кровосмешение грозило им неминуемым вырождением. И тогда, одна за другой, семьи стали принимать в свои ряды жителей нижнего города, особо отличившихся и заслуживших подобное вознесение. С этого и начались расколы, распри, споры и дележка территории. Семьи вскоре утратили свои кровные узы, а затем и свое название. С некоторых пор их именуют клубами, а на деле же, это больше похоже на крупные мафиозные группировки предков, активно стерегущие свою часть города и ведущие постоянную вражду с другими. По уши увязнув в этой войне, так называемые хозяева Горизонта, совершенно не следят за порядком в городе, за численностью населения, за уровнем жизни горожан и всеми прочими, казалось бы, основными для правящего класса вопросами. Горизонт в этом плане можно считать полной противоположностью Филину. В нашем городе преступности практически нет, как нет и безработицы, нет голодающих, нет тех, кому не найдется дела, и кто не будет получать за него плату, достаточную для жизни. Клубам же Горизонта плевать на все это, они заботятся только о собственной выгоде, а люди внизу борются за членство в этих клубах, чтобы сбежать от грязи и нищеты в рай верхнего города, откуда они будут плевать на головы тех, с кем еще вчера делили жилье и пищу. Так уж устроен этот чертов город.
Блэки, дочь Хирурга, владеет самым молодым из клубов Горизонта, тринадцатым по счету, который назвала Новолунием. Однако, о самой этой девушке известно крайне мало. Причем не только нам, но и большинству жителей Горизонта. Кто она? Откуда взялась? Как так случилось, что она вдруг появилась на арене больших игроков, года три-четыре назад, и тут же сумела отхватить себе кусок их пирога? Однако меня почему-то подобная таинственность не удивляла. Ведь, если подумать, я столь же мало знал и о Хирурге. Джим говорил, что он выходец из Горизонта, но почему перебрался в Филин и какой его жизнь была до вступления в команду Койотов, знал, пожалуй, только один Пастырь, с которым они и познакомились в группе Роланда. И эта загадочность, похоже, перешла его дочери по наследству. Общественности хорошо известна была только ее репутация. Страшная и кровавая. Блэки, судя по возрасту Хирурга (его я так же не знал и мог только прикинуть, исходя из внешности), должно было быть около тридцати лет. Однако, за свои годы она успела натворить много такого, за что в Филине бы уже давно лишили гражданства, заклеймили и выкинули за стену. Но в Горизонте подобные зверства играли только на руку, делали имя и повышали статус. Свой статус Блэки заработала звериной свирепостью, хладнокровием, жестокостью – качествами, которые отлично сочетались в ней с гибким умом и выдающимися лидерскими наклонностями. Некоторые главы других клубов точили на нее зуб, за глаза называли безродной выскочкой и, все же, считались с ней, что говорило о многом. Ясно было одно – Блэки производила на людей неизгладимое впечатление. Это интриговало и одновременно с тем настораживало. Я не представлял, как стоит вести себя с таким человеком, и раздумывал над тем, что возможно, Блэки намного опаснее Роланда, и встреча с ней может стать нашей роковой ошибкой. И все же, выхода не было. Кроме того, что нас конвоировали ее люди, которым, я уверен, была поставлена четкая задача доставить вверенных им людей до точки назначения и никуда не отпускать, я так же понимал, что возвращаться некуда. Только Блэки располагала необходимой информацией, только у нее были ответы, без которых нам не продвинуться дальше. А значит, что эта встреча неизбежна.
В Горизонт нас привезли глубокой ночью. Снаружи город, как брат близнец, был похож на Филин. Те же стены, разве что заметно выше, тот же купол, по которому расползается свет от десятков огней города. Однако, отличия стали заметны уже в шлюзе, где мутного вида люди с оружием в руках (явно не военные) лишь бросали на нас заинтересованные взгляды, но пропустили без досмотра. Кто же посмеет досмотреть машины одного из клубов? И как только мы въехали в город, мне в нос ударил его отвратительный смрад. «Аромат» Горизонта сочетал в себе запахи гари, грязи, сырости и гнили, словно я оказался в каком-то старом подвале. Нас везли по темному лабиринту улиц, полностью лишенных освещения. Видимость была сильно ограничена клубами горячего пара, поднимающегося из решеток на дороге и у подножья домов. За его белесой завесой виднелись серые стены типовых построек, изрисованные люминесцентной краской. На них красовались, перекрывая друг друга, трудночитаемые надписи, афиши и рекламы, соседствующие с рисунками различными по своей сути, мастерству и смысловой нагрузке настолько, что казалось, все кому не лень, от талантливых художников до маньяков-убийц и умственно отсталых подростков посчитали своим долгом отметиться на этих стенах. Постройки уходили вверх на восемь-десять этажей, и оттуда, с крыш города лилось мистическое, синевато-желтое сияние. Там, наверху располагался другой город, освещенный, чистый и недосягаемый для большинства жителей низа. И если поднять голову вверх, стоя на дне этого зловонного и темного каньона, то яркий свет верхнего Горизонта затмевал собою небо, за ним не было видно даже купола. Этот свет для жителей нижнего Горизонта и был небесами. Свет иной жизни, не похожей на их жалкое существование во мраке. Этот свет манил их как наркотик, заставлял ненавидеть и бояться небожителей, но надеяться однажды стать одними из них.
Народу на улицах нижнего Горизонта встречалось немного. Темные силуэты в клубах пара появлялись и исчезали словно призраки. Но у всех, кого мне удалось разглядеть, при себе имелось оружие. Кто-то нес в руках винтовку, у другого хранился пистолет в кобуре, третий, видимо, не сумев обзавестись огнестрелом, носил в ножнах на поясе массивный тесак. Женщины и мужчины, старики и подростки, все, кто выплывал из белесого марева возле нашей машины, были хоть чем-то да вооружены. И в голову приходил логичный вопрос: «Неужели тут всё ТАК плохо? Неужели на улицах этого города НАСТОЛЬКО опасно, что без оружия не обойтись?». Похоже, что именно так оно и было. Преступность в Горизонте – не просто следствие плохой жизни, бедности и безработицы. Преступность в Горизонте – это уже часть его культуры. Жители города привыкли с детства бороться за свое существование любыми возможными способами. И если нам в Филине свой город кажется безопасным островком в океане кошмаров и хаоса, то любой выходец из Горизонта еще поспорит, где безопаснее: в открытом мире или за родными стенами.
Никто из нас не сказал ни слова, пока фургон Новолуния медленно
