спорах, одновременно частных и публичных, проявления личного характера Фридриха II, но мы не должны забывать, что он был не только индивидуальностью, но и воплощением государства, являл собой
образ власти.
Такое политическое прочтение несет в себе риск свести историю научной мысли к досужему любопытству государя, к проекции политической идеологии, а эволюцию художественных форм — ко вкусам заказчика. Многие со времен Иоанна Солсберийского прописывали подобное любопытство по статье придворных забав и безделиц. Пуристов, которые не желали связывать философию с удачами и провалами земных властей, всегда хватало, это послужило стимулом для рождения университетов. В Сицилийском королевстве появление таких текстов, как «Обожение человека» Григория Святогорца, доказывает, что крупные мыслители могли и здесь успешно работать без поддержки Фридриха II. Замечательные произведения «штауфеновского искусства» немыслимы без предшествовавшей им эволюции форм не-штауфеновского искусства Центральной и Южной Италии, обогащенной за счет опыта заальпийских мастеров, много путешествовавших вслед за кочевавшим двором императора. Некоторые важнейшие произведения штауфеновской скульптуры, как бюст из Барлетты и «эллинистические» головы из Бари, с трудом поддаются идеологической интерпретации. Что это: хитроумное прославление Фридриха II? Игра? Физиогномический этюд? Или посрамление? Насмешка?
В истории средневековых «ренессансов» XIII век иногда остается в тени — он служит демаркационной линией между бурной эпохой Абеляра и не менее бурной эпохой Петрарки. Те, кто защищают достоинство этого столетия в истории европейской культуры, используют другие образы: «век схоластики», «век энциклопедизма», «век готики», «век Франциска» и т. п. Я не собирался открыть очередной, кем-то позабытый ренессанс. Мне хотелось показать, что в в то время активно работающая культурная среда, стремившаяся к созданию нового, так или иначе обращала свои взоры в прошлое и иногда в чужое. Особенность культурной жизни двора Фридриха II состояла в том, что здесь не ощущалось трагического разрыва ни с античным прошлым, ни с миром, религиозно чуждым западному христианству. Это ощущение единства Средиземноморья во всей политике и интеллектуальной деятельности штауфеновского двора никогда не покидает нас при знакомстве с его художественным и научным наследием.
Послесловие
Когда в далеком 2011 году мы впервые оказались на истфаке Вышки, тогда крохотном здании на Петровке, дом 12, все казалось странным, необычным и немного волшебным. Особенно в глаза бросались развешанные по стенам фотографии с разными средневековыми диковинками. Как потом выяснилось, их специально напечатал и развесил сам автор фотографий и один из наших самых харизматичных преподавателей — Олег Воскобойников.
Тогда, на 1-м курсе, Олег читал у нас историю искусства (а вечерами вел общеуниверситетский факультатив по Средневековью, куда стекались люди со всей Вышки). Он погружал нас, молодых и глупых, в необыкновенные захватывающие миры, учил видеть не только красоту памятников прошлого, но и проблематизировать их, видеть жизнь за камнем и застывшими красками. Спустя годы Олег стал для нас, повзрослевших и глупых, не только учителем, но и другом, сообщником в разных странных начинаниях, на которые, кажется, никогда бы не решился оторванный от мира ученый. Вместе с Олегом мы делаем подкаст, запустили «Страдариум», платформу с онлайн-курсами, и сделали эту книжную серию.
Так что когда возникла идея выпустить у нас «Душу мира», первую книгу Олега, посвященную императору Священной Римской империи (которая, как известно, не была ни священной, ни римской, да и империей-то не была) Фридриху II Штауфену (не путать с Фридрихом II Гогенцоллерном, королем Пруссии из XVIII века), мы сразу согласились. Потому что это явно важная книга для нашего друга и учителя, который вложил в нее частичку себя что тогда, что сейчас, когда готовил это переиздание.
Тем более что Фридрих II, стараниями Олега, давно был в нашей жизни. На тех же фотографиях с Петровки видное место занимал охотничий замок Кастель-дель-Монте, построенный Фридрихом и запечатленный Олегом. Эта «корона Апулии» сейчас является чуть ли не самым известным замком средневековой Италии, а в то время, видимо, служила лишь удовольствию государя (который не факт, что бывал в этом замке), располагаясь вдали от больших городов и дорог посреди удобных охотничьих угодий.
Из книги (и слов монаха Салимбене) вы уже знаете о маниакальном желании Фридриха строить замки и тем самым демонстрировать свою императорскую власть подданным. Наверное, это можно понять, когда ты император и веришь, что весь христианский мир должен подчиняться тебе. Кажется, куда сложнее понять то любопытство, которое было так свойственно Фридриху и даже сделало его героем многих легенд, вело его как в частной, так и в политической жизни.
В целом Фридрих II — очень необычный персонаж, вдохновлявший многих и многих. Например, о нем в 1927 году написал свою первую монографию тогда еще не известный и не великий Эрнст Канторович. На работу о Фридрихе его вдохновил кружок великого немецкого поэта Штефана Георге, а сама книга понравилась верхушке нацистской партии, Муссолини и прочим малоприятным людям. Да и на обложке книги Канторовича красуется свастика, тогда еще не монополизированная НСДАП.
Судьбы участников круга Георге сложились очень по-разному: кто-то принял новую нацистскую власть и стал сторонником Гитлера, кто-то, как Канторович, отправился в эмиграцию быть великим ученым-медиевистом и писать свою главную книгу — «Два тела короля». В этом, конечно, ощущается особый трагизм.
Но поразительно, как такой государь, как Фридрих II, стал образцом и мечтой для фашистских руководителей. Ведь даже делопроизводство при дворе Фридриха велось на латыни, греческом и арабском, император искренне интересовался во всех смыслах другими, даже описывал внешний облик и традиции татар, в посланиях ко дворам прочих европейских правителей. Фридрих не жег неугодные книги, как это делали нацисты, а поощрял образование и открывал университеты.
Кажется, сегодня Фридрих при всей своей загадочности и странности мог бы стать символом лучшего мира: мира открытого другим, открытого странностям и любопытству, общению между самыми разными людьми.
Надеемся, книга Олега Воскобойникова поспособствует этому. И что вы получили искреннее удовольствие, пока ее читали. Мы — получили. Ура, Олег! И спасибо.
Библиография
1. Рукописи
Bern. Burgerbibliothek Ms. 120 II. Petrus de Ebulo. Liber ad honorem Augusti sive de rebus Siculis.
Escorial, Monesterio San Lorenzo. Lat. f.III 8. Michel Scot, Liber introductorius.
Leipzig. Universitätsbibliothek Ms. Rep. II 143. Alexandri nobilissimi atque sapientissimi regis Macedonie liber.
London. British library. Ms. Sloane 3983. Georgius Fendulus. Liber astrologiae.
Madrid. Biblioteca Nacional. Ms. 19. Aratea.
Marburg. Universitätsbibliothek. Ms. lat. 9.
München, Bayerische Staatsbibliothek Clm 10268. Michael Scotus. Liber introductorius.
Oxford, Bodleian Library Canonicianus Misc. 555. Michael Scotus, Liber particularis, Liber physonomie.
Paris. Bibliothèque
