растекалось по телу, заглушая боль. Бережно отнес ее в спальню на втором этаже и начал раздевать. Впитывал ее тепло, стараясь насытиться чем-то настоящим, неподдельным. Тем, что нужно ценить! Стянув шелковые брюки, прошелся пальцами по обнаженной спине, ощущая каждый бугорок позвоночника, наслаждаясь нежностью прикосновений, когда дошел до тонкого шрама, разделяющего ее ягодицу на две половины, ощутил резкую боль в сердце. Как бы старался не думать об этом, каждый раз глядя на уродливо-рваную линию на идеальной коже, сжимался от злости.
— Нет, Кролик… Не юбилейный. Их было не сорок девять, а пятьдесят. Ты была первым шрамом прямо на сердце. Твои голубые глаза, наполненные слезами… Ты мой первый шрам…
Мне было страшно ее разбудить, страшно дышать, чтобы не потревожить, потому что не готов был ответить на все вопросы. Молился, чтобы она спала как можно дольше. Черт! Еще восемь часов назад я был прикован к стулу и молился ощутить хоть каплю страха, но сердце было пустым. А теперь? Теперь я боялся всего. Впервые в жизни у меня появилась настоящая цель, от которой зависело будущее. Сколько раз я заставлял себя подняться, заставлял дышать и жить, бредя в рутине дней на ощупь. Не ощущая всего спектра чувств. Меня загнали в угол, продиктовав условия, которые я заучил, как «отче наш». Но не понимал, почему все принял, позволив делать с собой то, что им заблагорассудится. Выполнял задания, преодолевал барьеры, перешагивал через людей, лелея в голове мысль о мести. Месть? Она разве что-то значит? Ничего. Я просто нарисовал себе цель жизни, чтобы заставлять себя просыпаться по утрам. Разве что-то изменится? Ничего. Тем, кого погубил Корней, уже не помочь, не вернуть. А Яна… Мой кролик… Она рядом и дышит. Ее сердце взволнованно стучит и рвется между мной и отцом. Разве я не понимал, что ей будет больно? Понимал. Все знал, но ничего не мог изменить, потому что до сих пор продолжаю оставаться загнанным в угол человеком… Глупец! Насколько я слепо жил….
***
Вибрация телефона заставила открыть глаза. Звук доносился из моей сумки. Я со скрипом поднялся с неудобного дивана. Конечно, лечь спать в гостиной было плохой идеей, но мне нужно было поговорить с Сизовым. А на самом деле я ждал звонка. Но телефон, который никогда не звонил, продолжал молчать, раздражая тишиной. Ведь им уже известно о произошедшем!
Сжал зубы до скрипа, ощутив боль, чтобы осознать, что уже не сплю. Открыв сумку со своими вещами, достал телефон.
— Да… — Все пошло не так, как было запланировано. — Сухой голос, которого я не слышал много месяцев, влетел в ухо, завибрировав в голове.
— Так бывает, ты же сама знаешь.
— Придется выходить из тени. Ты должен был сделать дело тихо, оставаясь незаметным.
— Да? А тебе не пришло в голову, что мне нужен кто-то, на кого можно рассчитывать? Или вам нравится штопать меня после каждого задания. Я уже не мальчик, уже не затягивается, как на собаке!
— Хватит. Знаю я, что помешало тебе. Почему не доложил, что связался с дочерью Моисея? Мы бы обдумали вариант.
— Никаких вариантов. Она вне этого. Я выполню ваше задание, но только попробуйте втянуть Янку, и я исчезну. Будете сами разгребать все дерьмо. Ясно?
— Олег! Ты понимаешь, ЧТО стоит на кону? Мы два года разрабатывали Моисея. И ты не имеешь права пустить все насмарку. — Голос в трубке затих. Был слышен монотонное щёлканье ручки по стеклянной поверхности стола. Нервничает. — Мы решили, что сегодня ты встретишься со связным.
— Наконец-то! — взвыл я, уронив руку на опухшее колено. — Кто он?
— Свой. Ты его знаешь!
— Кто?
— Через три минуты он подъедет. Я очень надеюсь, что не разочаруюсь в тебе. Закончи дело и осядешь на месте. Олег?
— Да.
Как только от меня услышали утвердительный ответ, отключились, в очередной раз оставив наедине со своими мыслями, с чувством загнанности и обреченности. Ненавидел этот телефон. Он никогда не приносил хороших новостей. Стоило только закончить задание, как он звонил, чтобы проинформировать, что на мое имя забронирован билет в новую страну, где меня ждет новое задание…
Посмотрел на черную пластмассу смартфона и, недолго думав, отправил его в еще тлеющий камин.
— Олег?
Вот этого голоса я сейчас не ожидал. Обернулся и застыл на месте, заглянув в ее глаза, потому что понял, что она все слышала… Как мог не услышать? Или, наоборот, отключил бдительность, чтобы все рассказать, устав держать все в себе?
— Олег? — Сизый вбежал в дом, стряхивая хлопья снега прямо на пол. — Там… Гости. О! Януля? Привет!
— Сизый? — Яна стала скатываться по стене, хватаясь за шероховатость каменной кладки.
Я перепрыгнул через диван, стоящий посередине гостиной, и подхватил ее в сантиметре от каменных ступеней лестницы.
— Весело тут у вас, я погляжу!
Голос, который я меньше всего ожидал услышать в этом доме, вытеснил тишину, разорвав ее в мелкие клочья. Конечно… Кто, кроме него?
— Лазарь?
Глава 33
Олег
Солнце уже поднялось, зависнув белым светящимся шаром над горизонтом. Снегопад только набирал обороты, скрывая всю яркость светила, превращал лучи во что-то мягкое, тягучее, как плавленый сыр. Пушистые ели ровной стеной стояли прямо за домом, как настоящие стражники, берегущие наш хрупкий покой. Они раскачивали ветвями, сбрасывая снежные шапки, нашедшие убежище на острой бахроме иголок. Мне нравился этот дом, в котором я довольно часто находил укрытие, отлеживался месяцами, зализывая раны. Он стоял на самом отшибе небольшой, почти безлюдной деревни, в которой жили одни старики, оставшиеся доживать свой век на родной земле. До трассы было несколько километров, что позволяло насладиться настоящей тишиной в полной мере. Частая поросль леса заботливо огибала участок, скрывая дом от любопытных глаз.
Непривычно чистый воздух просачивался через деревянные рамы окон, опьяняя своим головокружительным ароматом: яркая хвойная нота, прикрытая земляным ароматом опавшей листвы, покоившейся под толщей снега, всю палитру ощущений дополнял резкий морозец. Настоящий, не такой, как в городе. Ничто не мешало ему показывать свое могущество, румяня щеки и рисуя красивые узоры на
