— А ты догадайся с первого раза, — сердито проворчал Мишель, сгружая кота на перила.
— Класс, — тихо прошептал принц сыну, — но никому не говори.
Мальчишка расцвел.
— А тот дед такой нудный, — тихо пожаловался он, — Это грех, то грех. Это нельзя, если хочешь попасть в рай. Надоело. А, может, я туда и не хочу. Я и так знаю, что плохо, а что хорошо.
— Какой дед? — не понял Ласайента.
— Да тот, оттуда, — неопределенно мотнул головой Эрри, — а Дэниэлла ничего, нормальная. И веселая. Мне нравится. Дед только этот достал. Андерс сказал ему, чтобы он мозги детям не пудрил, а то портал заблокирует. Если ему нравится, пусть проваливает в земной мир и таскается там с проповедями, а у нас и так никто не ворует и чужим женам юбки не задирает.
Лас сжал губы, чтобы не рассмеяться. Надо будет иметь в виду, что не у его одного длинные уши.
— Пап, а это правда, что ты Создателя отлупил. Матис говорил, там такое творилось, что даже ему стало страшно.
— Не отлупил, а победил на мечах, — нехотя поправил его Ласайента. — И он сам напросился.
И никакой он не Создатель, подумал он про себя, если только с маленькой буквы. Совет был шокирован, когда принц высказал свои догадки, но задумался, сопоставляя все, что все они знали.
— А Шали говорит, что мы бездари, — вздохнул мальчик.
— Он всем так говорит, — успокоил его Сантилли. — Ты не слышал, как он меня называл.
— Ты где формулу преобразования откапал? — тихо спросил Лас у сына.
Тот притянул голову отца и прошептал ему на ухо:
— В библиотеке у Андерса. Больно было — жуть. И Тьенси испугался, думал, что я умираю. Мама знаешь, как ругалась, а потом плакала. А я хочу, как ты. Чтобы тоже все уметь. Мне мама столько рассказывала!
Лас укоризненно посмотрел на жену: и что она хотела, если сама прожужжала ребенку все уши об отце?
Но тут гости потребовали подробного отчета, пришлось представлять.
— Ничего, что не в письменно форме? — лукаво поинтересовался Сантилли у Алексея.
Друзья рассказывали о своих приключениях. Мальчишки млели от восторга, женщины ахали, мужчины ухмылялись и хмыкали.
— Мы еще хотели прихватить что-нибудь экзотическое для зоопарка, но побоялись не донести, — так серьезно сказал Санти, что даже Лас поверил. — Кормить-то нечем, и вдруг сбежит по дороге. Зачем плодить небылицы?
Кого он собрался прихватывать? Помойную крысу с шестью лапами?
Все с интересом рассматривали воспоминания, уже записанные демонами на кристаллы памяти.
— Что так мало? — недовольно поинтересовался Маярт, когда над столом закончили мелькать изображения необычных животных.
— Мы вообще-то не в исследовательской экспедиции были, — обиделся Ласайента.
— А я бы туда сходил, — задумчиво протянул Мишель. — Как думаешь, Демон?
Бет быстро накрыла ладонью руку Таамира, сжавшуюся в кулак, и дракон, еле удержавшись, промолчал. Сантилли и Ласайента значительно переглянулись и взяли это на заметку: есть и на Таамира управа, надо только с ней договориться. Если получится.
Маркиз, не дождавшись ответа, протянул руку и легонько подергал кота, дремлющего на перилах, за хвост.
— Иди, — не открывая глаз, ответил тот. — Еще раз дернешь, и он отпадет.
— Совсем старый стал, — фальшиво посочувствовал коту Чарти. — Разваливаешься.
Демон сердито блеснул приоткрытым зеленым глазом, но ответить не успел.
— На юбилей что на стол выставишь, — спросил вредный ашурт, — разговорчивый ты наш?
— Специально старых мышей для тебя наловлю, — огрызнулся кот и, спрыгнув на песок, направился на причал, сердито подергивая кончиком хвоста.
— Ты читать его не пробовал учить? — повернулся к Мишелю Чарти.
Юноша удивленно оглядел его и снисходительно хмыкнул:
— Высочество отстал от жизни.
— Он нам сказки читает, — встрял в разговор Тьенси. — Знаешь, как здорово!
— Я же сразу сказал, — рассмеялся Глеб, хлопнув маркиза по плечу, — нужен дуб.
Эрри потянул Ласа за футболку:
— Пап, а покажи рисунок на руке.
Ласайента обнимал прильнувшего к нему сына и понимал, что таким счастливым он еще никогда не был.
— Пап, — Эрри осторожно тронул отца за плечо, и он сразу открыл глаза, — мама сказала, что завтрак давно прокис, а обед остыл и покрылся инеем.
Ласайента рассмеялся и перетянул сына к себе на живот. Тот поерзал, устраиваясь, и зашептал:
— Ты мне расскажешь, как Создателя отлупил, а то Матис такую чушь несет, ничего не понятно. А почему там потолок упал?
Но тут в дверях появился Тьенси и с ликующим криком, разбежавшись, лягушкой прыгнул на Сантилли. Тот, не ожидавший такой прыти, охнул и простонал:
— Я умер.
— Не ври! — весело затормошил его сын. — Ты дышишь. И смеешься.
Ашурт провел пальцами по ребрам мальчишки, щекоча, и оба йёвалли быстро покинули ставшую опасной постель. Военные действия были в самом разгаре, когда на шум пришла императрица.
— Мы паиньки, — стараясь перекричать визг и громкие возгласы, сообщил ей Лас, одной рукой натягивая футболку, а другой — привлекая к себе жену для поцелуя.
Эрри сразу презрительно сморщил нос и отвернулся. Гадость.
— Быть не может! — удивилась смутившаяся Элерин, пытаясь отстраниться, но Ласайента обхватил ее двумя руками и закружил. — Демоны, вы должны ценить меня. Где это видано, чтобы императрица сама возилась на кухне? Пусти, задушишь! — она забарабанила мужа по груди кулачками.
Сантилли забросил хохочущего сына на плечо и соскочил с кровати.
— Ты не представляешь, как нам это дорого, — он перехватил жену у друга и наклонился к ней. — Хочешь, переедем во дворец?
Тьенси тут же вывернул голову, но, увидев родителей, скорчил брезгливую гримасу:
— Фу, они целуются!
Элерин укоризненно глянула на довольного Санти и скомандовала детям:
— Живо мыть руки, разбойники. А вас я жду через пять минут, — и уже от двери тихо добавила. — Хулиганы.
— Тебе не понравилось? — деланно удивился ей вслед ашурт. — А мне даже очень. Такая ночь! — он мечтательно закатил глаза.
— Сан, — Ласайента посмотрел на друга, — она опять снилась?
Ашурт, сидящий на кровати, повертел кроссовку в руках и стал ее надевать. Принц подождал, пока он ее застегнет и поднимется.
— Надо сказать Эле, — Лас взял его за плечо. — Можно попробовать вывести ее оттуда. У Таамира же получилось.
Сантилли, не глядя на него, кивнул и вышел.
— Там пустая комната в заброшенном доме, — рассказывал он, когда они гуляли по берегу. — Пыльно, полумрак, а она сидит у стены, маленькая, грязная, в порванном платье, — ашурт слегка поморщился, сжав зубы, — и качается, как заведенная. Я пробовал ее окликнуть, но она не реагирует.
