Леська была очень любопытной девочкой. Иначе, откуда бы она узнала планы нескольких потайных ходов, ведущих к покоям на втором этаже? Здорово — обожаю потайные ходы! Если бы еще их подметали да убирали паутину…
В облаке пыли я вывалился в чьи–то гостевые покои, сейчас пустые. Осторожно выполз в коридор и скользнул в дверь напротив. Пришлось немного отвести глаза одному из стражников, иначе он бы меня заметил. Вот и все проникновение.
— Ты чего такой грязный? — спросила Олеся, встретив меня на пороге и заперев на засов дверь. Свобода личности здесь не пустой звук, даже для дочери князя.
— В чем беда всех потайных ходов — в них нельзя запустить слуг, чтобы они там прибрались, — я снял камзол и теперь отряхивал его в уголке.
— Ты странный человек, — она села на диван и задумчиво стала меня разглядывать. — Ты не похож на незаконнорожденного сына князя, для него у тебя слишком необычный язык. Где ты получил образование? В Вайдохе? Или, может, в самом Нэллдоре?
— Я не отвечу ни на один из твоих вопросов, — мои слова не вязались с тем, что я делал, а именно: сел на пол около нее и обнял ей колени. — А с тебя возьму слово не распространяться о своих подозрениях. У меня есть причины скрываться, и я никаким образом не угрожаю ни тебе, ни твоим близким, ни твоей стране. Этого знания тебе достаточно. — Доверчивый я человек!
— Но я же любопытная! — она взвизгнула, когда я рывком подхватил ее на руки и понес к кровати.
Начав раздеваться, я обнаружил, что испачкался сильнее, чем думал.
— У тебя ведь есть ванна?
— Конечно.
— Тогда пошли — совместим лечение с водными процедурами.
— Но вода только холодная! — я лишь отмахнулся.
Сложно представить средневековый замок с водопроводом и канализацией. Но, тем не менее, они здесь были. На чердаке стоял огромный резервуар, каждый день наполняемый слугами при помощи хитрого приспособления с использованием конной тяги (в Энноле для этих целей использовали насосы гномьей работы), а потом все как обычно. Разве что горячее водоснабжение отсутствовало. Точнее, оно было, но по предварительному заказу и индивидуальное — приходил маг и нагревал воду. Или по старинке, на огне.
Ванна была… большой. При желании, в ней можно немножко поплавать. Интересно, какого объема резервуар на чердаке? Но наполнилась достаточно быстро — размеры труб тоже внушительные. Благодаря бледно–зеленому порошку, вода покрылась шапкой пены.
Я нагрел воду, а Олеся добавила каких–то душистых трав, отчего помещение наполнилось запахами свежескошенного сена.
— Ныряй, — дамы вперед.
— Нет, сначала ты, — ого, она стесняется? Странные люди — женщины.
Я быстро разделся и погрузился по самые ноздри. Хорошо… В это время за моей спиной зашелестели одежды, и гибкое тело скользнуло рядом со мной в пену.
— Я никогда не принимала ванну… не одна, — извиняющимся голосом сказала девушка.
— Да ну? Тогда ты много потеряла. Сейчас мы устраним пробелы в твоем образовании.
Кажется, она почувствовала, что теперь я не буду себя сдерживать, и почему–то вдруг отодвинулась от меня в дальний угол — благо размеры корыта позволяли.
— Ты чего? — никогда их не понимал. — Уже забыла, как пыталась соблазнить меня на берегу?
— Нет, только… — она начала стремительно краснеть, — у меня еще не было мужчины. Вот! — и посмотрела почти агрессивно.
— И что тебя останавливает?
— Ну как же… это… — смущенное молчание, догадывайся, мол, сам.
— Понятно, — я, кажется, догадался. — Тебе же еще замуж выходить, а непорочность тут является основным достоинством невесты. Так? — Она смущенно кивнула. — Я не смею нарушать эту традицию, но… Но, неужели ты думаешь, что, если я смог залечить твою рану, то не смогу справиться с такой мелочью?
— Правда? — до нее быстро дошло, и она прямо из своего угла кинулась мне на шею, подняв тучу брызг.
— А сам факт измены будущему неизвестному мужу тебя не смущает? — так сказать, проверка решимости.
— Да чтоб он сдох! — дерзко сказала девушка. — Найдут какого–нибудь толстого и страшного сынка из соседских. «Чтобы укрепить мир между владениями!» — передразнила она отца. — А гадить друг другу по мелкому все равно не перестанут. Один из таких как раз сейчас внизу сидит — на первый этаж страшно спускаться. Ненавижу!
Впоследствии я подумал, что даже если Тинлиин и практикует такой способ лечения, то мне уж точно о нем не расскажет. А может, я придумал свой собственный.
Тогда я сам не смог понять, как это получилось. Каким–то образом у меня раздвоилось сознание. На разум и чувства. Это происходило одновременно — я любил Олесю, а в это время моя сознательная половина занималась лечением где–то на втором плане. Спустя всего пару часов я с удивлением обнаружил, что от шрама не осталось следа. В других условиях я бы потратил на это не меньше четырех.
Потом мы еще долго дурачились в ванне, плеская друг в друга водой.
А затем в дверь постучали. Не так, как стучал бы разъяренный отец, если бы узнал про то, чем занимается его дочь, но довольно настойчиво.
— Кого это принесло, утро уж скоро! — недовольно буркнула девушка, вылезая из ванны.
Я тоже быстренько выскочил и вытащил пробку слива воды. Одеться — еще минута. Выскочил в комнату и притаился за портьерой. Высовывать за дверь Шпиона не стал — может быть опасно.
— Кто там? — сонным и сердитым голосом спросила Олеся. Меня этот вопрос интересовал не меньше.
— Олис, любовь моя! — раздался пьяный голос из–за двери, и она облегченно вздохнула, прошептав мне: «Это тот дурак, о котором я говорила». Я тоже расслабился. — Я пришел выразить… ик… своё высо… э–э… высокое чувство!
— Я услышала, — холодно ответила княжна. — А теперь не мешайте мне спать!
— Но как же? — несказанное удивление в голосе. С примесью детской обиды — он искренне не понимал, как его могут игнорировать, когда он раскрыл все свои чувства навстречу своей любви… Впрочем, вряд ли он смог бы так сказать, даже будучи трезвым.
— Спокойной ночи! — отрезала Олеся, отходя от двери. Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться вслух, и показал ей большой палец — молодец!
А несчастный влюбленный принялся рассказывать о своей нелегкой жизни, полной забот о своих людях и процветании княжества. Но мы не слушали. Мы стояли у самой двери и яростно целовались. Краем сознания я еще подумал, что это было бы похоже на одну из форм изощренного садизма, если бы влюбленный мог нас видеть. Я ощутил приступ стыда. На секунду. А потом я забыл про все.
Когда мы вернулись к двери, из–за нее слышался богатырский храп — бедняга уснул у порога любимой, избавив меня от лишней работы.
— Мы еще встретимся? — бесцветно, без особой надежды спросила Олеся, глядя куда–то в сторону.
Что я мог ей сказать? Что от меня это не зависит? Или, наоборот, пообещать вернуться? Зачем? Ведь не жениться, правда? Я промолчал.
— Через четверть у меня заканчиваются каникулы, и я еду в Вайдох. При желании меня легко найти в университете. Ты же едешь туда? — Догадаться об этом нетрудно — дорога имела только два направления. Всегда испытываю чувство вины, когда расстаюсь с девушками:
— Я найду тебя, — сам не знаю, соврал или нет.
Я не стал задерживаться в замке дольше, чем требовалось на то, чтобы оседлать Звездочку.
Уход по–английски.
Глава 16
Две четверти первого осеннего месяца — дарила — пролетели быстро. Дни были насыщены многочисленными перемещениями по столице Белавара и посещениями множества мест — от косметических салонов до кабинета главы посольства.
Кириэль развела бурную деятельность, стараясь оказаться в нескольких местах одновременно. Она ходила на приемы в модные салоны, куда ее стали зазывать с первого дня. Посещение театра, несмотря на посредственную игру актеров, стало обязательным мероприятием. В посольской ложе завязывались полезные знакомства и проводились доверительные беседы. А также разбивались сердца. Кириэль было противно, но она этим пользовалась. Не сокращая дистанции. А вот Рина не заморачивалась такими комплексами, с готовностью ныряя в постель к нужным людям, и узнавала куда больше, чем Кириэль. Профессионал. Она каталась на ладье в компании с детьми придворных и чиновников, окольными путями выясняя обстановку. В этом ей помогала Рина, с легкостью читающая в словах второй и третий смысл. К сожалению, весь подтекст сводился обычно к желанию затащить крошку в постель, и не нес другой полезной информации.
Даже Тэсс не остался в стороне. Постоянно находясь при госпоже, он подмечал настроение собеседников, а потом делал ценные замечания.
Следить за ними начали на второй день, причем самым обычным образом, поэтому первым заметил это Тэсс. Они ожидали чего–то подобного и не стали ничего предпринимать, только запомнили всех филеров. На всякий случай.
