Йялл воспользовался паникой и насел на ближнего дикого, ощущая хлыст Тимрэ на шее второго, рванул горло, прыгнул, сгибая самого рослого и почти доставшего мечницу. Ох, говорил ему старый Второй, береги девочку и айри… А он, похоже, слушал невнимательно! Но уж теперь постарается.
Дикий привычно выбрал более массивного бойца как самого опасного и развернулся, вспарывая когтями уже мертвой лапы плечо волвека. Светлоглазая, не задерживаясь, метнулась к хозяину, визгом отметившему свое расставание с правой рукой, попытавшейся включить некий прибор. Лезвие клинка хищно дрогнуло у шеи.
— Умрешь быстро и легко, если будешь отвечать, — тихо и внятно обещала она. — Нет — отдам старшим волкам. Или… волчицам. Понял?
— Да, — кажется, последнее его особенно напугало.
— Травили пираном?
— Да. Пятый и седьмой уровни от поверхности, как велел Грийен. Доза…
— Знаю. Надо же, и здесь достал, подлец. Как отключить слагов?
— Ди-восьмой уровень. Точнее не знаю.
— Ясно, десятый в нашем счете… блокатор?
— Восьмой, лаборатории «Тигг». Мы можем договориться, я знаю немало ценного и полезного о куполе.
— Второй, я обещала, что он сдохнет быстро. Займешься?
Знакомый волвек, одно присутствие которого дарило уверенность, кивнул и вбросил хозяина в ближайший загон, вошел следом, прикрыв дверь. Учитель не хотел демонстративных смертей, даже теперь. Они не мстят, они спасают, а вечные — не враги даже, просто дикие и бешеные твари, которых надо сделать безопасными. Визг оказался очень коротким. Ника отвернулась, безнадежно спокойная и собранная.
Йялл понял, что она уже вполне отчетливо читает боль мужа. Виновато вздохнул Тимрэ за спиной.
— Первый ярус чист, ангары, полагаю, тоже. Второй условно в порядке, слагов держит Лэл, но там трудно. Ближний лифт должен быть уже разблокирован, отправляйте детей, да и старшие на этом уровне есть, я чую. Они плохи, надо спешить, — приказала она коротко. — Йялл, проводи меня вниз. Группу есть кому отдать?
— Рой, Тимрэ.
— Хорошо. Нам для начала на восьмой.
— Да.
— Мои привычки помнишь?
— Слева сзади, если что — вниз и страховать. Бери правее, коридор выведет к нужным лифтам.
— Не оглядывайся на Второго, жива твоя красавица. Удар ножом, потеря крови приличная, но все будет хорошо, Рила свое дело знает. Если бы не Сидда, не жить бы вашему учителю. Хозяева решили его убрать, когда узнали, что мы тут, им Йонах сообщил, я уверена.
— Загрызу. Здесь левее и осторожно, шахта слагов.
— Далеко он, надейся на Сима и прочих в корабле.
— Тут вниз, мы не блокировали этот лифт. Он идет до седьмого.
— Поняла. Рила грузит раненых, транспорт уйдет через десять минут, даже если не получим знак с корабля. Будем верить в лучшее.
— Ринк на седьмом, чую его. Близ лифтов. У них бой.
— Засада, как на пятом, поставлена на айри, — поморщилась Ника. — Дед плох, насколько я понимаю. Выходим, пригнись. И не пытайся меня все время рассмотреть, затрудняешь маскировку!
Двери пошли в стороны.
Она метнулась, неощутимая и почти невесомая, лишь ветерок чуть тронул щеку.
Миновала слагов, Йялл считал мгновения. Потом пришел звук, совсем как в день охоты, ему рассказал Ринк: короткий вопль отчаяния и растерянности, стремительно гаснущие жизни вечных. Третий прыгнул, целя бичом в корпус ближнего слага, уклонился от второго и достал уцелевший заряд Деда, который надежно и мгновенно превратил схватку в тишину. Угасшие слаги рухнули вниз, образуя завал, неприятный, но вполне безопасный.
Стало слышно, как в боковой комнате зло ругался и лупил в дверь кулаками Эйм: его, похоже, отпустили из группы Лайла с подкреплением к любимому наставнику и с началом серьезного боя заперли, оберегая. За поворотом шипел и взвизгивал Ринк.
До Четвертого уже добралась вездесущая Ника, а она сейчас не церемонится с лечением. Брат может и потерпеть, раз прочие терпят. Йялл проверил оба коридора и вернулся. Тихо, и похоже, так на всем ярусе. Выпустил Эйма и повел к Четвертому. Усмехнулся: щенок уже заготовил целый скандал и проглотил его, увидев состояние поврежденной ноги наставника. По мнению Йялла — обнадеживающее, кость уже зафиксирована, ткани более не кровоточат, «пиявка» заращивает зону поражения, оставляя на поверхности сукровицу и мелкое костное крошево. Эйм счел иначе и упал на колени, отстегивая аптечку, безошибочно нащупал обезболивающее и стимулятор. Глянул на Бит, спрашивая без слов — еще можно добавить или уже и так доза велика? Можно, и даже нужно, кивнула волчица. Ее запас лекарств иссяк давно.
Лицо Ники уже приобрело знакомый землистый тон, исцеление после боя — очень неправильное и трудное дело, но перелом ноги Ринка надо убирать, она права.
Четвертого явно достал слаг, кости у волвеков прочные и так распахать ногу — от щиколотки до пояса — почти невозможно. Жив, спасибо «пиявке», реакции и теперь — Нике. Она уже встала, чуть покачиваясь, побрела к Деду. Йялл и сам ощутил его боль, льющуюся из-под опущенной двери отсека управления.
Присмотрелся, покачал головой. Вот, значит, чем они гер-ме-ти-зи-ру-ют отсеки.
Омерзительно длинное слово и опасное: одолеть такую преграду волвекам не по силам. Разведчик группы, волк в шкуре, попробовал когтями металл, уважительно рыкнул: и малой царапины нет. Не заблокируй Дед такие двери, и конец их штурма настал бы еще до его начала…
— Открывай, все опасное в воздухе уже давно разложилось, упрямец! — устало потребовала-объяснила Ника, почти повиснув на удобном завале из трех слагов. — И вечные передохли.
— Точно? — голос хриплый, странно невнятный.
— Еще бы. Всю запасную сыворотку использовал с браслета?
— Да. Ник, свет внизу не удалось выключить, они безграмотные дикари, запаяли систему контроля в изобт. Небрежно, под большим давлением. Что за команды ушли с сенсорных панелей ручной настройки, не могу установить. Что удалось, отменил. Но этого мало, панель — основной орган управления. И неразбериха команд убьет Гнездо в течение суток, по моим оценкам. Идиоты! Система идет в разнос.
Йялл наконец увидел Деда, толстая плита шлюза отошла в сторону и слилась со стеной. Третий нервно передернул плечами: хороша дверь! Локоть в толщину. Ее ничем не одолеть. «Ох и умница Юнтар!» — невольно подумалось. И построил это, и теперь обезвредил. Вон, дверь по ходу движения смахнула с десяток слагов и сплющила, не приметив. Страшная сила. В другое время он бы во все глаза смотрел, а теперь отметил лишь мельком. Не до того… Вот сидит Дед, и страшно — это про него. Серый, очень старый, сгорбленный, с глубоко запавшими блеклыми глазами безнадежно, трудно умирающего, больного. Дышит толчками, воздуха ему отчаянно не хватает. Смотрит слепо, мимо лиц. Руки сильно попорчены: явно полез в открытую щель, где вьются кабели, и сжег пальцы, отключая то, что можно и нужно. А теперь даже не может потерять сознание, не сообщив важное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
