глаза, но послушно промолчала, стиснув зубы от нового жжения в ране. Вскоре сбоку послышался тихий скрип входной двери — мы синхронно обернулись, наблюдая в дверном проеме знакомую полосатую морду. Ваас бросил на тигрицу мимолетный взгляд и вернулся к своему занятию. Адэт по-хозяйски прошла в глубь комнаты и остановилась на том месте, где буквально пару минут назад лежало тело застреленной Лили. Тигрица любопытно принюхалась к плохо оттертой пиратами крови на полу, узнавая сладкий и манящий ее животное нутро запах добычи. Она облизнулась, махнула ушами и направилась к излюбленному месту под подоконником. Я продолжала следить за вальяжной походкой дикой кошки, которой до сих пор была благодарна за свое спасение. Как бы это глупо ни звучало, учитывая обстоятельства, в которых я находилась…
— Шею не сверни, — между делом бросил пират, и я перевела на того скептический взгляд.
— Я не настолько неженка, Ваас, чтобы сдохнуть от одного поворота головы.
— Это спорный вопрос, — бормотнул пират.
— Слушай, посмотрела бы я на тебя, а! — недовольно бросила я, устало вздыхая и проводя ладонью по лбу.
На это пират вдруг усмехнулся и наклонился ближе, убирая мои волосы со спины и опаляя горячим дыханием мое ухо.
— Не забывай, hermana, где ты, а где я…
Я почувствовала, как мужчина нагло ухмыляется, из-за чего мне захотелось «начаянно» заехать локтем ему по животу.
— В отличие от тебя, я не в том положении, чтобы все меня здесь избивали, унижали… Или пытались трахнуть.
— А не пойти бы тебе нахуй?! — прошипела я и порывнулась развернуться к пирату, но тот ловко заломил мне руки и дернул на себя так, что я припала спиной к его груди.
Я с ненавистью подняла глаза на этого ублюдка.
— Ты злишься, Mary. Окей. Наверное, сложно быть ебучей черной овцой, а? — все так же ухмыляясь продолжал пират, но вскоре его голос приобрел серьезность и угрозу, которая коснулась моего уха. — Но блять не забывай, сука ты тупая, что будучи даже черной овцой, ты все еще остаешься частью ебаного стада. Поэтому подусмири-ка свой пыл, окей?
Не получив ответа, он сильнее заломил мои руки, мне стало действительно больно, и тогда я вскрикнула.
— Отвечай, когда я задаю вопросы блять! Окей?!
— Окей! Окей! — вскрикнула я, пытаясь выбраться из хватки мужчины.
Наконец, он отпустил меня, и я смогла благополучно отсесть от пирата подальше. Впрочем, Вааса это мало коробило — он уже отошел к окну и привычно достал пачку сигарет.
Нервишки успокоить, бедный.
— В душевой валяются твои шмотки, amiga. Иди забери уже блять, пока я их нахуй не сжег вместе с мусором, — попутно бросил он, щелкая зажигалкой и задумчиво рассматривая свой остров, который медленно тонул в сумерках.
Я мигом поднялась с кровати, все так же прикрываясь порванным тряпьем, и бросила испепеляющий взгляд на спину этого придурка. Зайдя в душевую, я с радостью схватила свои вещи, лежащие на раковине, и принялась быстро натягивать их. В голову полезли тяжелые воспоминания того, как закинувшийся дурью Монтенегро стаскивал их с меня в пыточной засранца Антонио, с каким животным желанием рассматривал мое беззащитное, обнаженное тело и как коснулся его губами… Я плохо помнила подобные ощущения после той ночи, когда под действием накротика сама ластилась к пирату, однако Ваас об этом благополучно напомнил мне, в этот раз накидавшись в свою очередь.
Я бросила взгляд в зеркало — как и предполагалось, ярко-красная отметина у ключицы. Монтенегро, даже будучи оторванным от реальности, стремился обозначить меня как свою вещь, как свою собственность, как что-то, до чего никто не имеет права дотрагиваться и кого никто не посмеет обидеть, кроме него.
