стараясь утащить кусочек-другой сахару.
В этот миг влетела синьора Тереза.
Это было настолько необычно, настолько шло вразрез со стародавним укладом Розопека, что хозяин и хозяйка выпучили на нее глаза. Бепо нахмурился пуще прежнего, поняв, что привело ее к ним. Страшное предчувствие стеснило ему грудь.
«Значит, и вправду все вдруг перевернулось вверх дном в старом Розопеке, раз господа раскланиваются с бродягой, который не почитает мадонну и тянет коньяк через соломинку, а их жены прибегают в такую пору в кафану, чтобы разузнать о том же бродяге!»
Возможно, Бепо думал и не совсем такими словами, но по существу его предчувствия были именно таковы. Ведь известно, что никем не замеченные и, казалось бы, незначительные происшествия порой не только предшествуют бурям в жизни отдельного человека или целого общества, но и стоят в тесной связи с породившими их причинами, что впоследствии ясно уже каждому. Однако есть люди, на которых действуют и которых выводят из равновесия как раз эти, казалось бы, незначительные происшествия.
Чиновница, словно только сейчас под укоризненным взглядом Бепо поняла непристойность своего поведения и тотчас придумала, будто служанка заболела, молоко убежало, вот она и зашла позавтракать в кафану, чего с ней никогда не случалось. И, заказав кофе с молоком, завела беседу о том, о сем, пока наконец, будто совсем случайно, не вспомнила, что видела перед кафаной какого-то чужестранца.
— И в самом деле, синьора Мандалина, вы не знаете, кто этот гигант в широкополой шляпе?
— Ну, как же? Хи-хи-хи, представьте себе…
Бепо отшвырнул перо и вышел из кафаны.
Только через полчаса, после того как чиновница, насмешливо поклонившись, проплыла мимо Бепо, он кинулся к Мандалине, крикнув с порога:
— Корпо дела туа сантиссима мадонна верджине![39]
Тереза отправилась первым делом к жене судьи, чтобы сообщить ей о необычайном происшествии. От нее завернула к жене комиссара и так подряд обошла все аристократические дома на площади. А поскольку повторять всюду одно и то же было скучно, она каждый раз слегка переиначивала и слегка дополняла свое повествование, и в самый последний раз оно звучало примерно так:
— Не удивляйтесь, что забежала к вам в такую пору! Душенька, чрезвычайная новость, и я в первую очередь к вам. Из Америки приехал некий Амруш, прожил там тридцать лет и стал миллионером… Говорю же вам — миллионером! У него на цепочке несколько драгоценных камней, и каждый из них стоит по нескольку тысяч форинтов. Амруш местный крестьянин из «ихних» (то есть православных), но там, кажется, перешел в лютеранство, потому что не выносит икон. Утром, зайдя в «Австрию», он ругал Бепо за то, что у него висит мадонна. Прости, господи! Жена его осталась пока в Триесте. Она мулатка и уродина (я видела ее фотографию). Но дочь у него прелестная, я и ее фотографию видела. Впрочем, все это пустяки по сравнению с тем, что вы сейчас услышите. Амруш задумал купить старую развалину и кусок примыкающей к ней площади и на этом месте построить дом… Какой спросите?.. Настоящий пятиэтажный дворец! Представьте себе, внизу, в центре, будет большая арка, чтобы с площади можно было любоваться морем и при желании пройти на берег. Потому что Амруш, конечно, построит набережную и собственную купальню… Расскажу вам кое-что и смешное. Бепо, решив, что Амруш откроет кафану, переполошился; тот утром нарочно ему так сказал, ха-ха-ха! Ведь Амруш служил у Бепо в мальчиках, вот он его сейчас и поддразнивает…
Как раз в то время, когда эта легенда рождалась в Терезиной голове, Амруш сидел за кружкой пива у Бороя. Выйдя за город, «американец» долго бродил по предместью, заглядывая в лавки и мастерские, в надежде отыскать кого-нибудь из своих сверстников — друзей детства. Наконец он наткнулся на одного сапожника, узнал его и назвал себя. После обычных возгласов и воспоминаний о прошлом сапожник сообщил ему, кто из друзей помер, кто еще жив, и они вместе отправились их разыскивать. Найдя человек пять-шесть, Амруш повел всех угощать пивом.
Кафана Бороя — мрачная, грязная дыра — единственное место, где продавали пиво. Друзья застали в ней несколько унтер-офицеров. Амруш, попробовав пиво, поморщился, но быстро развеселился и принялся рассказывать друзьям свое «житие».
Его, «так сказать», житие оказалось весьма незатейливым. Тридцать лет он слонялся в качестве трактирного слуги по городам Соединенных Штатов. Две трети этого времени жил как следует, не думая о завтрашнем днем. А последние десять лет по мере сил сколачивал деньги и, сколотив немного, так, сущую безделицу, на старости лет воротился на родину. Дома застал в живых одного племянника, человека уже пожилого, с кучей ребят. И теперь ничего другого не остается, как поселиться в Розопеке и взяться за какое-нибудь скромное дельце, чтобы не истратить скопленную им безделицу.
— А ты не женился? — спросил сапожник.
— Так сказать, бог меня уберег! Брось, брат!..
Этим коротким ответом Амруш ясно высказал свой взгляд на брак, так же как немного раньше сжато высказался и о жизни вообще.
Амруш щедро угостил своих старых друзей, и они разошлись захмелевшие, сам же он остался у Бороя обедать.
Борой — добродушный крестьянин, не искушенный в подобных делах, быстро выболтал все, что нужно было Амрушу: и сколько пива и вина продает за день; и где и почем покупает пиво; и какое содержание у неженатых чиновников, которые у него столуются, и т. д. Больше всего удивило Амруша, что и офицеры пили это скверное пиво. К Борою они не ходили, но он каждый день посылал им в крепость по бочонку. Это сообщение, казалось, развеселило Амруша еще сильнее, он угощал Бороя, мурлыкал что-то себе под нос и пускал густые клубы дыма, затягиваясь гамбургской толстой черной сигарой.
А между тем об Амруше судачили и в центре города, и на окраинах. И чего только не придумывали! Правда, Терезина легенда не была принята целиком, но и той частицы, в которую поверили, было предостаточно. В самом деле, будь Амруш избран президентом Соединенных Штатов, он не прославился бы в такой степени среди американцев, как прославился в течение одного утра в Розопеке, и только
