— Мило, — сказала Клер и подняла мое безвольное тело с земли.
— Патроны кончились, — зло отшутился Джаред, забирая меня из рук Клер.
Мы устремились вперед, да так быстро, что я подумала, уж не отрастил ли Джаред крылья. Я старалась не отключаться, пока Джаред, держа меня на руках, забирался на заднее сиденье «эскалады». Клер прыгнула на место водителя.
— Госпиталь «Род-Айленд» ближе всего, да?
— Да! — крикнул Джаред. — Давай, Клер, давай! Поехали.
— Я запачкаю кровью сиденье, — пробормотала я.
Джаред нервно засмеялся:
— Плевать на сиденье… лишь бы ты осталась со мной.
— Мне холодно, — прошептала я. Несмотря на тепло, исходившее от Джареда, я дрожала всем телом.
— Клер, — поторапливал сестру Джаред, крепко прижимая меня к себе.
— Две минуты, — отозвалась она, и машина дернулась — так резко Клер вывернула руль.
— У нее нет двух минут, — простонал Джаред.
— Джаред? — уронила я в темноту и почувствовала прикосновение к щеке его теплой ладони.
— Я здесь.
— Джаред! — крикнула я от усталости и страха, не зная, хватит ли у меня сил, чтобы сохранить жизни нам обоим.
— Я здесь, Нина. Ты со мной, слышишь? — Его голос оборвался. — У меня есть планы для нас…
Я почувствовала, что «эскалада» остановилась, потом открылась дверца. Джаред выбрался наружу, держа меня на руках. Он звал на помощь, и вот меня окружила группа людей.
— Сэр, нужно, чтобы вы положили ее на каталку.
Говорила какая-то женщина, потом я ощутила прикосновение губ к моему лбу, и Джаред сжал меня крепче.
— Сэр!
— Ты обещала мне… — Джаред запнулся. — Держи свое слово, Нина.
С этими словами он положил меня на жесткий матрас и, прежде чем уйти, стиснул мне руку:
— Скоро увидимся.
Блуждающим взглядом я искала лицо Джареда, а вокруг гудели голоса врачей и медсестер.
— Джаред? — позвала я.
— Пожалуйста, покиньте комнату, сэр. Сэр? Вам придется уйти! — Эти слова я услышала, когда из последних сил потянулась к его руке.
Когда я выплыла из небытия, сквозь жалюзи пробивались лучи утреннего солнца. Я посмотрела на правую руку, пальцы которой были сплетены с большими и теплыми пальцами Джареда. Он положил голову на кровать рядом с моей подушкой; лицо было спокойным. Видеть его спящим — необыкновенное зрелище. Я не стала его будить — лежала не шевелясь, дышала ровно и следила за тем, как тени сползают вниз по стене по мере восхода солнца.
Когда оно осветило всю палату, Джаред шевельнулся, моргнул и, приподняв голову, посмотрел на меня.
— Доброе утро, — улыбнулась я и провела пальцами по его взъерошенным волосам.
— Ты сдержала слово.
— Я всегда выполняю обещания. — Я выгнула спину и поморщилась от боли.
Лицо Джареда напряглось.
— Ты меня напугала. Мы прощались с тобой несколько раз.
— Правда? Ты меня разыгрываешь. Никаких белых лучей я не видела, и вся жизнь у меня перед глазами не промелькнула.
Джаред сжал губы:
— Оставь эти шутки о смерти.
— Как ты? Когда все закончилось и меня привезли в палату… тебе ведь все это не повредило, да?
— Обо мне не беспокойся, со мной все в порядке. — Джаред покачал головой, отвечая на мой вопрос и одновременно выражая неодобрение тому, что он вообще был задан.
— Как твое плечо?
— Хорошо. Как новое. — Джаред демонстративно похлопал себя пальцами по месту, куда попала пуля.
— Да… Думаю, моя нога будет заживать дольше, чем твое плечо. — Я посмотрела на толстый слой бинтов, намотанных на бедро.
Джаред кивнул, но на его лице была написана боль.
Я прикоснулась пальцами к его щеке:
— Что такое?
Он покачал головой, стараясь изобразить улыбку. Получилось неважно: брови сошлись у переносицы, а глаза заблестели от слез.
— Джаред… — произнесла я, силясь найти утешительные слова. Невозможно представить, через что он прошел, когда допустил, чтобы мою жизнь спасал кто-то другой.
Он втянул в себя воздух и прижал мою ладонь к своей щеке:
— Я думал, что потерял тебя… — Джаред заплакал и закрыл глаза. — Думал, что потерял тебя.
В его голосе звучало страдание, он уткнулся лицом в мой живот и застонал. Я положила руку ему на голову и не знала, что сказать. Он еще раз быстро вдохнул, обнял мои бедра и, не поднимая лица, продолжил:
— Я не знал, что буду делать… молил Габриэля, чтобы он забрал и меня тоже. Я ни секунды не хотел жить без тебя.
Он поднял лицо и встретился со мной взглядом: глаза его были мокры и красны от слез.
— Со мной полный порядок, — улыбнулась я и пальцами стерла влагу с его щеки.
Джаред вытер глаза и вздохнул:
— Я не хотел ничего подобного, но что поделать.
Он нагнулся и что-то поднял с полу. Я наблюдала в большом смятении. Джаред сел ровно и положил мне на колени небольшую коробку. В такие клали закуски навынос в кафе «Блейз».
Я захихикала:
— Печеная картошка?
Джаред улыбнулся:
— Печеная картошка.
— На завтрак? — спросила я, снимая крышку.
Внутри не оказалось никакой картошки, только маленькая черная коробочка. Я посмотрела на Джареда и невольно вскинула брови. Он вынул коробочку, протянул мне, шепнул: «Открой» — и снова утер слезы.
Я осторожно приподняла крышку и увидела золотое кольцо с огромным бриллиантом.
Изумленно разинув рот, я смотрела на Джареда.
— Я существую ради тебя и живу для тебя. Я живу, чтобы любить тебя. — Он сделал паузу. — Выходи за меня замуж, Нина.
Я снова посмотрела на кольцо, и мое лицо расплылось в широченной улыбке.
Джаред следил, как я любуюсь сияющим камнем.
— Ты выйдешь за меня?
Я посмотрела на него полными слез глазами, энергично кивнула и засмеялась:
— Да.
Джаред ответил мне такой же счастливой улыбкой, вынул кольцо из коробочки и поднял повыше мою руку, а потом снял с нее серебряное кольцо, купленное на Корн-Айленде, и заменил золотым.
Мгновение Джаред завороженно смотрел на него, а потом наклонился ко мне и поцеловал в губы. Я обхватила его за шею и залилась слезами чистой радости.
Джаред победно улыбнулся:
— Нам не пришлось проходить сквозь ночной кошмар, чтобы обрести чудо. Ты, Нина… ты мое чудо. И всегда им была.
ЭПИЛОГ
Я сдерживала смех, пока Джаред смывал с волос краску под кухонным краном. Он только что закончил заделывать дырку от пули над плитой. Это было последнее, что, согласно его плану, заслуживало ремонта или перестановки после визита Шаха двухмесячной давности.
Джаред был весь покрыт пятнышками цвета слоновой кости; меня забавляли его живость и грациозность, хотя, когда он брал в руки кисть, половина краски необъяснимым образом оказывалась на нем.
