Ричарда перекашивается. Не понимаю… почему он так сильно злится? Потому что думает, что я предала его?
Но почему тогда даже не спросил, так ли это?
Разве он не почувствовал бы, где ложь или правда?
Ведь… как он там говорил?
Я изменила его отношение ко мне.
Я изменила его отношение к миру.
Я изменила его.
— Как ты это сделала?
— Сделала что?
— Ви, не смей. Не нужно тратить моё время… больше.
Мне становится уже совсем всё равно. Илларион использовал меня.
Алиса говорила, что мне нельзя рассказывать о том, что я попаданка.
Но меня и без того посадили в клетку, а ей скорее всего тоже нельзя доверять.
Так что…
— Никакая я не Виктория. С того самого дня, когда ты ворвался в спальню принцессы с дурацкими бумажками… В спальне её уже не было.
Ричард бледнеет. Я чувствую его страх, его смятение, его агонию.
— Бред. Ты правда думаешь, что это тебя спасёт?
И я… взрываюсь.
— Ты столько раз говорил… столько раз спрашивал, кто я такая. Говорил, что увидел меня с другой стороны. Смотрел так, будто мы незнакомы. Знаешь, почему? Потому что мы незнакомы! Ты даже имени моего не знаешь! И это не Виктория твоя истинная, а я. Именно поэтому связь появилась только сейчас. До того я вообще-то жила в своём мире и горе не знала!
Он явно не рассчитывал, что разговор зайдёт в эту степь, поэтому голос его прорезается не сразу.
— Хочешь сказать, что ты попаданка, но в теле моей жены? И как же тебя зовут?
Я выпрямляюсь гордо и рапортую:
— Антонина Курочкина! Тоня, если короче…
Он усмехается.
— Какой же бред. Если бы богиня послала мне попаданку-истинную, то она точно была бы в своём теле, как положено. И где тогда… — он делает болезненную паузу. — Где тогда Ви?
Мои глаза блестят гневом.
— А с чего тебе интересно? Ты её видел не так давно… Пыталась тебя убить! Может быть, и не зря…
— Хочешь сказать, что это она была, когда я не чувствовал истинность?
Киваю и смягчаюсь.
— Она хотела хорошо выглядеть. Всё ещё хотела хорошо выглядеть для тебя, идиота. Но корсет был затянут слишком туго. Такая вот ирония. Тебя к тому моменту не было слишком долго. Ей не хватило сил. Но её дух иногда возвращается. Как тогда за ужином, когда я убежала в лес. Как в темнице. И на празднике, когда ты узнал про ребенка.
Он все мрачнее становится с каждым словом.
— Хочешь сказать, что это я убил её?
Ви должна сейчас радоваться. Это ее звездный час. Ричард наверняка впервые так долго говорит о ней.
Но для меня это всё горько. Очень горько. Никому не советую.
— Не волнуйся так, ты убил её уже очень давно…
— Так могла бы ответить только она, — он скалится.
Боже, как дите малое… Еще и спорит!
— Ты разве не чувствуешь, что я говорю правду? Разве ничего не складывается в твоей голове?
— Может быть, ты и не моя жена, — отрезает дракон. — Но и не моя истинная тоже. Я выясню, что происходит. Какой магией меня связали. И я бы на твоём месте придумал легенду лучше той, что ты якобы попаданка.
Злой и взъерошенный, он уходит.
Оставляет меня здесь гнить.
Ричард.
Попаданки в чужое тело — это исключительные случаи.
Я даже удивлён был, как такое вообще пришло в голову. Кто будет таким оправдываться? Гораздо вероятнее, что она подменыш. У нее и метка есть. Либо она их фэйри, либо это какие-то фокусы эльфов.
С невыносимой болью в сердце, с чувством, будто я истекаю кровью, хотя это вовсе не так, я несколько дней искал информацию об истинности.
Искал то, что давно скрыто.
Что якобы не должно иметь значения.
И наткнулся на объяснение, что за вязь на наших метках истинности. На древнем языке, из которого произошли все остальные, там написаны имена. Имя дракона на истинной. Имя истинной на драконе.
Я ожидал, что увижу на себе «Викторию».
Но там расшифровал совсем другое.
«Тоня…»
Сердце в очередной раз простреливает болью.
Я больше не могу так. Я больше не могу. Она моя истинная. И я убил свою жену. И моя истинная сидит в клетке.
До сих пор.
Это всё, что я мог сделать. Это лучшее, что корона могла предложить ей.
Но если она правда моя истинная, почему предала меня?
Тоня.
Не знаю, сколько проходит времени, но Ричард приходит во второй раз. И на в этот отпускает меня. Проводит до спальни, запирает дверь.
А мне даже не страшно, что между нами может быть что-то неправильное.
Я так истощена, что мне все равно.
Он спрашивает, почему я связалась с эльфами.
— А почему этот вопрос только сейчас? — поднимаю на него усталый взгляд.
— Сначала я хотел убедиться, что ты не врешь про себя.
Он не подходит ко мне. Даже не смотрит в мою сторону.
Я прикрываю глаза, чтобы не мучится из-за его понурого вида. И рассказываю всё. Как попала в аварию, как оказалась в комнате для платьев Виктории… Как познакомилась с Гарольдом, как потом увидела Иллариона. Об Алисе и ее советах.
Всё, что могла. Что дало бы ему полную картину происходящего.
И что же он сделал после этого? Есть варианты? Ну, разумеется, он взял и просто ушел!
Просто ушёл…
А я заснула.
Так приятно было лежать на кровати в тепле.
На несколько мгновений я даже почувствовала себя счастливой.
Ричард.
Когда я понял, что она моя истинная, что она совершенно не виновата не в чём я… просто хотел придушить самого себя.
И мне лучше было удалится, чтобы не упасть перед ней на колени, не напугать ещё больше.
В её взгляде было почти безразличие.
Может быть, из-за усталости? Я решил дать ей отдохнуть.
Приставил охраны к моей… к моей любви.
Несколько часов доказывал, что она не виновата в том, в чём корона её обвиняет.
Добился извинений от матери.
И после принял решение.
Она правда не знает меня. Я узнал её имя лишь недавно.
В её мире нет истинности, для неё это не настоящие чувства.
А это больно. Больно, когда не веришь. Я знаю, эти дни я сам сомневался в том, что со мной происходит.
И желал все порвать.
Мы окончательно друг
