И я знал об этом. Я не послушал богов. А теперь уже слишком поздно.
– Вы сделали Банрууда к-королем, – повторила Тень, запинаясь. – Вы дали ему власть. Разве вы не можете… ее отобрать?
– Как? – вопросил мастер Айво, вздымая к небесам свои костлявые руки. – Здесь, в храме, живут лишь немолодые хранители да женщины, за которыми охотится весь Сейлок. У нас нет власти сместить Банрууда. Как нам сместить его, мечом? Мы утратили доверие народа, лишились поддержки ярлов. Вы слышали сегодня толпу. Хранители их подвели. Северяне стоят у наших ворот, король задумал продать наших дочерей. Судьба храма, судьба самого Сейлока висит на волоске.
– Но руны… наверняка руны… – причитала Тень.
– Руны сильны и праведны – так же, как кровь тех мужчин и женщин, которые прибегают к их помощи. Мы испробовали каждую руну, вопросили каждого бога, пролили кровь на земли каждого клана, – продолжал Айво. – Хранители потерпели неудачу. Я потерпел неудачу. И Сейлок падет.
* * *
Храмовая гора кишела людьми, и чувства Хёда путались. В толпе он был бесполезен – и для себя, и для других. Стук множества сердец бессмысленно звенел у него в голове. Он выбрался из повозки, подхватил посох и, положившись на не изменявшее ему умение обходить препятствия, прошел сквозь толпу.
Он уловил нежное биение сердца Гислы, легкий трепет ее дыхания. Она все еще оставалась среди хранителей. После встречи с Гудруном все они ушли со ступеней, и теперь у входных дверей храма стояли на страже двадцать шесть солдат. Прибытие короля Севера внушило ужас всем обитателям Храмовой горы: ярлам, принцессе, хранителям, простым обывателям. И Байру. Байр вообще не должен был оказаться здесь.
Хёд ушел с площади, набрал ведро воды из колодца и двинулся к себе в комнату, коротко приветствуя слуг, что встречались ему по пути. На заднем дворе замка беспорядочно мелькала прислуга, суетившаяся из‐за нежданного возвращения короля. Поднявшись к себе, Хёд смыл дорожную пыль и насухо вытерся. Его постель и полотенце, лежавшее возле чаши для умывания, до сих пор пахли Гислой. Не стерпев, он снова вслушался в звуки замка, выслеживая ее сердце.
– Хёди, Хёди, Хёди. – Она напевала его имя. Звук показался ему легким, как ветерок, но с каждой секундой все приближался.
Она пыталась его найти. Или, быть может… уже знала, где он.
Он услышал, как она бежит по ступенькам вверх. Она спешила, но двигалась очень тихо, словно старалась остаться незамеченной.
Повернувшись, он двинулся к двери и распахнул ее, едва она завернула в коридор. В следующий миг она упала в его объятия.
– Я знала, что ты меня услышишь, и молилась, чтобы ты оказался здесь, – всхлипнула она.
– Тебя могли увидеть, – упрекнул он, закрывая дверь.
Но он был так рад ее появлению, так хотел поскорее поздороваться с ней, что мгновенно забыл обо всех своих страхах и стал ее целовать.
От нее пахло розовой водой и ладаном, слезами и страхом, и он слизнул соль с ее губ и задрожал, когда она притянула его к себе. Ее груди прижимались к его груди, все тело дрожало. Он чувствовал, что то было не предвкушение, не желание, но потребность быть здесь, рядом с ним.
Ей было страшно.
– Гисла, – успокаивающе произнес он, провел рукой по ее мягкой щеке, с нежностью целуя ее, но она помотала головой, не поддаваясь на его ласку, ища в нем утешения. Она обхватила его за бедра, прижалась еще сильнее, и тогда он понял. Подобрав ее юбки, он отыскал под ними источник скрытого жара. Она, трепеща, впилась ему в губы, и он опустил ее на постель, стянул штаны и без единого слова погрузился в нее.
Она содрогнулась, не отрываясь от его губ, грудью вжимаясь в его грудь, обхватив его бедра ногами, и на короткий, бездумный миг невероятное наслаждение захлестнуло обоих, перечеркнув целый месяц невыносимой, тоскливой разлуки. Но реальность вернулась, неподалеку загремели колокола, и наслаждение уступило место страху.
Хёд разгладил юбки Гислы и притянул ее к себе. Только что их сердца занимались любовью, но теперь отведенное им время беспощадно заканчивалось.
– Тебе пора, любимая, – сказал он.
– Знаю.
– Собери дочерей и хранителей, заприте двери храма и уходите через туннели. Этой ночью вам нужно покинуть гору.
– А что же Альба?
– Тень должна сделать выбор: или она сохранит свою тайну, или спасет дочь.
– Она рассказала мастеру Айво. И Дагмару. Только что, в святилище. Это больше не тайна. Банрууд ее видел. Все эти годы его преследовал ее образ. Думаю, он убедил себя, что она… лишь призрак.
Хёд слышал происходившее на ступенях храма, слышал, как ахнул Банрууд. Он почувствовал охвативший короля ужас, но не сумел понять его причину.
– Он потрясен. Но это лишь укрепит его решимость. Сегодня вечером он объявит о помолвке, а завтра состоится свадьба. Он надеется, что северяне уйдут и его беды на этом закончатся.
Гисла застонала, и в ее стоне была такая боль, что он крепче сжал ее в объятиях, словно мог от всего уберечь. Но он не мог.
– Альба и Байр… Он любит ее. Она любит его. Они пытались это скрыть, но… я знаю, что это так.
– О нет, – хрипло откликнулся Хёд. – Быть не может.
– Помолвка убьет их обоих. Она не может выйти за короля Севера.
– Мы уведем ее отсюда. Она должна уйти вместе с вами, – проговорил Хёд, пытаясь изменить давно продуманный план.
– Но как же Байр? Если северяне нападут, он станет сражаться! За гору, за короля. Он ярл Сейлока.
– Я позабочусь о нем, – отвечал Хёд, хотя сам еще не знал, как это сделает. Байр должен был быть теперь в Долфисе. За десять лет он ни разу не возвращался на гору. – Я буду защищать Байра. Ценой своей жизни.
– А кто защитит тебя? – запричитала Гисла и обхватила ладонями его лицо.
На миг он отдался поцелую, словно уговаривая ее своими губами, языком.
– Ты не должна сдаваться, – прошептал он, и у нее по щекам покатились слезы. – Тс‐с, Гисла. Ты обещала мне, что не сдашься.
Она вновь застонала, прижимая к его груди кулаки.
– Я сделаю… все… что ты скажешь, – выдавила она, – но обещай мне, что мне не придется снова жить без тебя.
Он взял ее ладони в свои и поднес их к губам, стараясь унять волнение, поднимавшееся в груди.
– Если ты погибнешь… я пойду за тобой. Понимаешь? – неистово выкрикнула она. Слезы градом катились из ее глаз.
– Понимаю, – прошептал он.
Он встал с кровати и потянул ее за собой, целуя
