– Вот что, милый мой, имейте в виду, что я имею привычку проходить всюду, куда хочу!
– Это доказывает только, что до сих пор вам не приходилось встречать на своем пути меня! – ответил Гектор. Генрих рассмеялся еще веселее, а затем сказал:
– Хотя ночь и очень темна, все же не трудно догадаться, что вы красивый парень, а, судя по вашему ответу, вы еще вдобавок и гасконец!
– Самый доподлинный!
– Ну-с, а теперь, когда вы сказали все, что хотели,воскликнул Генрих,- пропустите меня, потому что вы ведь знаете – любовь не ждет!
– На этот раз ей придется подождать! – возразил Гектор.Дело в том, что я вбил себе в голову непременно уложить вас шпагой на месте!
– Что же, это не плохая мысль, только она несколько претенциозна. Во-первых, для того, чтобы убить меня, вам надо драться со мной, потому что ведь вы не наемный убийца, черт возьми! Я же не имею привычки драться с людьми, которым не угодно объявить мне о своем имени и звании!
– Меня зовут сир де Галяр, и я происхожу по прямой линии от "Валета Бубен"!
– Это не дурная генеалогия! – фыркнул в ответ Генрих.Ну-с, первая причина устранена, остается еще вторая!
– А в чем она заключается?
– Да в том, что я имею привычку убивать всех, с кем дерусь! Что поделаешь, так, знаете ли, удобнее!
– Довольно! – нетерпеливо крикнул Гектор, которого выводил из себя спокойно-насмешливый тон незнакомца.- Будет шутить, и примемся за дело!
– Если вы непременно хотите…- и Генрих обнажил шпагу и встал в позицию. Шпаги скрестились.- Однако! – сказал он после первых выпадов и парадов.- Я вижу, что у вас хорошая школа!
– Мне это всегда говорили,- ответил Гектор, который должен был внутренне признать, что его противник в фехтовании – первоклассная сила.
– Поэтому ничего не мешает нам заняться между делом легким собеседованием!
– Почему бы и не так? – ответил Гектор, делая сильный выпад квартой, но последний был тут же отражен.
– Значит, вас огорчает, что я люблю Сарру?
– Немножко!
– И то, что она любит меня?
– Очень!
– Значит, вы любите ее? Ну что же, говоря откровенно, у вас хороший вкус! Неужели она так жестока, что не хочет полюбить вас? Эта насмешка вывела Гектора из себя.
– Клянусь рогами дьявола, она недолго будет любить вас! – крикнул он и сделал отчаянный прямой выпад.
Но его противник, спокойный, словно он находился в фехтовальном зале, отпарировал удар и ответил:
– Вы хорошо фехтуете, но еще молоды, и у вас нет выдержки. Видите ли, это делается так: парируют примой, потом сближают свою шпагу со шпагой противника терцией против терции и затем… пожалуйте!
Генрих Наваррский демонстрировал на практике свои слова, и, когда он сказал: "Пожалуйте!" – шпага Гектора отлетела на двадцать шагов в сторону.
Гектор яростно зарычал и бросился, чтобы схватить шпагу, но Генрих оказался проворнее его.
– Дорогой мсье де Галяр,- сказал он смеясь, наступив ногой на шпагу противника,- я согласен вернуть вам вашу шпагу и возобновить поединок, но только при одном условии!
– Ну? – крикнул Гектор, пьяный от бешенства. – А вот! – смеясь, продолжал Генрих.- Если я вас сегодня не убью и вы вернетесь в Гасконь, вы должны объявить там во всеуслышание, что я недурно владею шпагой!
Сказав это, Генрих нагнулся, поднял шпагу и с иронически-вежливым поклоном подал ее своему противнику.
Тот вне себя от бешенства схватил ее.
– Ну-с, начнем! – сказал его противник.- Согласитесь, что я показал вам весьма недурной удар!
– А я покажу вам удар получше! – яростно крикнул Гектор, и клянусь прахом своих предков…
– Э,- небрежно перебил его Генрих,- подумаешь право, какие это были знатные люди!
– Может быть, они и не были очень знатными, но уж порядочными они были наверное! – крикнул Гектор.- Мне было бы интересно узнать, кто такие были ваши предки, что вы с таким пренебрежением говорите о моих!
– О, я из довольно приличной семьи,- ответил Генрих.- Мой предок, по имени Роберт, происходит от Людовика Святого, а мой отец был очень приличным дворянином. Вы, вероятно, слышали о нем? Его звали Антуаном Бурбонским, он был наваррским королем…
Гектор в остолбенении отступил на шаг, и шпага выскользнула из его рук. Вдруг он бросился на колени и в смущении пробормотал:
– О, простите меня, ваше величество! Генрих обнял его, поднял с земли и сказал:
– Полно, друг мой! Вам нечего стыдиться своего поведения!
– Но я осмелился вызвать на поединок своего короля!
– Ну так что же из этого? Ведь вы – дворянин, а король – лишь первый из дворян. Все дворяне стоят друг друга! – и с этими словами Генрих сердечно пожал руку Гектору, а затем, похлопав его по плечу, продолжал: – А теперь до свиданья! Ведь вы знаете… меня ждут!
Гектор безмолвно подвинулся в сторону, и Генрих направился к дому, на пороге которого стоял Вильгельм. Он сейчас же узнал высокого посетителя и проводил его в комнату Сарры.
Сарра сидела у окна, тяжело опустив голову на белые, почти прозрачные руки. Ее волнение было настолько велико, что она не нашла в себе силы встать с места при виде наваррского короля. Она только слабо вскрикнула и протянула Генриху обе руки.
– Ах, Сарра, Сарра! Дорогая моя! – пробормотал он, бросаясь к ее ногам и покрывая ее руки пламенными поцелуями.Наконец-то я снова вижу вас! А Сарра в этот момент думала: "Господи! Хоть бы Ты послал мне смерть!"
VIII
– Фангас!
– Здесь, ваша светлость!
– Был ты сегодня в Лувре?
– Да, ваша светлость!
– Видел ли ты кого-нибудь?
– Видел наваррского короля.
– Ты говорил с ним?
– Нет, не имел возможности.
– Почему?
– Он очень быстро прошел по главной галерее.
– А куда он спешил?
– Не знаю, но его лошадь была оседлана, и я видел, как он уезжал с графом де Ноэ.
– Который час был тогда?
– Пять часов.
Этот разговор происходил между герцогом Крильоном и его шталмейстером Фангасом. Бедный герцог был прикован к кровати, и ему было трудно даже пошевелиться, так как рана причиняла ему сильные страдания.
После скандальной истории с освобождением негодяя Рене, когда герцог получил опасные ранения, его отвезли домой. В первый же день король навестил его и сказал:
– Ах, мой бедный Крильон, ты можешь рассчитывать, что я отомщу за тебя!
На следующий день король не пришел сам, но прислал Пибрака проведать раненого, а на третий день не пришел ни a, король, ни кто-либо от его имени.
"Да! – сказал себе герцог.- Плохое дело лежать в кровати! Короли обыкновенно забывают именно тех, кто служит им вернее всего!"
Он все-таки послал в Лувр Фангаса, и последнему удалось повидать наваррского короля.
– Вот что, друг мой,- сказал ему Генрих,- передай герцогу, что король Карл и королева-мать опять сдружились крепче прежнего, что Рене снова в Лувре, и надо бросить всякую надежду на его казнь!
Когда Фангас передал Крильону эти слова, герцогом овладело такое бешенство, что его раны вновь открылись. Но затем он снова успокоился и приказал Фангасу попытать счастья на следующий день.
Разговор, который мы привели в начале этой главы, происходил в этот самый "следующий день", когда Крильон, проснувшись, хотел узнать о результатах посещения шталмейстера. В первый момент, когда Крильон раскрыл глаза, он заметил лишь одного Фангаса, стоявшего у его изголовья и приготовлявшего своему господину прохладительное питье. Но, обведя взором комнату, Крильон заметил еще двоих посетителей, сидевших в углу кокнаты у столика и допивавших бутылку великолепного вина из собственных виноградников герцога. Это были Лагир и Ожье, которые ежедневно приходили справиться о здоровье пострадавшего.
Заметив их, герцог крикнул:
– Ба! Да ведь это мои юные друзья!
Ожье и Лагир подошли к постели герцога. Лагир спросил:
– Здравствуйте, господин герцог, как вы себя чувствуете?
– Да как будто немного лучше,- ответил Крильон.
– Ну-ну! – сказал Ожье.- Ручаюсь, что через две недели вы будете на йогах! Герцог молчаливо покачал головой.
– Хорошо,- сказал Лагир,- предположим, что это случится через месяц, но это – уже крайний срок!
– Милые друзья мои,- сказал Крильон с добродушной улыбкой,- видно по всему, что король уже не нуждается в моих услугах, а потому у меня имеется достаточно времени, чтобы не торопиться с выздоровлением.
– Король просто неблагодарный человек. Крильоэ глубоко вздохнул, а затем сказал:
– Да, а я все не верил этому…
– Ах, герцог! – шепнул Ожье. – Если бы вы служили наваррскому королю…
– Что же! – ответил Крильон.- Если Господь Бог сделает его когда-нибудь французским королем, то, черт возьми, вы увидите… Но в данный момент, господа, единственным господином Крильона является король Карл!
– Который помирился с королевой-матерью!
– К сожалению – да!
– И который простил Рене! Крильон нахмурился. – Поговорим откровенно, ребята! – сказал он.
