— А почему вы, человек посторонний, ее ищете? Что, собственно, вас волнует?
— Я бы определил так: заговор зла. Мне показалось, что она была мертвая.
Анатоль покивал, давешний диковатый блеск зажегся в голубых глазах.
«Остави мертвых погребсти своя мертвецы» — процитировал из Евангелия, как в бреду, и принялся остервенело точить лопату.
* * *
Пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Все верно. Но пока мертвые не погребены, нет покоя — нам, а может быть, и мертвым. Саня легонько постучался в дверь, и девичий голосок отозвался:
— Да! кто там?
— Можно?
Негромкое (и то слава Богу) журчание магнитофона — современный постылый фон жизни, чтобы не думать, не думать, загнать тоску, тревогу бытия в подвал подсознания. В чулан. Что-то с этим чуланом… ладно, потом… Стол у окна, два стула, платяной шкаф в углу, две кровати у противоположных стен, на одной лежит Юля в махровом халатике, очень хорошенькая, с растрепанной стрижкой. Табаком вроде бы не пахнет. Тем не менее он достал из кармана джинсов зажигалку.
— Не ваша? Вот, нашел, никак не установлю владельца.
— Я не курю, — она села, прислонясь спиной к желтой циновке с красными цаплями, висящей над кроватью; Саня присел к столу.
— Может быть, Настина?
— Она тоже не курит. Где вы нашли?
— В чулане на сундуке. Знаете, за ширмой?
— Ничего не знаю. Мне там делать нечего, — отвечала она с непонятным вызовом.
— Юля, — заговорил он, подбирая слова, — наверное, в ваших глазах я буду выглядеть несколько странно, но… Терпеть не могу совать нос в чужие дела, честное слово. Однако второй день только этим и занимаюсь. Видите ли, случилось одно загадочное происшествие, в котором ну просто необходимо разобраться. Можно вас кое о чем спросить?
— Какое происшествие? — Юля улыбнулась насмешливо и еще больше похорошела. — Майю Васильевну ограбили?
— С чего вы взяли?
— А что случилось?
— Как разберусь, вам расскажу непременно. Так вот, Юлечка, вы были вчера дома около четырех часов дня?
— А, старуха прислала шпионить? Убирайся-ка отсюда!
— Значит, были. — Саня встал. — Я так и думал.
— Пойди доложи!
— Я ничего не скажу, тем более хозяйке. Ваша личная жизнь меня совершенно не касается. Ну, поверьте ради Бога. Случилось преступление-и именно вы можете прояснить для меня некоторые моменты.
— Преступление! — Юля фыркнула. — Анатоль самогонку украл. Однако наследничек крохобор.
— Пожалуйста, по порядку, — он опять сел, и Юля не возражала, глядя с бесшабашным выражением: плевать, мол, на все! — Надо думать, вы были дома не одна.
— Настя донесла?
— Нет. Клянусь, нет.
— Ну, не одна. Ну и что?
— Повторяю: этот аспект меня не касается. Просто опишите, что вы видели и слышали в доме. Во сколько вы пришли?
— В два, в третьем. Слышала, как Любаша за стенкой ходит. Потом она ушла.
— В полчетвертого?
— Откуда я…
— Хорошо, хорошо. Итак, ушла.
— Да, дверью хлопнула. Потом слышу шаги в коридоре. Не ее. Кто-то крадется. Вдруг Майя Васильевна? Выглянула: Анатоль прется с бутылками в руках, и дверь в чулан приоткрыта.
— Это по поводу бутылок вы ему сказали: «Я сама видела»?
— Вы и это знаете!
— Случайно услышал, как вы вчера в коридоре шептались. А как вы догадались, что в бутылках самогон?
— Анатоль сказал. Сказал, что раскаивается, и уже поставил на место.
— Разве у него есть ключ от чулана?
— Говорит, у Майи Васильевны взял, а потом положил.
— Но она брала с собой ключи на кладбище.
— Значит, врет. В хламе второй подобрал.
— А как ушел ваш друг?
— Через дверь. Как еще?
— Понятно, на всех окнах решетки. Как он с тетей Май не столкнулся?
— Улучил момент, мы подсматривали.
— А во сколько она пришла?
— Часа в четыре.
— А не раньше?
— Может, и раньше. Что я, с секундомером, что ли… Принесло с легким ветром. Тетку свою не знаете? — Юля передразнила сварливо, шаржируя теткину непреклонность: — Чуть что — откажу от квартиры. В доме великого ученого… Вот и подсматривали.
— Но вам же было известно, что она поздно возвращается с кладбища?
— Известно. Да только какой-то идиот поднял тарарам на весь дом — в дверь ломился.
— Это я. А вы больше ничего не слышали, не видели: шум, шаги, крик, например. Или что-то из сада… голос…
— Ничего. — Юля как-то съежилась, поглядела затравленно. — Причем тут сад? Ничего. Было не до этого, понял?
— Понял.
— А если вы тетке расскажете — наплевать, съеду. Понял?
— Не беспокойтесь. И спасибо вам.
— Не за что.
Она что-то видела или слышала из сада. Точно… В коридоре возле двери в туалет и ванную клубилась небольшая свара: тетя Май, энергичная после сна, оживленная, выговаривала Любаше. Саня подошел, донеслись слова:
— …тыщу раз повторяла: не загромождать. В ванной и так не развернешься! Притом не исключено, что вашими же туалетными принадлежностями кто-нибудь воспользуется. Разве приятно?
— Извините, Майя Васильевна. — отвечала Любовь терпеливо. — Больше не забуду.
— Где ты был? — переключилась хозяйка на племянника.
— С жильцами общался. Интересный у вас народ подобрался, тетя Май.
— Ну, ну. Чаю со мной попьешь?
— Попозже, ладно?
— Дело твое, — окинув молодых людей недоброжелательным взглядом, тетка скрылась в своей комнате.
— Что произошло? — спросил Саня вполголоса.
— А, забыла в ванной лак для волос. — Любовь повертела в руках объемистый флакон с игривой девицей и надписью «Прелесть». — Что-нибудь прояснилось?
— Кое-что. Но в целом — туман. Ваш муж вернулся?
— Нет еще. Пойдемте к вам? Я целый день под впечатлением.
— Под впечатлением чего?
— Убийства.
* * *
— Допустим, те отрывочные сведения, что я вам сообщил, достоверны. Картина схематичная, конечно, и приблизительная. И очень загадочная. В прошлом году здесь в кабинете проживала танцовщица Нина Печерская, которая на Покров неожиданно исчезла. Анатоль влюблен в нее, пробует разыскивать — безрезультатно… и вдруг видит недавно — в августе в саду. В черном плаще. Можно принять его слова за пьяный бред, кабы не вчерашний день: мертвая в черном с черной полоской на шее. «Она пришла умереть» — он сказал.
Попробуем этот день проанализировать. Чем он знаменателен? Общеизвестно, что примерно с половины четвертого до пяти (ваш уход — приход студенток) дом будет пуст.
— Да нет же, — возразила Люба. — Я бы вышла позже (банкет начинался в пять). Но мне нужно было зайти в универмаг купить помаду… Французская, видите? — она улыбнулась: блестящие ярко-красные губы.
— Ну и отлично.
— Вам нравится?
— Мне нравится, что из-за этих женских мелочей вы не столкнулись с убийцей. Но возможно, кто-то видел ваш уход, следил за домом.
— Анатоль.
— Анатоль подозрителен, да. Но зачем он рассказал мне про убитую, назвал имя?.. Ладно, пока оставим. Все равно: 13 октября — единственный день в году, когда хозяйка точно отсутствует. И банкет. И свадьба. Нет, я чувствую, речь идет о подготовленном, преднамеренном убийстве. Тетя Май уходит в одиннадцать, Анатоль — в три, вы в половине четвертого. Путь свободен, но — студентки! Всего, как говорится, не предусмотришь. Юля с неким другом, сбежав с занятий, в третьем часу появляются в доме (может, их приглушенные голоса вы слышали за стенкой). Наконец, где-то неподалеку пребывает Настя.
— А на чем вы «поймали» девочек?
— Когда я спросил Настю, что она видела или слышала из окна, она просто сгорела со стыда. Хотя перед этим небрежно упомянула про голос из форточки. Очевидно, ее волновало другое окно. Она в него заглянула, увидела подругу с другом и убежала в слезах, спугнув парочку. Юля стала прислушиваться к шагам в коридоре, выглянула, увидела Анатоля с бутылками, шмыгнувшего к себе в комнату.
— Я его тоже видела! — воскликнула Любовь. — Правильно, с бутылками из чулана…
— В полчетвертого?
— Да нет. Давно. Недели две назад. Я еще подумала про чулан: царство Анатоля.
— Царство Анатоля, — повторил Саня. — Чулан этот… ладно, вернемся ко вчерашнему. На сцене появляюсь я и поднимаю шум. За те пять минут, что я отсутствовал, произошло следующее: исчезло мертвое тело, сбежал Анатоль и друг и пришла тетя Май. Не слишком ли много колготни, оставшейся якобы незамеченной? Либо тетя Май видела того или другого — либо они сбежали позже.
— Это реально?
— В общем, да. Тетя Май недослышит, а я был занят — например, ее сердечным приступом. Какие-то шумы в доме мне мерещились, и я сидел спиной к окну. В общем, уйти было можно, но — без трупа. Пока он никем не обнаружен, я звонил в отделение Поливанову.
