(фр.).
6 «Хорошо, господа, я скажу вам также, как мадам де Севинье сообщила своей дочери о тайном браке Людовика XIV: бьюсь об заклад на сотню и даже тысячу — вы не догадаетесь, что происходит» (фр.).
7 Неожиданная развязка (фр.).
8 «Король умер, да здравствует король!» (фр.)
9 Крыжановский С. Е. Заметки русского консерватора. С. 125–127.
10 Визирование царских указов, которое перешло к Столыпину (Трепов вскоре умер от разрыва сердца, не перенеся немилость императора).
11 Ленин опровергал «кадетофилов», считавших, что Дума может обеспечить созыв Учредительного собрания. По его мнению, это могут сделать революционные Советы рабочих — как органы, штабы восстания и вместе с тем «зародыши» новой власти (ПСС. Т. 13. С. 324).
Вторая Дума
Правительственная программа (П. А. Столыпин как реформатор)
Император и премьер
Позиция императора Николая II по важнейшим вопросам внутренней политики, как уже говорилось, была изложена им в специальной записке — директиве премьеру в связи с подготовкой указа о роспуске Первой и созыве Второй Думы, в которой подчеркивалось, что «все дальнейшие заботы мои, как отца о своих детях, будут направлены к справедливому обеспечению крестьян землею».
Одновременно царь просил премьера: «Прошу вернуть мне телеграммы, отправленные мною по случаю роспуска Думы».
Точно так же он поступал и в отношении своих телеграмм и записок, посылаемых Витте, Коковцову, Трепову… Царь уничтожал документы, свидетельствовавшие о его колебаниях. Поэтому в «царской кухне» большой политики не все поддается раскрытию.
В центре императорского внимания остается, как видим, аграрнокрестьянский вопрос, имеющий два аспекта: защита собственности, пресечение волнений, поджогов дворянских усадеб («иллюминаций», по кадетскому определению) при одновременном «отеческом попечительстве».
Крестьянский вопрос оставался в центре внимания Николая II вплоть до отречения от престола. Об этом свидетельствуют современники, это доказывается личными документами царя, его директивами премьеру, министрам, его резолюциями и пометками на «всеподданнейших докладах». Даже находясь за границей, он нередко напоминал о нем своим вельможам как о деле первостатейной важности. «Прочное землеустройство крестьян внутри России и такое же устройство переселенцев в Сибири — вот два краеугольных вопроса, над которыми правительство должно неустанно трудиться, — писал он Столыпину из Германии. — Не следует, разумеется, забывать и о других нуждах — о школах, путях сообщения… но те два должны проводиться в первую очередь»1.
Как видно из приведенных слов, непосредственное исполнение этой нелегкой задачи было передано в руки премьера, которому Николай II всецело доверял, в которого верил. Тем не менее он внимательно следил за каждым шагом премьера и по особо важным вопросам обменивался с ним записками, выступая подчас инициатором принятия важных решений. Император был не только главой государства, но и вершиной бюрократии, исполнявшей его предначертания и всецело перед ним ответственной. Для обсуждения и принятия важных решений император проводил заседания Совета министров под своим непосредственным руководством. Конституционная думская монархия была дуалистическим государством. Даже в области законодательства за императором оставалось последнее слово, решавшее судьбу любого законопроекта. Его воля, и только она, превращала проект в закон. Правовой механизм преодоления вето монарха отсутствовал.
В новых условиях политической жизни государь реже принимал непосредственное участие в повседневных делах управления, нежели раньше. Он уже более не был «своим собственным премьером»; существовал Совет министров, коллективно обсуждавший вопросы и принимавший решения, которые представлялись на его утверждение. Император зорко следил за тем, чтобы его права — которые, как он считал, были неотделимы от долга царского служения — не подвергались умалению в «захватном порядке», путем создания прецедентов. Но в то же время соблюдал установленный им новый порядок законодательства и управления. Он не любил иностранных терминов «конституция» и «парламент», предпочитал выражения «обновленный, преобразованный строй» и все же ощущал произошедшие перемены. Новый порядок вещей во многом не соответствовал его идеалам, но царь сознательно остановился на нем в долгом и мучительном поиске выхода из трагических противоречий жизни.
Строй думской монархии, со всеми его теоретическими и практическими недостатками, был для России XX в. той мерою свободы, которая существует для подобного государства и превышение которой, как показал опыт, быстро приводит — через анархию — к утрате всякой свободы.
В одном отношении новый строй был более суровым, чем старый: смертная казнь, явившаяся ответом на массовый террор, стала в России таким же «бытовым явлением», как во Франции, Англии, Германии. И царь, и премьер были убеждены, что нет иного способа пресечь это кровавое насилие, граничащее с уголовщиной.
Роспуск Думы ставил вопрос: что же дальше? Продолжать ли начатый опыт или признать его неудавшимся, как предлагали правые? Николай II определенно высказался за первый путь; и в составе правительства он нашел именно того человека, который наиболее подходил для выполнения поставленной задачи, — Петра Аркадьевича Столыпина.
Задача была двойная: беспощадная борьба с кровавыми и насильственными проявлениями «смуты» — проведение реформ. П. А. Столыпин подходил именно для такой роли. Человек с большим личным мужеством, способный быстро решать и энергично действовать, выдающийся оратор, искренне преданный императору монархист, не пытавшийся «ультимативно» навязывать ему свои взгляды, бывший губернатор, он был хорошо знаком и с земством, и с аграрным вопросом, и с механизмом аппарата власти.
Столыпин не раз излагал царю свои давно вынашиваемые планы о предоставлении крестьянству свободы хозяйственной деятельности, устранении имевшихся на этом пути всевозможных ограничений, правовых и административных. Свободный крестьянин в свободной стране — вот к чему сводилась его программа, получившая одобрение монарха. Столыпин писал императору еще в 1905 г. из Саратова: крестьянство «страстно ожидает скорейшего выполнения монарших предначертаний», реализации одобренных императором рекомендаций особых совещаний о желательности перехода к подворному землевладению, но без применения принудительных мер, с тем, чтобы решение вопроса о порядке землепользования было предоставлено самим крестьянам, при устранении «принудительного характера общинного союза», без всякого административного или законодательного вмешательства, рекомендаций и опеки. На этот доклад император обратил особое внимание, наложив резолюцию: «Высказанные мысли заслуживают внимания»2.
Правительство не удержалось
