— …они настолько красивые, что так и хочется сказать: положи кошель на место и задуши ими себя, не транжирь госбюджет!
— Уф… — с облегчением выдохнул Ар. — Я уже было испугался за тебя.
— Не за себя? — невинно уточнила я.
— За себя я бы порадовался: когда тебе на шею готова прыгнуть симпатичная девица — разве для эйра это повод для страха? — тут же нашелся этот невозможный… каратель, одним словом.
— Даже если эта девица не совсем живая?
— Тай, порою мне кажется, что ты хоть и мертвая, но живее всех живых.
Я подозрительно посмотрела на улыбнувшегося при этих словах ворона. У-у-у, оптимист. Позитива на него не хватает!
— Кстати, один-один, Тай. Ты растешь.
— Хорошо, что расту, а не прорастаю… — парировала я, вспомнив, как в ночь моей смерти, перед тем, как сесть в магомобиль, меня точно так же провоцировал ворон.
А ведь за эти пару дней, проведенных в компании карателя, я поднаторела в провокациях. Если так и дальше пойдет, то из меня получится ну очень язвительное привидение. А что? Поселюсь в каком-нибудь старинном замке или даже императорском дворце и буду по ночам доводить бродящих по коридорам полуночников: смелых — до комнаты, трусливых — до нервного тика. Причем не запугивая, а исключительно беседуя с ними и тем их беся.
— Тай, ты так загадочно улыбаешься, что я начинаю подозревать недоброе. Как минимум покушение или переворот. — Ворон прошелся по мне взглядом, словно почувствовав, о чем я думаю.
— Не переживай, я ещё не разу не осуществляла переворот, в этом деле у меня абсолютно нет опыта, — скромно ответила я, умолчав, что в покушениях на одного сына императора я уже практиковалась. Даже пару раз. — Моя улыбка — это просто улыбка.
— Женская улыбка порою подобна опасному оружию. — Ворон вскинул бровь.
— Ух ты, да значит, я тот еще охотник за головами! — сыронизировала в ответ.
— Из уст некромантки эта фраза звучит двояко…
Эти, казалось бы, невинные слова была произнесены тем особенным тоном, который не оставлял сомнений: со мной нагло флиртуют! Причем кто — гроза империи, верховный каратель.
— Зачем? — вырвалось невольное удивление.
Ару пояснений не требовалось.
— Мы не можем изменить прошлого, но в наших силах жить настоящим. Пусть мы и знаем, что радость эта мимолетна.
— Спасибо! — смутилась я.
А ещё я поняла, почему ворон выкроил эти пятнадцать минут: не для того, чтобы соблюсти какой-то там этикет. А чтобы я почувствовала себя живой. Хотя бы отчасти. Хотя бы на эти четверть часа.
— Поехали? — вместо банальных «не стоит благодарности» или «пожалуйста» произнес Ар.
Я лишь кивнула в ответ.
Спуск по лестнице, коридоры, ворота, урчание мотора — и вот магомобиль уже несет нас по вечерним улицам столицы. А там… суета Эйлы, переулки, в которых уже клубилась ночная тьма. Я посмотрела выше, для чего пришлось чуть нагнуться, сидя в пассажирском кресле, и увидела, как загорались огнями висячие мосты, что соединяли четыре башни храма Всех Богов. На холме устремил шпили в высь императорский дворец, словно пронзая облака.
Подумалось, что столица тем красивее, чем выше ты смотришь: под ногами серый камень мостовой, лужи, грязь. А в вышине — яркие огни, затмевающие звезды.
Магомобиль остановился рядом со скромной, но настолько элегантно-дорогой вывеской, что при виде нее у меня сжался кошелек. И неважно, что платила не я. Сжался. И точка!
— Прошу вас… — швейцар, что стоял на входе в модный салон, заученно приветствовавший посетителей, распахнул дверь, ничего не заподозрив.
А все потому, что на мне вновь была иллюзия. Ее перед выходом из отдела наложил ворон. Когда чары опускались мне на плечи, преображая мой вид, я поймала себя на мысли, что с каждым днем им придется скрывать все больше меня настоящей: это в первые сутки после смерти я была почти не отличима от живых. Но сейчас, когда начали отрастать острые когти, прорезаться клыки, а глаза наверняка светить красным… Да, с живой меня спутать становилось все сложнее.
Но очутившись внутри, я обо всем забыла: платья, стоившие целое состояние, шляпки, сапожки, ридикюли, броши — сверкающий рай для любой модницы. Здесь были светские доспехи на любой вкус: и откровенные, и утонченные. Женская броня, в которой эйра может смело идти в атаку: чтобы покорять мужчин или убеждать в своей добродетели.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
У меня глаза разбежались. Правда, от ценников — еще и на лоб полезли. М-да… А потом я представила себе, как буду в длинной юбке с турнюром гоняться за преступниками и… решительно произнесла:
— Пойдем отсюда, — тихо прошептала ворону и передернула плечами: в салоне мы были не одни, и я то и дело ловила на себе заинтересованные, а порою и жгучие женские взгляды.
— Ты уверена?
Уже хотела прошипеть гадюкой решительное «да», как голос, раздавшийся за нашими спинами, заставил меня обернуться:
— Господин Верховный каратель? — чуть грассируя, произнесла эйра со столь широкой улыбкой, что искренности в ней очевидно не было ни унции: все силы ушли на растягивание губ, а на чувства — не осталось. — Ваша спутница — само очарование… Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Да, эйре Тайрин нужен наряд. Удобный, элегантный. У нас пятнадцать минут. Плачу тройную цену, — прозвучали четкие, рубленые фразы ворона.
Но если первые две модистка слушала дежурно улыбаясь, с прищуром из серии «мне на всё наспать», то последняя тут же преобразила эйру, прибавив ей враз десять единиц резвости и зоркости.
Она решительно тряхнула своими кудельками, подхватила меня под локоток и зашуршала юбками в направлении одного из стендов, тараторя:
— Эйра Тайрин, как вам вот этот туалет? Или лучше муаровое платье? Или шелк? В этом сезоне в моде пастельный шелк…
— Мне такое, чтобы убегать было удобнее, — рассеянно произнесла я, сосредоточенная на ощущении взгляда, который сверлил мне лопатки. Ворон остался позади изображать скучающего в дамском магазине мужчину.
— Простите? — Модистка даже сбилась с шага.
— Это вы меня простите. Ошиблась. Со мной такое бывает, когда не поем с утра, — я поспешила исправить ситуацию, правда, едва не испортила ее ещё больше. — Как говорится, ты не ты, когда холоден… Тьфу. Голоден, исключительно голоден!
— Может быть чашку горячего шоколада? — тут же изобразила заботу модистка, и ее накрашенные алой помадой губы расплылись в очередной улыбке.
Раздался звук дверного колокольчика, а после — исчезло свербящее ощущение меж лопаток, и я мысленно выдохнула и продолжила разговор:
— Не стоит. А у вас есть брюки? — я вернулась к теме одежды. — Я некромантка и…
Дальше объяснить я не успела. Дама вздернула наманикюренный пальчик вверх с фразой:
— Ни слова больше. Я вас поняла. — И утянула меня в угол. К манекену. Там, глядя на черные штаны тончайшей кожи, элегантные высокие сапоги со шнуровкой, корсет и блузу, я поняла: вот оно — платье моей мечты. И плевать, что это брюки!
— Только хочу сразу предупредить — шнуровка корсета очень жесткая. Если фигура чуть полноватая, то дышать может быть очень тяжело… Впрочем, это не про вас: с такой-то талией…
Я бы могла еще сказать, что кислород мне, как умертвию, не столь и нужен…
— И к этому комплекту могу предложить…
Тут же перед моим взором предстало то, что эйры носят на теле, а мужчины — в своих головах: комбинация. Легкомысленная, из тончайшего кружева. Она-то и притупила мою бдительность. Оглянуться не успела, как очутилась за ширмой в примерочном зале. В оном уже, как император на троне, в кресле со всем удобством расположился ворон. И пил шоколад. Дразнил, паразит!
Вот только когда я оказалась за раскладной перегородкой, то поняла, что корсет был рассчитан не просто на тонкую — а на прямо-таки осиную талию. По идее нужно было позвать помощницу, чтобы его затянуть. Для этого на столике даже имелся специальный колокольчик, но… морок мороком, а почувствовать на моем теле раны она могла. Поэтому я выглянула из-за ширмы:
