Хуже того, если бы мама не подъехала, я бы почти наверняка поцеловал Шаннон.
Я хотел этого.
Чудовищно.
И это пугало беспредельно.
А еще хуже то, что моя назойливая мамочка подставила меня и притащила Шаннон к нам домой.
Кошелек она дома забыла, подумать только!
Это женщина, у которой всегда с собой кредитка в заднем кармане.
Она специально так сделала.
Я это знал.
И мама знала.
Единственная, кто ничего не знал (и слава богу), была Шаннон.
И теперь она стояла в моем доме, смотрела на меня большими одинокими глазами и ждала от меня каких-то действий, а я был полностью выбит из колеи.
— Хочешь подняться ко мне в комнату? — спросил я.
По чесноку, что еще я мог ей предложить?
Отвести на кухню, где мама забросает ее вопросами?
Ну уж нет.
Если Шаннон оказалась здесь, она будет со мной.
Она была моя, и я не хотел делить ее ни с кем.
— Ладно, — нервно ответила она, хотя это было больше похоже на вопрос. — А ты не против?
Черт, надо отучить ее спрашивать меня о том, чего я от нее хочу.
Если она не перестанет спрашивать, я могу сглупить и сказать правду.
И тогда нам обоим хана.
Решив, что безопаснее будет не отвечать, я лишь махнул в сторону лестницы, начал подниматься, но уже на третьей ступеньке понял: Шаннон не идет за мной следом.
Обернувшись, я увидел, что она стоит там, где стояла, и беспокойно глядит на меня.
Она обхватила себя за плечи, словно и здесь от кого-то защищалась. Ее длинные каштановые волосы, насквозь мокрые от дождя, прилипли к лицу, и за всю жизнь я не видел лица красивее.
Черт!
Как мне со всем этим справиться?
Как мне справиться с ней?
— Джонни! — крикнула мама снизу. — Ты дал Шаннон во что-нибудь переодеться? Бедная девочка промокла до нитки.
— Джонни, все нормально, — торопливо возразила Шаннон. — Честное слово.
Я с тревогой смотрел на нее.
Ее трясло, и на полу под ней натекла лужа с мокрой одежды.
Черт…
— Идем. Все нормально, — сказал я, подходя к ней. — Я найду, что тебе надеть.
Я взял ее за руку и повел вверх по лестнице, понимая, насколько все херово, но смирился и продолжал идти.
Я был в полной жопе.
44. Ну, вот моя комната — опять
Шаннон
Джонни Кавана держал меня за руку.
Он держал меня за руку и вел по лестнице.
Опять.
В свою комнату.
Опять.
Туда, где он спал.
На своей кровати.
Возможно, почти без одежды.
Боже мой…
В отличие от прошлого раза, когда мы вот так же поднимались, Джонни не спешил, давая мне возможность разглядеть это чудо — его дом. Невозможно выразить словами, какой он был потрясающий.
В отличие от просторной современной кухни, где я побывала в прошлый раз, это крыло дома сохраняло традиционный облик и казалось почти величественным.
Пол в коридоре второго этажа был выложен узорчатым паркетом, а обои были с рисунком таким сияющим и ясным, что казались шелковыми.
Могли и быть шелковыми, насколько позволяли судить мои знания о тканях и интерьерах.
Весь дом и парень, державший меня за руку, пахли деньгами.
Огромными деньгами.
И это пугало.
Мы шли в правое крыло дома. Пол поскрипывал у нас под ногами, и мы миновали еще как минимум пять дверей, прежде чем остановились у той, что, я знала, была его.
Джонни толкнул дверь, и мы вошли в его комнату; он по-прежнему держал меня за руку, и мое сердце все так же неистово колотилось.
Потом он разжал пальцы, и отсутствие телесного контакта создало во мне странную опустошенность.
— Ну, вот моя комната, — произнес он, обведя рукой знакомый беспорядок. — Опять.
— И комната по-прежнему симпатичная, — сказала я, робко улыбнувшись.
— Домработница из меня никакая, — ухмыльнулся он.
Оно и видно.
Было неловко просто стоять посреди комнаты. Я подошла к куче DVD-дисков, высившейся рядом с телевизором, надеясь увидеть название какого-нибудь знакомого фильма и завести о нем разговор. Все лучше, чем стоять манекеном.
Первое же название заставило меня густо покраснеть: «Услады мохнатки». Чуть ниже значилась категория: ХХХ.
— Черт, — пробормотал Джонни, заметив, куда я смотрю, подскочил, схватил коробку с порнофильмом и бросил за телевизор. — Это… — Он шумно выдохнул, затем почесал щеки. — Прошу прощения. Я не вожу сюда девчонок… кроме тебя, — добавил он и нахмурился.
— Не волнуйся, — переминаясь с ноги на ногу, сказала я.
— Что ж… — задумчиво произнес он.
— Что ж… — шепотом повторила я.
— Все это чертовски странно, — пробормотал Джонни.
— Ага, — согласилась я, улыбнувшись одними губами.
Джонни заметил мою улыбку и тоже улыбнулся:
— Спорим, ты не думала проторчать в этой комнате весь вечер.
— Ну, вообще-то, я не против, — ответила я, сказав чистую правду.
Пока я была здесь, возвращение домой и очередное ночное представление откладывалось.
Находиться здесь тоже было тревожно, но иначе, по-хорошему.
Я хотела быть здесь, рядом с ним.
Я хотела его, точка.
— Что ж, — снова произнес Джонни, непрестанно потирая травмированное бедро. — Чем бы ты хотела заняться?
— Мне все равно, — ответила я. — Тем же, чем бы ты хотел заняться.
— Да блин! — Джонни зажмурился и застонал.
— О боже, ты в порядке? — спросила я, сознавая, что его донимает боль.
— Все хорошо, — заверил он меня, хотя напряженный тон вызывал сомнение.
— Ты уверен? — Я снова начала волноваться.
Глаза у него были ошалевшие, и в них читалась неуверенность, когда он произнес:
— Шаннон, я типа не в зоне комфорта сейчас.
— Хочешь, чтобы я уехала?
Он покачал головой.
— Ты уверен?
Он медленно кивнул:
— Я хочу, чтобы ты осталась.
— Хорошо, — выдохнула я.
Я подышала, чтобы успокоиться, обхватила себя за талию и подошла к его громадному письменному столу, заваленному учебниками. Все книги лежали закрытыми.
— Ты хороший ученик? — спросила я, обернувшись через плечо.
— Добросовестный, — ответил он, следуя за мной.
— Не похож на Цыпленка Цыпу?
— Нет, — громко захохотал Джонни. — Уж явно не Цыпленок Цыпа. — Он встал рядом со мной.
У меня пылало лицо. Я старалась смотреть только на стол, водя пальцем по учебникам и тетрадям, потом перевела глаза на пробковую доску над столом.
— Ва-а-ау, ты столько знаменитостей встречал, — прошептала я, глядя на фотографии, где Джонни стоял рядом со спортсменами и другими звездами. — И кто здесь твой герой?
Я полагала, что кто-то должен быть.
Джонни ведь подросток.
А у подростков обязательно бывают герои.
Джонни протянул руку и снял одну фотографию.
Кнопка, на которой она держалась, упала на стол.
— Видишь эту? — спросил он, становясь у меня за спиной и вытянув руку в мою сторону, чтобы я рассмотрела изображение.
Дыши, Шаннон, просто дыши…
Заставляя себя концентрироваться на словах, а не на реакции моего тела на его близкое присутствие, я вгляделась в снимок.
— Вижу, — ответила я, сразу отметив, что на этом снимке не было ни одной знаменитости.
Красивая блондинка, лежащая на пледе для пикника, расстеленном на траве, была очень молодая миссис Кавана.
Ее глаза скрывали большие солнцезащитные очки, на голове была белая шляпа с широкими полями, сдвинутая чуть набок. Она улыбалась мужчине.
Симпатичный мужчина, похожий на повзрослевшего Джонни, стоял рядом с пледом, а на плечах у него сидел темноволосый мальчик лет пяти или шести.
Мальчик был одет в полосатую бело-голубую футболку и белые шорты.
Волосы топорщились во все стороны, он горделиво держал над головой регбийный мяч и широко улыбался беззубой улыбкой.
— Это моя любимая фотография, — сказал Джонни, выводя меня из раздумий. Он постучал по картинке. — Вот мой герой.
