Без сознания находилась только Турайа, получившая многочисленные мелкие ранения и потерявшая много крови. Эрри, дежуривший возле ее капсулы, аккуратно расплетал косички девушки, удивляясь мягкости и шелковистости волос. Через левую сторону головы девушки тянулась длинная полоса свежей кожи — след от дубинки, попавшей вскользь.
Хуже всех было Амире, ничего не видевшей и не слышавшей. Принцесса, сжавшись в комок, сидела в отдельной палате и раскачивалась из стороны в сторону, повторяя: «Я не хочу. Я не могу», — пока ей не дали успокоительное. Райнерд ходил, довольно потирая руки — карьера воительницы ей больше не грозила, осталось вправить мозги и можно требовать с бога войны плату за перевоспитание дочери. Дракон давно приглядел себе превосходный меч, но никак не мог определиться, что для него важнее: деньги или оружие — вроде бы и то и другое есть, и, опять же и того и другого хочется и расставаться с ними жаль. Старый клинок тоже превосходен, но новый ничуть не хуже. Дальше мысли шли на новый виток, грозя затянуться на десятилетия раздумий.
Целитель выловил Сантилли возле тяжелораненых дэмов, вернее, сначала услышал звучный мужской хохот, а уж потом увидел его виновника: ашурт, оседлав стул, красочно и со вкусом комментировал недавний бой. Воины корчились от смеха, сбивая с толку медицинское оборудование. Больным пришлось ввести снотворное, бывшего императора, почуявшего свободу — выгнать взашей. И лишь потом маг вспомнил, зачем собственно искал его.
Ведьма, которую на днях принесла Ласайента, придя в себя, быстро освоилась, показав прекрасные знания трав и умение врачевать. Ийет, посовещавшись, решили оставить девушку, но вдруг у ашурта на нее были свои планы? А с другой стороны, если бы были, то давно сказал бы. И вообще, зачем она ему нужна? Откупятся, если что. Целитель пожал плечами и отравился проверять Турайю. О спасенной из костра Сантилли вспомнил только через несколько дней и то с подачи Алексея, но узнав о том, что она теперь обретается у ийет, махнул рукой — не мои проблемы — и выбросил все из головы, не до этого стало.
Первым, кого увидела Турайа, когда проснулась, был Его Высочество Даэрри принц дома Йёвалли. Он сидел на полу, прислонясь к кровати и переплетя ноги, и что-то увлеченно рисовал в планшете. Рядом лежал полукруг ободка с двумя маленькими дисками на концах. Девушка знала, что это называется наушники, в которых играла музыка. Сама она с ними дела не имела, но Тьенси давал послушать Ла-али, и та была в восторге.
Спина устала, и Турайа осторожно потянулась, а Эрри моментально убрал картинку.
— Кого рисуешь? — «амазонка» кивнула на планшет, переворачиваясь на бок.
— Тебя обнаженную, — с неожиданным вызовом отозвался юноша и тут же улыбнулся. — Так, всякую чепуху.
— Не ври, я одетая, — девушка на всякий случай проверила, так ли это, вызвав смешок демона и повинилась. — Я твою сережку потеряла.
Эрри придвинулся к ней и серьезно скомандовал:
— Подставляй ухо.
Она с замиранием сердца ждала, когда йёвалли, слегка прикусив губу, вденет новую. Пальцы у него были ловкие, осторожные и неожиданно ласковые. В прошлый раз из-за волнения и напрасного ожидания боли воительница этого не заметила.
— У меня запас для всяких растерях, — небрежно пояснил он, щелкая застежкой. — Давай второе.
— Не надейся, что я буду тебе отрабатывать потерю, — отозвалась Турайа. — Уговор в силе.
— Рискни здоровьем, — хмыкнул демон и как-то странно на нее посмотрел, сразу уведя глаза в сторону. — У тебя волосы тут….
Девушка ахнула и схватилась за голову, но там все было в порядке, по крайней мере, распущенная шевелюра находилась на своем месте. Эрри мысленно обругал себя за косноязычие и принялся объяснять, что целители не стали отращивать новые волосы взамен выдранных. То есть стали, но не до конца. Ладони две, но они всегда так делают. Рука срослась, но ходить самостоятельно еще нельзя, поэтому она здесь, но если хочет, то он может отнести ее в кают-компанию, где сейчас буду крутить кино, потому что на улице прохладно.
— Но я же не на руках хожу, — недоуменно возразила девушка, решив пока не уточнять значение выражения «крутить кино» и удивляясь его запутанной речи.
Принц смешался:
— Крови много потеряла, — пояснил он и стал… медленно краснеть, не на шутку перепугав Турайю.
Понадобилась минута, чтобы во всем разобраться, и, девушка уже начавшая думать обо всем подряд вплоть до внеплановых критических дней, облегченно откинулась на подушку.
— А тебе идет румянец, — лукаво произнесла она.
Принц предсказуемо смутился, но сделал вид, что все в порядке: поерзал на полу, повертел планшет, пригладил волосы и вдруг спохватился:
— Вот, тебе такая музыка нравится? — он протянул ей наушники и прибавил громкость.
Мелодия была немного грустной, но чарующей. Турайа слушала и понимала, что еще немного, и она сейчас расплачется, как девчонка. Наверно, демон заметил это, потому что внезапно зазвучала веселая песня, но певцы были ей не знакомы.
— А ваши песни здесь есть? — спросила она, боясь выдать себя.
— Вот только не говори, что ты запала на них, — поморщился Эрри.
— Дурак ты, — обиделась девушка, догадавшись о смысле слов, — мне нравится, потому что красиво.
— Тогда сама выбирай, — принц рассердился, так как что почти два часа просидел, копаясь в собственных залежах, в которых до сих пор так и не собрался навести порядок.
Кое-как отделавшись от увязавшегося за ним целителя, Сантилли без стука распахнул дверь палаты и сразу в этом раскаялся: Эрри и Турайа сидели на кровати, прислонясь друг к другу плечами и склонив головы над плеером. Демон объяснял правила обращения с техникой, девушка внимательно слушала и кивала. Они дружно вздрогнули и отпрянули в стороны, но принц на этом не остановился и мило залился краской.
— Забавно, — машинально оценил его старания ашурт.
Даэрри моментально разозлился и на себя и на него, буркнул: «Ничего забавного», — и выскочил за дверь, забыв планшет.
— У нас ничего не было, — поспешила объяснить очевидное Турайа.
— И зря, — недовольно ответил ашурт и закрыл дверь, набрасывая паутинку тишины.
— Меня в охрану звали, а не в постель, — покраснела от обиды воительница.
— Я знаю, — демон присел рядом, — и поэтому не прошу, — он усмехнулся, — лезть к нему в постель. Я прошу перестать шарахаться от него, как от чумного. Ты нравишься ему, и поэтому Эрри никогда тебе это не предложит. И более того — ты нравишься мне. Подумай на досуге, — и заметив настороженный взгляд «амазонки», взмолился. — Я тебя умоляю — только без задних мыслей.
