на почту.
Не успела писательница обжиться на новом месте, как последовало обычное распоряжение: «Еще вот что, и это очень для меня важно: если будут печатать письма Герцена, пусть, если им угодно, печатают, что получены от Марка Вовчка, но не называют фамилии, под которою теперь живу в Терской глуши, где не знают, что г-жа Л[обач] и М[арко] В[овчок] одно и то же лицо, а если узнают, то мне придется отказаться от многого, чем занимаюсь, ибо местные интеллигенты вкупе с полицией, которая] тут очень сильна, могут мне наделать много неприятностей. Запомни».
И в этом же письме, помеченном ноябрем 1906 года, она просит Богдана прислать ей слова и музыку «Вы жертвою пали в борьбе роковой» и «Русской марсельезы» — революционной песни П. Л. Лаврова «Отречемся от старого мира».
Вдоль участка с молодым садом шла дорога из аулов, расположенных в верхнем течении Нальчика и Белой речки. В базарные дни чуть займется солнце — в слободу и к полудню — в обратном направлении тянулись скрипучие арбы; кабардинцы и балкарцы на конях, пешком, а то и на осликах, останавливались у нового дома, предлагали хозяевам всякую снедь. Мария Александровна интересуется их жизнью, обычаями, заводит знакомства, советуется со сведущими — людьми о посадках плодовых деревьев и цветов, помогает лекарствами. Немного ей понадобилось времени, чтобы сделать свой вывод: «Кабардинцы — очень добрый, по великодушию похожий на сказочный народ».
В деловых письмах она продолжает безуспешные хлопоты по поводу перепечатки перевода «Истории одного крестьянина» Эркмана-Шатриана и предлагает к изданию любые из своих оригинальных произведений и переводов — «в пользу голодающих, без различия, будь то дети городских убитых, близкие заключенных или деревенские люди».
Революционный подъем в России сменяется временем черной реакции. Закрываются прогрессивные газеты и журналы. «Воспоминания» с «Колоколом», несколько номеров которых поступили к писательнице в Нальчик, запрещены. Недолго просуществовала и газета «Радикал», в которую ушел Богдан из бульварной «Биржевки». Мария Александровна продолжает жадно следить за всеми политическими новостями, много читает, правит свои незаконченные украинские произведения, снова берется за «Гайдамаков» — повесть о народно-освободительном движении XVII века, задуманную еще в молодые годы.
Спад революционной волны, разгул шовинизма, смертные приговоры военно-полевых судов, гонения на свободную мысль действуют на нее угнетающе, поселяют неверие в торжество справедливости. «Все доброе, чистое тонет в этом кипящем омуте подлости», — мрачно изрекает она в письме к Богдану, продолжая укорять своего «мальчика» («мальчику» шел 54-й год) за «уклонения» от правильного пути. Всю жизнь ему мешала «необузданность, или, если это точнее, впечатлительность минутой». Хорошо, что он покинул эту отвратительную «Биржевку». Значит, он еще не окончательно перешел «в ту веру, за которую сало дают»{53}. А как невнимателен ее старший сын к Борису! Уволенный из флота за участие в политической демонстрации в городе Або, он подыскивает гражданскую службу и мечется по Петербургу в поисках заработка.
«Передай Боре деньги и открытку, — пишет она Богдану в марте 1906 года. — Тебе бы не грех приютить его, избавить от необходимости нанимать комнату и бегать обедать к черту на кулички. Неужели ты этого не можешь или не смеешь. Когда-то ты, сам живя впроголодь, совершенно чужих людей любил приютить. Другие птицы, другие песни! Ты, как Юпитер, прочитав это, рассердишься, только напрасно: во-первых, ведь так оно и есть, а во-вторых, говоря это, мне так горько, что довольно я наказана за высказываемое».
Борис, тот из другого теста. Он с самого начала нашел свой путь и никогда с него не свернет. За своего младшего она спокойна. Пусть Богдан передаст ему, что «не стоит огорчаться тем, что он считает большой неудачей, и перед ним еще целая жизнь. И жизнь эта может быть очень хорошая и плодотворная. Целая жизнь. Это много. У меня вот не целая жизнь, а только месяцы и дни жизни, самое большее несколько лет, а не унываю».
Но оставались не годы, даже не месяцы, а скупо отсчитанные дни….
В конце декабря Мария Александровна заболела, и в новом 1907-м году состояние ее резко ухудшилось. Правильно писала она, что Нальчик «курорт… в будущем», а когда понадобилась помощь, в слободе оказался единственный врач, осетин Канунов, еще не вполне окончивший медицинский курс.
Сыновья настойчиво приглашают ее в Петербург, где к ее услугам будут лучшие доктора, но ей не выдержать утомительного переезда. Канукова вскоре сменяет немногим более опытный доктор Кондрашов, прописывающий лошадиные дозы сильнодействующих лекарств.
На два месяца наступило некоторое улучшение. Она часами проводит в саду на качалке, под старой грушей, продолжая по мере сил работать над «Гайдамаками». Иногда Михаил Демьянович слышит, как она тихонько напевает свои любимые украинские песни.
— Если уж не суждено мне лежать рядом с Шевченко, то похорони меня под этой грушей, — сказала она однажды мужу. И он, когда пришло время, выполнил ее волю, несмотря на то, что местные власти не дали на это официального разрешения.
В мае в Нальчике появился новый и уже постоянный окружной врач П. П. Сорочинский, отменивший все лекарства, прописанные его предшественником. Эта мера оказалась эффективной, больной стало лучше, но ненадолго.
28 июля (10 августа по новому стилю), в три часа пополудни Марко Вовчок скончалась, не дожив четырех месяцев до 74 лет. И с той минуты начинается ее посмертная судьба, уже неподвластная законам Времени.
1961–1968
Ленинград
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА
МАРКО ВОВЧКА
1833, 10 декабря Рождение Марии Александровны Вилинской в усадьбе Екатерининское Елецкого уезда Орловской губернии.
1845–1846 Обучение в Харьковском женском пансионе.
1847–1850 Жизнь в Орле у тетки Е. П. Мардовиной на правах бедной родственницы.
1851, январь Бракосочетание с Афанасием Васильевичем Марковичем и отъезд с мужем на Украину.
1851, декабрь — 1853, февраль Чернигов. Увлечение украинским фольклором и этнографией.
1853, 27 октября Рождение сына Богдана Афанасьевича Марковича.
1853–1855 Киев Усиленные занятия фольклором.
1855, конец августа Переезд на жительство в Немиров.
1856 Начало творческой деятельности. Возникновение псевдонима Марко Вовчок.
1857, 7 августа Цензурное разрешение на выпуск книги украинских рассказов в типографии П. Кулиша.
1859, 23 января Прибытие в Петербург. Первая встреча с Т. Г. Шевченко.
Конец 1859 января — апрель Участие в литературных вечерах, дружба с Шевченко, Н. И. Костомаровым, Кулишом; знакомство с И. С. Тургеневым, который готовит к печати сборник украинских рассказов Марко Вовчка в переводе на русский язык.
29 апреля Выезд с сыном в сопровождении Тургенева из Петербурга в Дрезден.
Май Выход в свет сборника «Украинских народных рассказов» на русском языке.
Июль — август Пребывание в
