class="p1">Я хорошо знала, как выглядят разочарованные родители, и по пути сюда очень боялась увидеть картину, с которой сталкивалась всю свою подростковую жизнь.
Презрение. Недовольство. Искривленные губы и злые усмешки. Жестокие слова, опускающие мою самооценку и ценность ниже некуда. Любая ошибка наказывалась унижением, а потом игнорированием. Словно меня не существовало. Словно своим поведением я была виновата в бедах всего мира.
Страх затмил все вокруг. Из-за него я забыла, какими были люди, которые в игровой реальности стали моими родителями.
Заметив мое смятение, Дженесса и Колинн оба поднялись с волнением в глазах. И как я вообще могла подумать, что они поведут себя как мои настоящие родители?
Мои действия плохо повлияли на компанию, на семью, на всех нас. И даже после этого, Колинн все равно продолжал смотреть на меня так, будто я подверглась тяжелым испытаниям, а он искал способы, чтобы помочь.
— Шейлин, — тихо позвала Дженесса.
Струна, которая натянулась из-за моих эмоций до предела, лопнула. Я ощутила резкую боль в груди. Глаза заволокло пеленой. Я сглотнула ком в горле, попыталась что-то сказать, но изо рта послышался хрип.
Мне следовало оправдаться. Я не должна была выглядеть избалованной дочерью, которая допустила ошибку и теперь не могла ее исправить. Я должна была взять все под свой контроль. Как и всегда. Притвориться, что все в порядке. Заставить себя стать сильнее и не упасть в грязь лицом.
Я жила с этой маской со второго курса, уверенная, что она стала частью меня. Что она никогда не спадет.
Кто же мог подумать, что забота со стороны других людей, разрушит выстроенную стену. Что мне будет достаточно почувствовать родительскую любовь, чтобы позволить себе быть слабой.
— Шейлин, — повторил Колинн, явно обеспокоенный затянувшимся молчанием.
— Папа, — выдохнула сквозь боль.
Это слово, так просто сорвавшееся с моих губ, стало последним рычагом. Я больше не могла держаться, поэтому позволила слезам вырваться наружу. Они текли, пока тихий не плач не превратился в громкие рыдания. Они усилились, когда руки папы обхватили меня за плечи и притянули к себе. Да, папы. Я хотела, чтобы он был им. Чтобы он продолжал оставаться рядом со мной и поддерживать. Прямо как сейчас.
Мне было стыдно от того, какой жалкой я могла быть в их глазах.
— Чего ты рыдаешь? — слышался в голосе голос матери. — Сама допустила ошибку, а теперь давишь на жалость? Отвратительно!
— Почему ты не можешь сделать все идеально? — добавлял отец. — Неужели так сложно быть идеальной дочерью?
Они продолжали обвинять меня, когда я не смогла заинтересовать сына какого-то влиятельного человека, и он назвал меня скучной. Обвиняли, когда я не сыграла трудную композицию на скрипке, хотя я говорила, что не смогу. Но родители уже пообещали шикарное выступление единственной дочери. Они обвинили меня в сильной простуде, из-за которой я упала в обморок во время званого ужина.
Им никогда ничего не нравилось.
И они всегда винили в этом меня.
Уехав от них, я возвела вокруг себя прочный барьер. Который, в итоге, пробила родительская любовь, которой я была лишена.
— Милая. — Дженесса ласково погладила меня по голове. — Все хорошо родная.
Но хорошо не было. Я знала, что фотографии приведут скандалу. Я знала, как это исправить. Но я все равно продолжала плакать, мысленно давая себе обещание.
«Еще немного. Я побуду слабой еще немного, а потом обязательно все исправлю».
Глава 34. Я выбираю тебя
Правило любовной новеллы № 34:
колокольчики будут звучать особенно
громко, когда вы определитесь с
фаворитом
Деонт находился под полным контролем «Эльтерры», поэтому ничего в городе не решалось без одобрения семей основательниц. Это злило меня особенно сильно, когда я стояла в конце зала, в котором обычно устраивали собрания, чувствуя пристальное внимание взрослых мужчин и женщин.
Десятки взглядов прожигали мою кожу. Раздавался шепот, в котором я улавливала знакомые нотки порицания.
Мой отказ от компании особо не ударил по репутации «Эльтерры». Все проблемы упали на Колинна и компанию. Поэтому моя репутация совсем не пострадала, и я продолжала быть самым известным представителем золотой молодежи Деонта. Эта ситуация отличалась тем, что затрагивала интересы сразу двух семей. К тому же, свадьба с Блейном предназначалась для укрепления позиций «Эльтерры».
Объединение семей принесло бы много почета и пользы, а слухи, которые распространились по городу подобно пожару, повлияли не только на меня, Блейна и наши семьи. Это затронуло всех присутствующих.
И я планировала сделать все возможное, чтобы взять все под свой контроль.
Сегодняшним утром я проснулась с непоколебимой уверенностью в том, что у меня все получится. Этому поспособствовали мотивирующие сообщения Леоны, длинная речь Эммета, который позвонил мне перед сном и напомнил, что я всегда могу рассчитывать на него и его опыт главного бунтаря золотой молодежи Деонта, и разговор с родителями, поддержка которых стала главным столпом, удерживающим мою нервную систему.
Когда рыдания прекратились, я рассказала им обо всем. О сомнениях по поводу отказа от наследования компании. О готовности выйти замуж за Блейна, чтобы больше не доставлять проблем семье. О знакомстве с Элданом. И о чувствах, на появление которых я вряд ли могла повлиять.
Как и ожидалось, в ситуации с женитьбой они не увидели проблем. Дженесса сказала, что даже рада такому исходу, потому что свадьба с Блейном вряд ли сделала бы меня счастливой. Колинн был с ней согласен, хотя его больше интересовала первая часть моего рассказа.
Он несколько раз переспросил меня о произошедшем в прошлом, но я не смогла дать вразумительный ответ. Во-первых, потому что воспоминания все еще были обрывочными. Во-вторых, потому что мне по-прежнему не хотелось вносить разлад между братьями. А обвинения без доказательств приведут именно к этому.
Так что я промолчала, пока родители переглядывались, и перекатывала на языке новое обращение к ним. Было легко начать называть их мама и папа, видеть в них настоящую семью и позволить себе стать любящей дочерью, которой я никогда не была в реальности.
— Волнуешься? — тихо спросил Блейн, наклоняясь, пока мы стояли в отдалении от представителей «Эльтерры».
Они обсуждали произошедшую ситуацию и искали оптимальные пути выхода. Я подняла голову и постаралась ответить уверенно.
— Нет.
Уголки его губ дрогнули.
— Храбришься?
Мой тяжелый вздох заполнил пространство между нами.
— Да.
От него ничего нельзя было скрыть. Хотя Блейну следовало больше беспокоиться о себе, ведь его родители по-прежнему смотрели в нашу сторону тяжелыми недовольными взглядами.
— Неделю назад мы с Шейлин решили разорвать помолвку, — заявил Блейн после моего длинного монолога пятнадцать минут назад,
