ошибках, делай выводы, совершенствуйся, но оставайся собой.
И на этом мы все замолчали. Я и поверить не мог, что Ален, тот самый, с которым всего пару месяцев назад мы сцепились, как кошка с собакой, и которого я ненавидел всей душой, теперь встанет на мою сторону, одобрит мои действия и посоветует поступать в том же духе. Да, здесь было, над чем подумать. Причем похоже, нам всем, а потому никто больше не сказал ни слова.
Минут через двадцать Лилит сообщила, что пойдет к машине связи и пошлет сообщение Патрику, ведь, по логике мы к этому времени должны были уже вернуться в Филин.
– Что ему говорить? – спросила она.
– Скажи… – я не знал, что ответить. Снова лгать? Или раскрыть все карты? Мне очень хотелось сказать Лилит, чтобы решила сама, но это было бы просто несправедливо, скидывать на ее плечи такой груз.
– Скажи, что попали в засаду легионеров. Скажи, что ушли и направляемся в Горизонт. И что засада может быть связана с Койотами. Что они, вроде как, объявили нам войну.
Лилит кивнула и вышла.
Вернулась она где-то полчаса спустя. Ничего не сказала, а я ничего не спросил. До самого вечера мы очень мало разговаривали. Ален читал какую-то книгу, взятую с полки у Джулии, а мы с Лилит прикладывали все усилия, чтобы казаться спящими. Но оба не спали. Лежали, слушая шуршание колес по дороге, далекие переговоры жителей каравана и прочие звуки дороги. И вроде бы, не было между нами ссоры, однако, напряжение витало в воздухе, сковывало нас, не давало расслабиться.
Кирк и Джулия по очереди и вместе, пару раз заглядывали, перекидывались с нами парой слов и снова удалялись по своим делам. А когда солнце уже почти полностью опустились за горизонт, и мир снаружи наполнился густыми сумерками, я услышал то, чего так ждал весь этот день. Голос Джима. Я бы не принял за него никакой другой. Это был, точно, Джим, он примчался на моей машине, на моей Шторми, только она могла домчать его до нас так быстро. Джим о чем-то громко разглагольствовал, и по мере того, как его голос приближался к двери, я начал различать слова:
– …фигня все это. Нет ничего лучше старого, доброго шестого Смерча, – это он снова уверял кого-то в том, что пистолеты, которыми пользовались Грешники, куда лучше, чем те, что стоят на вооружении военных. – Да, они дороже, но черт возьми…
И вот он появился в дверях. Мы не виделись всего пару недель, но за это время Джим сумел измениться в лучшую сторону. Усталость и следы запойных будней пропали с его лица. Он выглядел свежим. Подравнял бороду и, к моему удивлению, состриг свои волосы до короткого ежика. На левом ухе я заметил уже заживший, но еще красный шрам. Так сложно было поверить в то, что именно с ним, с этим самым Джимом мы подрались, и этот шрам достался ему от меня.
– Этот гость, кажется, к вам, – вслед за Джимом зашла Джулия.
Я кивнул.
– Рад видеть тебя, Клайд, – улыбнулся он, пожимая мне руку.
После его знакомства со всеми членами группы, я спросил:
– Как моя малышка? Не угробил ты ее?
– Летает, как сущий дьявол, – ухмыльнулся он, плюхаясь на диван. – Думал, расшибусь, ко всем чертям. Слово даю, что за руль этой чертовки я больше не сяду.
– Однако же, доехал, – я сел напротив.
– Лишь чудом. А у вас тут кормят? – всё та же наглость, тот же хитрый взгляд.
«Он вернулся», – ликовал я мысленно, – «Мой друг вернулся!».
Но правдой это было только отчасти. Что-то в Джиме, все же, изменилось навсегда. Я видел это. Он смог подняться, но стать таким, как прежде, уже не способен. Шрам в его душе не заживет окончательно. Временами он будет болеть, напоминая о себе. И этот шрам, как Джим не старался его спрятать, я видел отчетливо. Еще не утихла боль. Но заживление, наконец, пошло, и это не могло меня не радовать.
– Сейчас что-нибудь придумаем на ужин, – кивнула Джулия с улыбкой.
Это был очень странный ужин. Возможно, только для меня одного, и все же, я не мог отделаться от ощущения ирреальности всего происходящего. За одним столом собрались сразу три различные части моей жизни. Джулия, как призрак далекого прошлого, того времени, когда я и помыслить не мог о прогулках за стенами Филина. Джим, еще один пришелец из прошлого, которое, впрочем, мне так и не удалось отпустить, в отличие от Джулии. Он напоминал мне о Грешниках, с которыми я узнал и полюбил этот удивительный, дикий и опасный внешний мир. И Лилит с Аленом, с которыми меня связало настоящее. Три жизни и всего один человек, как мост между ними. С приятным удивлением я обнаружил, что все они неплохо ладят. Джим шутил в свойственной ему манере, Джулия не упускала момента поумничать, но делала это, как и прежде так, что всем были действительно интересны ее слова и умозаключения, а Ален рассказал несколько своих армейских баек, больше всех понял и оценил которые Кирк, с радостью поделившийся и парой собственных забавных историй. Улыбалась и Лилит, подарив мне надежду на то, что напряжение между нами пропало и больше никогда не вернется. Улыбался и я.
А за окном тем временем окончательно стемнело, и вечерние сумерки сменила непроглядная тьма. Глядя туда, я видел только этот густой сумрак, сомкнувшийся над нами, но не способный проникнуть в помещение. И мешал ему не электрический свет ламп у нас над головой. Истинный свет, разгоняющий тьму, излучали все мы, люди, которых судьба свела за одним столом. Все те люди, что имели значение в моей жизни. Мы мчались через ночь – маленький, но яркий огонек в мире беспросветной тьмы. Летели от одного события к другому, но вдруг застыли где-то между ними в этом океане темноты, где ничего не происходит. Судьба дала нам передышку, чтобы уже на следующий день увлечь за собой. Но никто не думал об этом в тот вечер. Мы просто были вместе, делились друг с другом своим настроением, рассказами, шутками, своим светом. И мне так хотелось, чтобы каждый
