халат, что откуда-то с потолка, тихо шурша крыльями, принесли ей две гигантские златоглазки.
Вскоре Госпожа была в зале с сотнями ванн и шла туда, где у одной из них толпились учёные и инженеры. Все они были низкорослы по сравнению с прекрасным существом с голубой кожей, что возвышалось над ними. Техники, взобравшись на железную конструкцию сверху, поливали его из шланга водой, смывая остатки липкой жидкости из ванны, в которой он вырос.
Он, едва услышал её шаги, сразу повернулся к ней и сказал негромко:
— Мама?
Учёные и инженеры почтительно расступались, освобождая ей путь к сыну. И она, подойдя, протянула к нему руку, прикоснулась к его щеке, а он прикоснулся к её ладони своей рукой.
— Да, сын мой, это я, — произнесла она, нежно лаская его материнской рукой.
Привратница была удовлетворена своим произведением. Чадо её было прекрасно. Впрочем, другим оно быть и не могло, имея таких родителей. Его даже не портили глазные впадины, из которых были удалены глазные яблоки. Он и без них был хорош, а с глазами он был бы совершенен, а поэтому своенравен. Госпоже не нужен был своенравный сын, равный ей по силам, тем более в том месте, где он, не найдя себе достойных противников, запросто стал бы местным царём. Нет. Зная его силу, ум и твёрдость духа, глаза ему оставлять было никак нельзя. По этой же причине у него были удалены и гениталии. Так как не было ни одной жены, и вообще ни одной носительницы чрева, которая не возжелала бы его и не понесла бы от его семени. И только СУЩЕЕ знало, каких монстров могло бы нарожать её чадо, представься ему такая возможность.
— Ты прекрасен, мой сын, — произнесла Госпожа, продолжая прикасаться к его удивительной коже.
— Жаль, что я не могу видеть, как прекрасны вы, мама.
«Да, он умён, и всё прекрасно чувствует, он уже знает, что слеп, хотя был ослеплён при рождении. Я правильно выбрала для него отца», — подумала Госпожа и сказала:
— Ты получишь свои глаза и тестикулы.
Она не врала, Привратница выполнила бы обещание, вот только она не сказала, что после того, как сын получит всё, что ему причитается, он будет препровождён в подвал, к своему отцу и прочим родственникам. Навсегда.
— Что мне для этого нужно сделать, мама? — он был полон решимости.
— Найди и убей червя. Ты легко узнаешь его по запаху.
— Запах гари? — произнёс сын.
— Он заложен в вас, — произнёс первый учёный.
— Запах гари ни с чем не спутать, — сказала Привратница, всё ещё лаская своё чадо материнской рукой. — Ищи червя по запаху.
— Я готов начать, мама.
— Отправляйте его, — приказала Госпожа. — Только сузьте круг поисков.
— Мы отправим его в тот район, где погиб охотник. К Черте, — заверил её первый учёный. — Только чуть севернее.
— Найди червя, сын, — произнесла Привратница. — это важно для меня.
— Я найду его, мама, — обещал сын.
⠀⠀ ⠀⠀
* * *
⠀⠀ ⠀⠀
Маму нельзя оставлять одну ни при каких обстоятельствах. Это было главное правило их семьи. У неё в любой момент мог начаться криз. А они бывали разные. Могло просто упасть давление. Это решалось всего одним уколом. А мог случиться и более страшный приступ вегетососудистой дистонии, когда прибор контроля работы сердца начинал тревожно попискивать. В принципе, и в этом случае Светлана знала, что делать. Так что в свои шестнадцать лет она уже имела некоторый медицинский опыт и понимала, что маму одну оставлять нельзя. Но что ей было делать? Ей именно сегодня нужно было встретиться с одним очень нужным человеком. Ведь как только на часах появилась заветная цифра семь, она сразу набрала номер и, услышав сонный голос, произнесла:
— Саша, здравствуй, — хотя в телефоне он у неё был записан как «Петя». — Это Светлана, помнишь, мы к тебе с Пахомовым приходили.
— А, привет…, — человек, видимо, только что проснулся, и со сна голос его был немного хриплый. — Я тебя помню, Света. Ага, чего ты?
— Саша, мне снова понадобится твоя помощь.
— А, ну ок… А что, опять кого-то нужно найти?
— Да. Тут я нашла один телефон, а там есть номер, — Света уже было начала объяснять суть дела, но Петя её прервал:
— Света. Это не по телефону…
— А, поняла, — произнесла девочка. — А тогда где встретимся? Только мне срочно нужно.
— Я в универе буду с девяти. Подъезжай туда. Ну, это… Подъедешь — звякни, я выйду — поставишь задачу. Ок?
— Ок, — согласилась Светлана.
«Поставишь задачу» — круто прозвучало, но вот как уйти от мамы на два часа? Девочка побежала будить братьев в садик. Она теперь всё делала быстро, отвела близнецов, подняла и покормила папу. Постаралась занять себя, чтобы не он снова не затеял с нею какой-нибудь разговор. Про её чёрную руку, или про то, куда она ходила ночью, или про слепую старуху, или ещё про какую-нибудь ерунду. Она занялась мамой. Вместе с Ивановой они провели утренние процедуры с мамой. Света и Иванова поговорили немного, что случалось крайне редко, и сиделка даже спросила у девочки, что происходило ночью. Но Светлана отговорилась и не стала её посвящать в подробности. И, кажется, зря. Ведь тут же следом ей пришлось попросить сиделку задержаться на три часа.
И тут уже отказалась Иванова, сославшись, что у неё сегодня другая работа. Потом Света проводила папу. И через пятнадцать минут осталась с мамой одна. Время шло, уже было нужно ехать к Пете, затягивать с телефонным номером было нельзя, от него так же могли отказаться, как и от первого. И никто ей на ум не пришёл, кроме отца Серафима. Да больше и не было у неё знакомых, на которых она могла оставить маму. И Света, найдя в списке телефонов его номер, сделала вызов и, дождавшись, чтобы на том конце взяли трубку, произнесла:
— Благословите, отче.
— Бог благословит, дорогая, — сразу отозвался отец Серафим. — У тебя что-то случилось?
— Понимаете, у меня тут… дело. Мне нужно уйти, а с мамой…, —
