Шли последние дни 1944 года. От Балтики до Карпат Вооруженные Силы Советского Союза готовили мощное наступление на гитлеровскую Германию. Предстояло разгромить группировку противника и выйти к Одеру, отсечь и уничтожить немалые силы противника в Восточной Пруссии.
С тринадцатого века на побережье Балтийского моря, между Вислой и Неманом, обосновался Тевтонский орден[48]. Восточная Пруссия была превращена в сильный, плацдарм для осуществления широко известного «Натиска на Восток». Отсюда на протяжении семи столетий одно за другим следовали вторжения на земли соседей. Здесь издревле строилась система крепостей. Она являлась исходным рубежом для нападения и спасительной стеной для обороны.
Теперь Восточная Пруссия оказалась осажденной Советскими войсками; с северо-востока на ее территорию вошли войска Баграмяна и Черняховского (1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов), а с юга, в пределах польской области Мазовии, держали оборону войска 2-го Белорусского фронта.
В распоряжении Рокоссовского к началу наступательной операции насчитывалось семь общевойсковых армий, одна танковая и одна воздушная, кавалерийский, танковый и механизированный корпуса, а также артиллерия прорыва.
Граница фронта уходила к югу до впадения Нарева в Вислу. Поэтому по просьбе командующего фронтом три боевых армии (65-я Батова, 48-я Романенко и 70-я Попова) были переданы 2-му Белорусскому фронту.
В декабре 1944 года погода была неустойчивой: то валил снег, то злился мороз, то вдруг небо покрывалось тучами и шел дождь.
21 декабря командующий фронтом возвращался на КП после двухнедельного знакомства с армиями, соединениями, с обстановкой и местностью, где предстояло наступать войскам его фронта. Вместе с командующим 2-й ударной армией генералом И. И. Федюнинским он ехал ночью с Наревского плацдарма.
— Темень — хоть глаз выколи, — сказал Рокоссовский, повернувшись к генералу. — Можно напороться на любое препятствие.
— У меня режет глаза. Я уже ничего не вижу.
— Дима, — дал команду водителю командующий фронтом. — Хотя бы на время включи подфарники.
Вскоре у мостика машину остановила бойкая девушка-регулировщица.
— Эх вы, товарищи генералы, как вам не стыдно?
— А чего нам должно быть стыдно? — спросил Федюнинский.
— Сами отдаете приказы и сами их нарушаете. Нет на вас командующего фронтом Рокоссовского. Он бы вас заставил соблюдать светомаскировку.
— А вы его знаете? — засмеялся Рокоссовский.
— А кто не знает Рокоссовского? Конечно, знаю.
— А как он выглядит? — спросил Федюнинский, давясь от смеха.
— Обыкновенный мужчина, только справедливый и симпатичный.
— А вы не ошибаетесь? — рассмеялся маршал и открыл дверцу. Увидев маршальские погоны, девушка растерялась.
— Ой! Так это вы?
— Молодец, хорошо несете службу. — Рокоссовский порылся в карманах и протянул регулировщице ручку. — Это вам на память.
— Служу Советскому Союзу!
— Дима, выключи свет, надо выполнять приказ.
Командующий фронтом прибыл на КП уже в двенадцатом часу ночи. На поздний ужин к командующему явились начальник штаба фронта А. Н. Боголюбов и член Военного Совета Н. Е. Субботин. Увидев Рокоссовского за столом, Субботин удивленно поднял брови.
— Судя по всему, именинник не собирается отмечать день рождения?
— Если честно, то да, — улыбнулся Рокоссовский. — Закончим войну, тогда и гульнем.
— Нет, Константин Константинович, так не пойдет. — Он повернулся к Боголюбову: — Александр Николаевич, действуй.
— Мы не позволим нарушать народные традиции, — произнес Боголюбов и поставил бутылку коньяка на стол. — Люди нас не поймут.
Генералы поздравили командующего фронтом с днем рождения и повели разговор о фронтовых делах.
Начальник штаба признался, что он сначала был недоволен, когда маршал необычно, как ему показалось, построил работу штаба. Ему не очень нравилось, что в их штаб-квартире, на КП, заслушивалась информация, сообща обдумывались планы и тут же принимались решения.
— Я знаю, что вы педантичный штабист, — сказал Рокоссовский. — Но то, что годится в мирное время, не всегда подходит для боевых условий.
— Теперь я за такой стиль работы, — произнес Боголюбов. — Мы экономим время и оперативней реагируем на обстановку.
— Я рад, что наши позиции совпадают.
Командующий фронтом угостил собеседников папиросами и закурил сам.
— Константин Константинович, сегодня мы напоролись на упрямство командующего армией генерала Романенко, — сказал Субботин. — Уперся рогами в землю и стоит на своем.
— За ним это водится, — сказал Рокоссовский, стряхивая пепел. — Несмотря на этот изъян, командарм он толковый.
— Как известно, он должен был провести частную наступательную операцию, чтобы улучшить свои позиции, — вмешался Боголюбов.
— Для этого мы выделили артиллерийский корпус прорыва. — Рокоссовский подошел к окну и открыл форточку.
— Из-за распутицы корпус опаздывает, — продолжал начальник штаба. — Операцию надо отложить на два дня.
— В чем дело, откладывайте, — сказал командующий фронтом.
— Романенко заявил, что операцию откладывать не собирается, и потребовал обеспечить прибытие артиллерии, — пояснил Боголюбов. Рокоссовский попросил вызвать к телефону Романенко.
— Прокопий Логвинович, как обстановка, уважаемый?
— Все в порядке, товарищ маршал, завершаем подготовку к операции. Завтра начинаем точно в намеченный срок.
— А как с артиллерией, корпус прорыва на месте?
— Нет, не все бригады подошли. Он только и подводит. Но я дал приказ, чтобы завтра в назначенное время артиллерия была готова к открытию огня.
— Прокопий Логвинович, — улыбнулся Рокоссовский. — Но ведь это нереально.
— А что мне осталось делать?
— Перенести операцию на два дня. Глядишь, артиллерия будет на месте.
— А вы разрешаете?
— А почему нет? Это ваша армейская операция, вам и решать.
— Спасибо, товарищ командующий. Мы со штабом все спланируем, и я вам доложу.
— Хорошо. Желаю успеха. — Рокоссовский положил трубку.
3
В начале января 1945 года стояла сухая морозная погода. Полная луна освещала землю мягким желтовато-розовым светом, который можно увидеть только в снежную холодную зиму. Ночами все было безмолвно, все застыло от мороза, и воронки на полях битвы, искореженная техника и холмы под березовыми крестами не так зловеще чернели, как в пасмурные дни осени.
Ставка внезапно потребовала ускорить подготовку и перейти в наступление на шесть дней раньше намеченного срока.
Причины очередной спешки на сей раз были внешнеполитическими. В конце декабря 1944 года немецкие войска нанесли мощный удар по англо-американским войскам в Арденнах и там сложилось катастрофическое положение.
Уинстон Черчилль в специальном послании просил Сталина ускорить начало наступления, и Советское правительство поспешило выполнить эту просьбу.
Это неожиданное распоряжение застало Рокоссовского на одном из плацдармов, откуда должна была наносить удар армия Батова. Маршал срочно вызвал «Виллис» и выехал на КП армии.
Всю дорогу командующий фронтом думал о том, как, не дожидаясь пополнения, выполнить поставленную перед фронтом задачу. Он жалел, что директива Ставки не учитывает реальную обстановку. Кроме этого, Рокоссовского беспокоило и другое: во всех директивах Ставки нет даже намека на взаимодействие с 3-м Белорусским фронтом. Не исчезало предчувствие, что это большой недостаток в плане общей операции по окончательному разгрому Германии.
Ему даже не было известно, где командующий фронтом Черняховский наносит главный удар.
Тем не менее 2-й Белорусский фронт перешел в наступление, как и было приказано, 14 января. Он успешно прорвал оборону противника, и к утру 29 января наши войска вступили в пределы Восточной Пруссии. Фронт выполнил задачу, поставленную перед ним Ставкой, и овладел многими прусскими опорными пунктами, в том числе и Танненбергом.
Машина Рокоссовского летела по ровной автостраде Восточной Пруссии, мимо угрюмых, покрытых инеем деревьев, мимо покинутых населением чистеньких, ухоженных немецких городов и сел.
Шел уже второй час дня, когда Рокоссовский прибыл в Танненберг. Глядя на развалины города, маршал испытывал сложные чувства. Название этой крепости он узнал, когда изучал военные науки.
Здесь 15 июля 1410 года под Грюнвальдом у Танненберга произошло решающее сражение «Великой войны» 1409–1411 гг. Русские, литовские, польские и чешские полки под командованием польского короля Владислава II Ягелло окружили и разгромили войска немецкого Тевтонского ордена во главе с великим магистром Ульрихом фон Юнгеном. Здесь же, западнее Мазурских озер, в августе 1914 года, примерно в том же направлении, что и армии 2-го Белорусского фронта, наступала 2-я русская армия генерала А. В. Самсонова. Тогда она смело вела боевые действия и добилась значительного успеха. Но 1-я русская армия наступала в сторону Кенигсберга, а не на соединение с армией Самсонова. Между ними образовался разрыв, чем умело воспользовалось командование противника. Немцы приостановили наступление и, направив основные силы против Самсонова, разгромили его армию. Ее остатки ушли за реку Нарев, командующий армией застрелился. Подобная ситуация сложилась сейчас между 3-м Белорусским фронтом Черняховского и его фронтом. Явную ошибку в планировании операции он, Рокоссовский, устранял теперь тем, что постоянно держал в готовности сильный резерв, чтобы в случае удара немцев в разрыв между фронтами, немедленно ликвидировать возможную группировку противника. Для этого была выделена целая группа штабистов-разведчиков, которая постоянно следила за передвижениями гитлеровцев и докладывала командующему фронтом лично.
