говорила Ангелла, вернувшись оттуда… Словно человек, переживший клиническую смерть, и делившийся со своими родственниками своими неоднозначными впечатлениями. И, неожиданно, ей захотелось испытать это чувство – обновление, и может быть, отчасти, перезагрузку своей личности, от которой и она сама основательно устала. Да, она призналась себе в этом, что она давно уже не видела света, даже в конце туннеля, и ее темная сущность заслонила перед ней все то, что она видела прежде так ясно и отчетливо.” А этот свет был и в самой Ангелле. Она вон как вся светится, словно святая”, – думала Гранж. По крайней мере, теперь она не боялась своего конца. “И может быть, в следующей свой инкарнации я буду моложе и красивее”, – пришла к ней неожиданная мысль, и она улыбнулась, поглаживая свою винтовку. Да, она не боялась. В отличие от испуганных ВЧ, которые казались ей все более странными. “Надо бы за ними приглядывать”, – решила она.
– Начинается, – Гуннар почувствовал или услышал залпы далеких орудий, которые располагались за кольцом из каменных глыб, которое окружало Базу почти со всех сторон. Но артиллерийские позиции врага явно находились за тем коридором между скал, который Такахаси назвал Дорогой Смерти. Ангелла уже стояла у пульта, который занимал центр этого помещения, и нажала на одну из кнопок – бойницы скоренько закрылись ставнями из толстой стали.
Ангелла осмотрела свое воинство – все ее родственники походили на близнецов, или коллег, которые выехали за город поиграть в пейнтбол – они были одеты в одинаковую зимнюю полевую форму – теплые тактические куртки, штаны с накладными карманами и высокие ботинки на толстой рифлёной подошве. Все Неприкасаемые, кроме нее с Гуннаром и Асраилом надели на себя бронежилеты, и они слегка комично смотрелись во всей этой экипировке. Неуклюже передвигаясь по их бункеру и не очень уверенно держа в руках оружие. Особенно Каталина, Глория и Гранж, которые чувствовали себя не очень комфортно в этих откровенно тяжелых доспехах.
Троица с боевым опытом была одета в такую же униформу с зимним, почти арктическим камуфляжем, только вместо стальной и кевларовой защиты на них были надеты разгрузочные жилеты с магазинами и гранатами. Также у них были с собой боевые ножи и тяжелые пистолеты, которые покоились в ножной кобуре. Они передвигались стремительно и бесшумно, особенно Асраил, который походил на отлично экипированного элитного бойца. Или наемника.
– Отлично выглядите, – подытожила Ангелла свои наблюдения, сохраняя невозмутимость и спокойствие, в то время, как ее родственники сильно вздрагивали – они своими телами ощущали каждое попадание вражеских снарядов в их башню.
– А можно нам тоже снять бронежилеты? –обратилась к ней Каталина, и две Неприкасаемые поддержали взглядами эту просьбу. – Тяжело в них, если честно…
– Нет, нельзя. Хотя вы и Неприкасаемые, но вы не непробиваемые. Хватит нам одного Моргана, – ответила Ангелла и показала знаком двум легионерам готовить огневые позиции и ближе к ним придвинуть ящики с боеприпасами. Они кивнули головами и сразу засуетились возле своих тяжелых станковых пулеметов, к которым пододвигали ящики с лентами. А за стенами башни в это время творилось что-то страшное, о чем догадывались все, и пытались не показывать своего испуга. Но только не эта стальная троица и не легионеры, возившиеся с пулеметами.
– Гуннар, ты остаешься тут. Как и все присутствующие. А мы с Асраилом, направимся в наш северный блиндаж. Там будет особенно горячо. Наше присутствие там, как вы понимаете, необходимо… А вы останетесь тут, будете прикрывать нас сверху.
Ангелла отдавала последние наставления Неприкасаемым, которые обступили ее со всех сторон, и стояли вокруг нее, взирая на нее как дети в старшей группе детсада смотрят на свою воспитательницу.Только Асраил стоял в сторонке, прислонившись к тому же пульту, и слегка ироничным взглядом наблюдал за своими родственниками, которые, как он понимал, предпочитали надеяться не на себя, а на какое-то чудо, которое спасет их. Например, доблесть и навыки, его и Ангеллы. И Гуннара. И их профессиональных бойцов. В то же время, не особо веря в самих себя. “Нет, дорогие мои, в этот раз придется постараться всем”, – думал он с усмешкой.
Глория была единственной, кроме Ангеллы и ее двух братьев с военной выправкой, которая явно не утеряла присутствие духа и с улыбкой оглядывала всех, в то же время понимая, что эту войну с Кадавром переживут не все. Ответив, наконец-то, за все свои деяния и грешки. И она особенно тепло улыбалась ВЧ, которые откровенно трусили, но в то же время старались держаться бодрячком, не желая вызвать со стороны Ангеллы и Асраила немедленные карательные санкции за отсутствие боевого духа. Или же гордого и несгибаемого стоицизма этой Семьи.
– Всем надеть защитные очки и каски. Не снимать их. Бронежилеты тоже. Слушаться Гуннара. Куда он поставит вас у бойниц, туда и вставайте. Целиться, а не закрывать глаза при стрельбе. Стрелять короткими очередями. Генриетта, слышишь меня?
Гранж кивнула головой покорно, понимая, что комментарий по поводу глаз и очередей в целом адресован ей, и все надели на головы каски, и очки, сразу утеряв свою индивидуальность. К Неприкасаемым присоединилась Соледад, и Ангелла тепло улыбнулась ей. “Черт возьми, вот кого надо особенно защищать сейчас. Мы не можем себе позволить себе утерять единственного Хранителя”, – подумала она с откровенной тревогой.
– Будет жарко, сразу предупреждаю вас. И, возможно, не все пойдет так, как мы этого хотим. Но изменить это уже не в наших силах. Лучше думайте о том, что привело нас сюда. И тут я имею в виду не мое решение об эвакуации на нашу Северную Базу. Скорее, надо думать о ваших делах, особенно не очень почетных…
Ангелла хотела еще что-то добавить, но в этот момент ожила ее рация, которую она оставила на пульте, и подойдя к нему, она выслушала сообщение Власты о начавшейся атаке пехоты. Она ответила ей и с привычной тревогой подумала о Закарии. “Пусть все расставит по местам эта война”, наконец, решила она.
Она вдруг поняла, что Закария уже не изменится – и останется таким же яростным до конца. До самого своего конца. Он все так же импульсивен. Безрассуден. А чего же еще ждать от воина… И вряд ли он будет молить о пощаде или каяться в своих грехах. Тем более, что капелланов и других духовников у них не было. И никто не сможет выслушать его покаяние. Раскаявшись он бы стал другим, как она думала, но кому это сейчас нужно. И для кого это важно… Они уже всей командой сели в
