— Полукровка прав. Проклятье было ложью. Твоя сестра умерла, потому что я ужалил ее. — Он щелкал своим желтоватым хвостом вперед и назад, и Уилл помнил, что этот хвост повалил Эллу на землю, легко из быстро выбив меч из ее руки. — Не было никакого проклятья на тебе, Уилл Герондейл. Ни одного, насланного мной.
— Нет, — сказал Уилл мягко. — Нет, это невозможно. — Он почувствовал себя так, как будто шторм, пронеся над его головой. Он вспомнил, как Джем сказал, что стена падает, и он представил, как огромная стена, окружающая его, изолирующая его многие годы, рушится в песок. Он свободен… и он одинок, и ледяной ветер резанул его как нож. — Нет. — Его голос приобрел низкую, причитающую интонацию. — Магнус…
— Ты лжешь, Марбас? — отрезал Магнус. — Ты клянешься Баалом, что говоришь правду?
— Я клянусь, — сказал Марбас, закатывая красные глаза. — Мне незачем лгать.
Уилл упал на колени. Он стиснул руки на животе, как будто пытался не дать внутренностям вывалиться из него. Пять лет, подумал он. Пять лет впустую. Он слышал, как его семья кричит и стучит в двери института, и он сам говорит Шарлотте прогнать их. И они никогда не знали почему. Они потеряли дочь и сына в течение нескольких дней, и они никогда не знали почему. И другие: Генри и Шарлотта, и Джем, и Тесса, и то, что он сделал — Джем это его большой грех.
— Уилл прав, — сказал Магнус. — Марбас, ты синекожий ублюдок. Гори и умри!
Где-то на краю зрения Уилла, темно-красное пламя взлетело к потолку; крик Марбаса, агонический вопль, прекратился так же быстро, как и начался. Запах горелой плоти демона наполнил комнату. А Уилл по-прежнему сидел на коленях, с трудом вдыхая и выдыхая.
О Боже, о Боже, Господи.
Нежные руки коснулись его плеч.
— Уилл, — сказал Магнус, в его голосе не было смеха, только удивительная забота. — Уилл, мне жаль.
— Все, что я сделал, — сказал Уилл. Его легкие, как будто не могли получить достаточно воздуха. — Все то вранье, отталкивание людей, отказ от моей семьи, непростительные вещи, что я сказал Тессе — все впустую. Кровавые потери… и все потому, что я был достаточно глуп, что бы поверить в ложь.
— Тебе было двенадцать. Твоя сестра умерла. Марбас был хитрым существом. Он обманывал могущественных магов, не говоря уже о ребенке, который ничего не знал о мире теней.
Уилл уставился на свои руки.
— Вся моя жизнь разрушена, уничтожена…
— Тебе семнадцать, — сказал Магнус. — У тебя не может быть разрушена жизнь, если ты едва жил. Разве ты не понимаешь, что это значит, Уилл? Ты провел последние пять лет, убеждая себя, что никто не может любить тебя, потому что, если бы они полюбили, то были бы мертвы. Сам факт их выживания доказал их безразличие к тебе. Но ты был не прав. Шарлотта, Генри, Джем — твоя семья.
Уилл сделал глубокий вдох и выдох. Буря в его голове понемногу рассеивалась.
— Тесса, — сказал он.
— Хорошо. — Теперь в голосе Магнуса появилось немного веселья. Уилл понял, что колдун стоял на коленях рядом с ним. «Я нахожусь в доме оборотня», думал Уилл, «с колдуном, утешающим меня, и прахом мертвого демона просто под ногами. Кто бы мог себе это представить?» — Я не могу тебе точно сказать, что Тесса чувствует. Если ты не заметил она решительная, независимая девушка. Но у тебя столько же шансов завоевать ее любовь, как и у других мужчин, разве это не то, чего ты хотел? — Он похлопал Уилла по плечу и отдернул руку, вставая, тонкой черной тенью нависнув над Уиллом. — Если это тебя утешит, то судя по тому, что я наблюдал на балконе в ту ночь, полагаю, ты ей скорее нравишься, чем нет.
Магнус наблюдал за тем, как Уилл вышел из дома.
Дойдя до ворот, он остановился, как будто колебался на пороге начала долгого и трудного путешествия. Луна вышла из-за туч и осветила его густые темные волосы, бледные белые руки.
— Очень любопытно, — сказал Вулси, появляясь за Магнусом в дверях. Теплый свет в доме превратил темно-русые волосы Вулси в бледно-золотой клубок. Он выглядел так, как будто только что проснулся. — Если бы я не знал лучше, я бы сказал, что ты увлекся этим мальчиком.
— Знал лучше в каком смысле, Вулси? — спросил рассеянно Магнус, продолжая наблюдать за Уиллом, и светом от искрения Темзы за ним.
— Он нефилим, — сказал Вулси. — А тебе никогда не было до них дела. Сколько он тебе заплатил, чтобы ты вызвал Марбаса?
— Нисколько, — сказал Магнус, и теперь он не видел ничего, ни реи, ни Уилла, только волна воспоминаний — глаза, лица, губы, отправленные в забвение и любовь, которой он уже не мог дать определение. — Он сделал мне услугу. Услугу, о которой он даже не помнит.
— Он очень симпатичный, — сказал Вулси. — Для человека.
— Он очень сломан, — сказал Магнус. — Как прекрасная, сломанная кем-то ваза. Только удача и мастерство может собрать ее обратно.
— Или магия.
— Я сделал все, что мог, — сказал Магнус тихо, когда Уилл наконец поднял защелку и распахнул ворота. Он вышел на аллею.
— Он не выглядит особо счастливым, — заметил Вулси. — Что бы ты там для него не сделал…
— На данный момент он находится в состоянии шока, — сказал Магнус. — Он верил только в одно на протяжении пяти лет, а теперь понял, что все это время он смотрел на мир сквозь испорченный механизм. Все, что он принес в жертву во имя того, что он думал, было правильным и благородным, было пустой тратой времени, и что он только навредил тем, кого он любил.
— Боже правый, — сказал Вулси. — Ты точно уверен, что помог ему?
Уилл вышел за ворота, и они захлопнулись за ним.
— Точно, — сказал Магнус. — Всегда лучше жить правдой, чем жить во лжи. А эта ложь сделала бы его одиноким навсегда. Возможно, у него не было ничего в течение пяти лет, но сейчас у него есть все.
— Парень, который так выглядит… — Вулси усмехнулся.
— Думаю, его сердце уже занято, — сказал Магнус. — Возможно, это к лучшему. Все, что ему нужно сейчас — это любить и быть любимым. Для столь молодого человека у него была довольно трудная жизнь. Я надеюсь только на то, что она поймет.
Даже с этого расстояния Магнус видел, как Уилл глубоко вздохнул, расправил плечи и направился по Уолку. А Магнусу, который был абсолютно уверенным в том, что это ему не мерещится, казалось, что в каждом его шаге была энергия.
— Ты не можешь спасти каждую упавшую птичку, — сказал Вулси, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. — Даже самых красивых из них.
— Одну смогу, — сказал Магнус, и поскольку Уилл уже скрылся из вида, он позволил двери захлопнуться.
Глава 18. До самой смерти
Как послушник всю жизнь, я учился любви.
