И только тогда Брюл Ковис осознал, что видит руководителя собственного учебного курса – Бориса Невского. Конечно он тут же узнал и остальных двух.
* * *
Прошло около десяти минут с того момента, как Герда утратила всякую связь с Инори. Увы, наставница не ошиблась: искажение вероятностных полей алефом глушило пси-связь.
Пару раз ей казалось, что откуда-то, из пространства до неё доносятся голоса. Они звучали, словно из самой бесконечности и казалось, хотят поведать о чём-то важном, вот только разобрать в них было невозможно ни слова. Скорее всего, это была просто игра вероятностных полей. Герда перестала обращать на голоса внимание.
Вместо этого она попыталась ментально «всмотреться» в разрыв. Сейчас он был уже значительно ближе и воспринимался, словно чёрное слепое пятно, в котором гасли все вероятностные линии. Это была клякса на мире, своего рода искажение бытия, но совершенно другой природы, нежели пространственно-временные трещины.
Потом Герда поняла, что, поглощая внешние вероятностные поля, разрыв одновременно испускал из себя другие. Они уходили куда-то в пространство и возвращались, словно силовые линии магнита. И эти новые вероятностные поля не походили ни на какие другие, которые доводилось наблюдать Герде. Но в чём заключается необычность, она сформулировать не могла. Эти необычные поля пугали её своей чужеродностью. На время она прекратила ментальные наблюдения.
Девочка достаточно вернулась в реальность, что бы разобрать заданный Романом вопрос.
– Антуан, как, по-вашему, почему эта огромная станция так странно устроена? Зачем предтечам понадобился весь этот лабиринт?
Герда ожидала, что Антуан по своему обыкновению огрызнётся: мол «Мне-то, откуда знать?» Но учёный видимо воспринял вопрос как вполне серьёзный.
– Я уже думал, – сказал он. – Понимаешь, я не вполне уверен, слишком не долго видел всё это снаружи, но эти переплетения, этот хаос явно имеют структуру. Сложная система графов. Словно она имитирует внутреннюю структуру вакуума, как её иногда изображают в некоторых учебниках. Зачем это могло понадобиться – вопрос другой.
Не стоило им вести посторонние разговоры. Все трое немного отвлеклись, и потому выскочивший из-за очередного поворота мужчина оказался для них полной неожиданностью. А тот держал в руках автомат.
Только сейчас Герда сообразила, что автомат, который нёс Антуан, вовсе не болтался дулом к низу. Космолог с самого начала держал его чуть приподнятым, поэтому мужчины вскинули оружие одновременно. Два чёрных ствола смотрели почти точно друг в друга. Герда видела, что пальцы обоих мужчин на спусковых крючках буквально побелели.
– Давай будем вести себя как разумные люди, – вдруг предложил незнакомец, – разойдёмся по-хорошему.
Предложение было неожиданным, и Антуан потратил пару секунд, что бы его обдумать.
– Согласен.
Мужчины стали медленно перемещаться, угрожая друг другу оружием. При этом космолог постоянно находился между незнакомцем и подростками.
А он не такой уж он кабинетный учёный, – вдруг поняла Герда, – явно, знает, как вести себя в подобной ситуации. Похоже, Антуан был полон сюрпризов.
Они миновали точку наибольшего сближения, и теперь расходились с очередным кандидатом в мессии. Никем другим этот человек быть не мог. Герда и Роман уже почти зашли за поворот, космолог же, прикрывая их, оставался с незнакомцем лицом к лицу. Тот продолжал отступать.
И когда мужчина решил, что критический момент уже миновал, и немного расслабился, Антуан вдруг срезал его короткой очередью. Несостоявшийся мессия рухнул мгновенно, и с выражением искреннего недоумения на лице.
– Сейчас я не разумный человек, – негромко проговорил Антуан.
– Зачем?! – вскричала потрясённая Герда. – Он ведь шёл прочь от Алефа.
Роман ничего не сказал, но на его лице была такая смесь недоумения с возмущением, что было ясно, что он полностью солидарен с подругой.
Но космолог только пожал плечами.
– Откуда мы знаем, может там, позади просто есть более короткий путь. Вы сами признали, что это сооружение есть самый настоящий лабиринт.
Не то что бы они могли возразить на это что-то реальное, но было всё равно неприятно. Герда далеко не была уверена в правильности свершённого. В конце концов, они заключили сделку, пусть на словах. Учёный продолжал раскрываться с совершенно неожиданной стороны.
– Идём, – сказал Антуан, – не будем тратить зря времени.
– В конце концов, – добавил он, когда они уже двигались, – я атеист, а значит должен бороться со всякими мелкими божками. Да здравствует научное мировоззрение!
Но Герда поняла, что этой бравадой он лишь успокаивает себя: по своей природе космолог не был холоднокровным убийцей.
– Вы хорошо владеете оружием, – сказал Роман, что бы хоть что-нибудь сказать.
Антуан приосанился.
– Да, есть ещё порох в пороховницах! – важно произнёс он. – Я ведь четыре года в армии прослужил. Подписал по молодости сдуру контракт.
Он помолчал, казалось, вспоминая то давнее. Герда отметила, что при этом он продолжал внимательно наблюдать окружающее, не отвлекаясь как в первый раз. Потом неожиданно признался.
– Там где я рос, интеллект не был в почёте. Царил настоящий культ физической силы, а слишком умных просто затравливали. Приходилось уметь мимикрировать, быть этаким забавным душкой.
Так вот откуда у него эта маска, – поняла Герда. – Антуан прекрасно понимал своё умственное превосходство над большинством окружающих, и относился к ним со злобной иронией. Постепенно личина настолько срослась с его сутью, что стала верхним слоем личности.
– Сейчас мне кажется, – говорил Антуан, – что необразованные тупицы просто испытывают злобную зависть к тем, кто умнее, и потому изгаляются над ними как могут.
Герда вспомнила зависть Марго к ней. Неужели всё дело именно в этом, и именно потому, та так долго не признавала её как пилота? Но не могла же Марго с самого начала знать?
«Её рекомендовал в школу Горд, а он никогда бы не стал тратить времени на пустышку» – вспомнились слова, вскользь брошенные кем-то из курсантов во время её первого дня в гильдейской школе. Наверняка было известно, и то, что она не потеряла сознание во время первого перехода в сплетении.
Зимин тогда сразу предположил, что у неё огромный потенциал, как пилота. Понимали это и остальные. Понимали, да только признать не могли. Большинству было очень неприятно осознавать, что кто-то извне может превзойти выходцев из старинных гильдейских династий.
Вспомнился и короткий рассказ Баргуса о поступившем в школу внешнем, которого специально заваливали. Она не осознавала, но её саму спасло несколько вещей. Во-первых, это конечно удочерение Гордом. После этого она уже формально не была внешней. Да и ссорится с Зиминым, было себе дороже. А кроме этого выручила хорошая контактность, дружба с Брюлом, ну и конечно история с миной.
В конце концов, большинство курсантов и преподавателей признали её своей. Но только сейчас она поняла причину первоначального отторжения. Хотя, конечно, были и такие как Борис Невский или Том Баргус, которых это изначально не трогало.
Но Марго?! Неужели она до сих пор живёт с этим?! Нет, с этим надо обязательно что-то делать. Герда подумала, что упустила не одну возможность сблизиться с ней по-настоящему. Девочка поклялась себе, что если только выберется из этой истории, то обязательно попробует до неё достучаться.
Мысли об их положении полностью вернули Герду в реальность, и она мысленно поклялась не отвлекаться больше ни на что постороннее. Она уже слишком хорошо поняла, насколько это рискованно. Герда пожалела, что не умела предвидеть будущую опасность: наставница этому её ещё не учила, да кажется, и сама не слишком владела этим искусством.
Они миновали очередной зал и теперь двигались через длинный пустой коридор. С левой стороны в нём было несколько плотно закрытых дверей с ручками похожими на графинные пробки. На всякий случай Антуан дёргал каждую из них по пути, но двери не открывались.
Коридор оставался пустым, и когда они миновали его середину, и когда до его конца оставалась одна треть пути. Когда до конца оставалась всего одна четверть Антуан вдруг резко развернулся движимый каким-то инстинктом. Последняя из дверей, которую они миновали, слегка приоткрылась, и из неё торчал автоматный ствол.
Выучка бывшего солдата не подвела: Антуан успел бросить подростков на пол, одновременно давая в дверную щель прицельную очередь. Выстрелы ударили одновременно. Герда услышала, как с другой стороны двери кто-то закричал, коротко и отчаянно, но кричал так же и Антуан. На этот раз кровь вовсе не расползалась в воздухе, как в невесомости, она просто стекала вниз, пачкая одежду и пол.
