Таким образом, продолжает Вячеслав Чистяков: «Адмирал [Того] самовольно поменял местами два следовавших друг за другом тактических действия, в результате чего радикальным образом нарушилась их причинно-следственная связь. И фальсификация затронула не какие-либо частности, но центральный и принципиальнейший “ключ” боя — все тот же “маневр Того”!
По-видимому, истинная картина [начала] боя содержала настолько пагубные для репутации Того характерные подробности, что их — даже при наличии блестящего материального результата — надлежало во что бы то ни стало скрыть».
Недаром приписывал адмирал Того свою сокрушительную победу «добродетелям Его Величества Императора» — японскому эквиваленту Промысла.
Об этой ошибке Того и его очень темном и неверном описании начальной фазы боя говорил, правда, еще адмирал Рожественский в своих донесениях о бое и в показаниях Следственной Комиссии. И говорил, кстати, исчерпывающе (в чем читатель будет иметь возможность убедиться лично).
Но кто же обращает внимание на слова флотоводца, обреченного оказаться в положении побежденного? Или хотя бы обнародует их?
3. Единственный шанс эскадры
Как же такое могло случиться? Каким образом тихоходная и маломаневренная русская эскадра смогла получить право первого залпа?
Постановка задачи
Адмирал Рожественский учитывал два фактора, определявшие возможность прорыва эскадры.
Первый — и обойти его было нельзя — в полтора раза меньшая скорость хода 2-й эскадры по сравнению с японской.
Второй же фактор — доказанная боем 28 июля сравнимая практическая эффективность русских и японских снарядов.
Вспомним «Полтаву», которую с минимальным эффектом два часа дружно расстреливали четыре японских броненосца и которая вовсе не безуспешно отстреливалась от явно превосходящих сил противника. Вспомним также флаг-офицера адмирала В.К. Витгефта — лейтенанта М.А. Кедрова, который во время стоянки у Камранга сообщил, что бой у Шантунга был фактически выигран русской эскадрой.
Анализ этих двух факторов показывал, что прорыв может быть успешным при условии, если удастся хотя бы ненадолго свести на нет преимущество японцев в скорости эскадренного хода, загнав их в своего рода «мертвую точку». Одновременно с этим так расположить броненосные отряды 2-й эскадры, чтобы они могли бить по этой «мертвой точке» всем бортовым залпом левого или правого бортов.
А за время, пока японский флот будет из «мертвой точки» выходить, нанести ему концентрированным артиллерийским огнем такие повреждения, которые компенсируют преимущество японцев в скорости эскадренного хода.
Тем самым основная задача была сформулирована.
Решение
Однако для хоть какого-нибудь построения плана боя, особенно его начальной фазы, надо было иметь — и очень четкие — сведения о противнике: его численном составе, примерном курсе и откуда он может появиться.
Разведка в обычном смысле этого слова 2-й эскадрой не велась. За что адмирал Рожественский уже 100 лет как критикуем. Начиная от незабвенного капитана 2-го ранга Кладо и заканчивая нынешними военно-морскими авторитетами.
Тем не менее налицо факт, который скрепя зубами так или иначе должны признать все изучающие бой 14 мая 1905 года. Не считая, разумеется, тех, кто и так знает, что от «бездарного царского адмирала» — жаль, изменником уж никак не назовешь! — ждать чего-либо путного все равно нельзя.
Факт этот заключается в том, что сформулированную выше задачу адмирал Рожественский решил!
Внешне выглядело это так[224].
4. Загадочный маневр адмирала Того
Опять Мозампо!
Сообщение разведчиков о появлении русской эскадры, по официальным сведениям, достигло «Микаса» в 4 часа 40 минут утра 14 мая. В течение следующих двух часов японские главные силы подняли пары до марки, выбрали якоря и, выстроив походный порядок, двинулись из бухты Мозампо в Цусимский пролив…
Рожественский мог с уверенностью предположить, что его противник постарается свести необходимый риск к минимуму и применит самые надежные, самые беспроигрышные тактические приемы.
Палочка над Т — это что?
Лучшим способом действий в правильном бою двух броненосных флотов считался тогда так называемый «маневр поперечной палочки над буквой Т», то есть охват головы или хвоста неприятельской колонны, что позволяло сосредоточить на фланговых кораблях охваченной колонны всю мощь бортового огня эскадры охватившей.
Место встречи изменить нельзя
Если бой происходит в открытом море, а силы врагов примерно равны, успех в построении «палочки» зависит от многих случайных факторов. Ситуация упрощается, если один из противников вынужден форсировать подготовленную к обороне узкость. Здесь его путь жестко диктуется самой географией театра военных действий, и потому готовящаяся к встрече сторона может заранее рассчитать маневр и встретить неприятеля в уже готовой позиции «палочки над Т».
Следовательно, помимо абсолютного превосходства в огневой мощи и полуторного превосходства в скорости эскадренного хода, японцы располагали всеми выгодами внешней обстановки, и потому для достижения победы им оставалось лишь выполнить заранее рассчитанный план.
Путь Соединенного флота из Мозампо к месту боя весьма характерен. Сначала, держа на юго-восток, Того пересек всю ширину Корейского пролива и «спустился» к его японскому берегу. Затем, повернув на вест, опять пошел поперек пролива (точнее — Восточного прохода, или пролива Крузенштерна), но теперь уже в обратном направлении и не спеша: ход на новом курсе не превышал 7–8 узлов.
Эта нарочитая медлительность японского командующего и резкая «ломаная» его движения ясно свидетельствуют, что курсы и скорости (в соответствии с данными разведки) подбирались им так, чтобы к моменту прихода на вид русской эскадры оказаться впереди и справа от ее головных судов.
Лучше не придумаешь!
Лучший способ действий трудно было придумать! Назначенная Того позиция выгоднейшим образом учитывала географию места встречи эскадр и делала положение адмирала Рожественского практически безнадежным: путь вперед и вправо закрывала японская эскадра, влево преграждала протяженная земная твердь Цусимы.
Получался жесткий угол, выход из которого — только назад…
А «наш» — он что? Совсем?
Совсем иначе по сравнению с безупречным японским планом и четкостью его исполнения выглядят действия адмирала Рожественского. Никакой разведки впереди себя не выслал и вплоть до визуального контакта с противником оставался — по собственной же воле! — совершенно «слеп». При том, что японские разведчики непрерывно «висели» на горизонте, и адмирал Рожественский — почему-то! — нимало им в этом не препятствовал. Скорее поощрял: стрелять по ним запрещал, радиопереговоры перебивать не велел.
Около 10 часов он перестроил свои главные силы из походного порядка в боевой, то есть в одну кильватерную колонну. Даже критики признают это разумным: поскольку разведка не велась, а видимость ограничивалась дымкой, русский адмирал был обязан ожидать внезапного появления неприятеля в любой момент…
Однако около полудня, а точнее, в 12 часов 20 минут — всего лишь за час до встречи с противником! — Командующий русской эскадрой вдруг из одной кильватерной колонны сформировал зачем-то две параллельные, в правую из которых отделил ударное ядро эскадры — 4 новейших броненосца типа «Бородино». Сам он в своих донесениях о бое говорил, что вначале думал встретить приближающегося противника в строе фронта, но затем резко изменил свою точку зрения.
С точки зрения тактики Адмирал допустил грубейший просчет — он расчленил свои силы. Теперь, если бы неприятель открылся вдруг слева на дистанции прицельного выстрела, участь левой колонны — слабейшей, поскольку ее составлял разнокалиберный «музей образцов», и лишенной поддержки самых мощных броненосцев — была бы решена в считанные минуты…
Визуальный контакт
Время 1 час 20 минут пополудни по русскому времени. Мачты сближающихся противников показались над выпуклостью горизонта. Рожественский к этому моменту шел курсом норд-ост 23° (в строе двух колонн), придерживаясь оси прохода.
