Максим вливал силу в трофей, накачивал. Позволяя чужим воспоминаниям встать рядом с сознанием твари. Отступая в тень, чтобы не мешать, не провалить замещение. И другая личность вступила в игру. Привычно оценив ситуацию, не удивляясь происходящему. Действуя.
Едва слышный хруст щебня — неосторожный шаг цели. Новая вспышка отметки на плане в голове. Совпадение двух чувств. Вдох — и всё накопленное вырвалось одним ударом.
Хруст, разрывающий барабанные перепонки. Шрапнель осколков, камней земли. Слабость. Максима повело в сторону. Падение. Хоть не на раненое плечо, но взрыв боли едва не отключил сознание. Спустя вечность он сфокусировал взгляд и если бы мог, выматерился.
Круг диаметром метров десять вспороли каменные шипы. Несколько десятков направленных в разные стороны игл. Толщиной у основания с бедро человека, с острым концом. В центре композиции — застывший в метре от земли человек.
Максим повернулся на спину, не отводя взгляда. Он ощущал, что Луис ещё цепляется за жизнь. Удивительно. Тело пробито шипами в нескольких местах, нижняя челюсть висела на лоскуте кожи. Он не истекал кровью только благодаря камню, прижавшему рану.
Но он умрёт. Никто не выживет после такого. Как бы ни подпитывали ненависть и безумие.
Осталось последнее. Максим осторожно, не делая резких движений, вытащил мобильный. Нажал пару кнопок и поднёс динамик к уху.
— Уэйд.
— Филин, — он сдержал кашель. — Зачистка.
Выпустить телефон, он больше не нужен. Хватит. Темнота подступает всё ближе, и лучше её встретить с улыбкой. Или оскалом.
Глава 18
Небытие. Знакомое, но давно забытое ощущение. Непонятный полёт в зависшем состоянии. Обрывки мыслей, эмоций. Спокойствие. Он в безопасности. Жив. Хотя бы ненадолго. Если в голове появляются мысли, то…
Вибрация, перерастающая в слабый гул. Ноги коснулись пола. Обволакивающее тепло отступало. Нехотя, цепляясь за остатки этого сна. Поток воздуха из щели открывающейся двери вызвал мурашки по коже от холода.
Полоса света ударила по закрытым векам. Он зажмурился от боли. Не помогло. Неудивительно. Поднял руку, чтобы закрыться. Хотя бы попытаться. Не получилось.
Мгновение невесомости. Слабость в ногах. Наклон вперёд, полёт. Ожидание удара. Чья-то рука подхватывает за пояс, останавливая падение.
— Аккуратно, — мужской голос. Из прошлого. — Привыкни к свету.
Секунды. Минуты. Максим медленно открыл глаза. Пол из кафельной плитки. Белый халат до колен стоявшего рядом. Запах лекарств, разбавленный железным послевкусием. Щелчок вставшей на место крышки Марлен. Он постарался выпрямиться. Опёрся на ногу и едва не упал.
— Подожди. Сначала приди в себя, — мягкая просьба врача. — Давай сюда.
Поддерживаемый Суриани, Максим подошёл к кушетке. Осторожно сел и прикрылся комком одежды. Малазиец усмехнулся:
— Откуда такая стеснительность?
— Успел отвыкнуть. Редко посещаю.
Доктор кивнул:
— Понятно. Надеюсь, где душ не забыл?
— Нет.
— Тогда иди. Одежда там.
— А мои вещи?
— Забрали. Как я понял, вернут позже.
Максим собрался и встал. Преодоление нескольких метров заняло вечность. Но тёплые струи воды смыли остатки сна вместе со слизью. Остатки Марлен. Хотя слабость ещё ощущалась. Он быстро натянул штаны с рубашкой и вышел.
Не покидало ощущение, что в левом плече что-то есть. Он поднял руку и приложил ладонь другой. Подвигал, ощупывая сустав. Ничего не понятно. Казалось, что забыли вытащить осколок. Но Марлен такого не допускает. Настораживает кое-что ещё: чего-то не хватает. Какой-то эмоции или чувства…
— Уже? — удивлённый голос малазийца. Всё те же перчатки, шапочка, халат. Стоит добавить маску и очки для полноты образа. Чтобы вышел комплект хирурга. — Уверен, что всё смыл? А то чесаться будет.
Максим вновь сел на кушетку и надел шлёпанцы:
— Да, нормально.
— Что-то беспокоит?
— Плечо.
— Дай гляну.
Суриани подошёл, осторожно ощупал кожу, сустав. Не удовлетворившись, положил ладонь на то место, где раньше зияла рана. Начав медленно поднимать руку Максима, спросил:
— Какие ощущения?
— Как будто что-то мешает.
— А так? — он немного повернул руку парня. — Боли нет?
— Да так же.
Малазиец усмехнулся, снял перчатку, бросил в урну. А потом сделал то, что другие посчитают безумием: вновь приложил ладонь к плечу Максима. Парень замер. Кто-то, зная о его способностях, прикасается…
Доктор отступил и усмехнулся:
— Всё у тебя нормально.
— Там ничего не осталось?
— Нет. Фантомный синдром.
— Это же у калек…
— Не только, — он покачал головой. — Твоё подсознание ждёт, что должна быть рана. Так как физически всё исправлено, то создаются ложные ощущения.
Максим потёр ладонью плечо:
— Пройдёт?
— Может быть.
— Обнадёживает.
— А что ты хотел? Можешь к мозгоправам обратиться.
— Поможет?
На лице Суриани появилась едва заметная улыбка и он повторил:
— Может быть. Есть люди, которые продолжают страдать и после терапии у психолога. Знаешь Кэору?
— Впервые слышу. Это кто?
— Анималистка. Вроде из Японии. В ящерицу перевоплощается.
— Не видел эту Годзиллу.
Малазиец усмехнулся:
— Пару лет назад ей из дробовика в упор ебанули. Живот в кашу. Кишки, печень, желудок… всё вперемешку. Почему не умерла сразу, до сих пор не пойму. В общем… Доставили сюда, и после Марлен всё заросло. Но она всё равно приходит раз три месяца. Что-то внутри постоянно болит.
— Я тебя понял, — Максим кивнул. — Кстати… Не боялся, пока меня…
— Что?
— Обследовал.
— Нет.
Кривая усмешка:
— И почему же?
— Да я и сначала не особо переживал, — Суриани пожал плечами. — Так, охерел для вида. Просто неприятно, что ты скрывал. Хотя и понимаю. Потом Азод заходил, и мы эту тему обсудили.
— К чему пришли?
— На месте стояли. Только договорились, что если бы ты захотел, то давно уже всё узнал. Про нас, про остальных. А если не сделал, то и не будешь.
— Продолжай так думать, — Максим слабо улыбнулся. И почувствовал, как
