не отправиться в Лондон? Там вам будет лучше, и жизнь там более интересная, чем тут». И она столько наговорила им про то, какое чудесное место этот Лондон и какие там открываются возможности, стоит только захотеть, что они прямо с ума сошли, так им захотелось сюда поехать, а она еще и подарила им немного денег и вообще очень хорошо к ним отнеслась.
— Гм-м, — сказал Уимзи, — должно быть, этот чайник был ей как-то особенно дорог. А Берта часто била посуду?
— Да в том-то и дело, сэр, что она никогда прежде ни разу ничего не разбила. Но эта мисс Уиттакер — так ее звать — оказалась из тех упрямиц, которые всегда все делают по-своему. Берта — во всяком случае, так она думала — попала под горячую руку, хотя мисс Ивлин, которая теперь миссис Кроппер, вот та считала, что все это неспроста. Мисс Ивлин была всегда очень, можно сказать, проницательной, в отличие от мисс Берты. Но, в конце концов, у всех нас есть свои особенности, сэр, ведь правда? По моему мнению, эта дама присмотрела себе кого-то другого, кого хотела взять на место Берты, а Ивлин, которая теперь миссис Кроппер, ну, вы знаете, считала, что чайник был просто предлогом, чтобы от них избавиться.
— Вполне вероятно, — сказал Уимзи. — Полагаю, инспектор, что с Ивлин Гоутубед…
— Она теперь миссис Кроппер, — всхлипнув в очередной раз, вставила миссис Гулливер.
— …что с миссис Кроппер уже связались?
— О да, милорд. Мы ей сразу же телеграфировали.
— Отлично. Дайте мне знать, как только она ответит.
— Разумеется, мы постоянно на связи с инспектором Паркером, милорд.
— Конечно. Ну, Чарлз, теперь я тебя оставлю. Мне нужно отправить телеграмму. Или ты едешь со мной?
— Нет, спасибо, — ответил Паркер. — Честно признаться, мне не нравится твой стиль вождения. Будучи лицом официальным, я предпочитаю оставаться в рамках закона.
— «Рамки» — это слово как раз для тебя, — сказал Питер. — Ладно, увидимся в городе.
Глава 7
Ветчина и бренди
Скажи мне, что ты ешь, — и я скажу тебе, кто ты.
Ж. А. Брийа-Саварен[123]
— Итак, — сказал Уимзи, когда тем же вечером Бантер проводил Паркера в его гостиную, — есть что-нибудь свеженькое?
— Да, у меня есть новая версия преступления, которая не оставляет от твоей камня на камне. И доказательства имеются.
— Кстати, какого именно преступления?
— Ну, конечно же, эппингского. В то, что старушка Доусон была убита, я по-прежнему не верю. Это просто твои фантазии.
— Понятно. А теперь ты хочешь мне сообщить, что с Бертой Гоутубед расправились торговцы «белыми рабынями».
— Откуда ты узнал? — разочарованно спросил Паркер.
— Это нетрудно: чтобы ни случилось с молодой женщиной, у Скотленд-Ярда есть только две навязчивые идеи: либо торговцы «белыми рабынями» — либо наркопритоны. Иногда то и другое вместе. Ты хочешь сказать, что в данном случае имело место именно то и другое?
— Ну, вообще-то да. Так часто бывает, ты же знаешь. Мы проследили пятифунтовую банкноту.
— Вот это важно в любом случае.
— Да. По-моему, именно в ней — ключ ко всему. Это одна из купюр, которые были выданы некой миссис Форрест, живущей на Саут-Одли-стрит. Я съездил туда, чтобы поговорить с этой дамой.
— Поговорил?
— Нет, ее не оказалось дома. Мне сообщили, что она вообще бывает там крайне редко. Надо сказать, у нее весьма дорогостоящие и загадочные привычки. Квартира элегантно обставлена, располагается над цветочным магазином.
— Квартира с гостиничным обслуживанием?
— Нет. Это такой тихий дом с лифтом без лифтера. Она появляется там лишь время от времени, чаще всего вечером, проводит одну-две ночи и уезжает. Еду заказывает из «Фортнум и Мейсон». Счета оплачивает сразу, наличными или чеком. Убирает у нее пожилая женщина, которая приходит около одиннадцати часов утра, к этому времени миссис Форрест обычно уже дома нет.
— Ее кто-нибудь когда-нибудь видел?
— Господи, конечно! Соседи снизу и продавщица из цветочного магазина очень подробно мне ее описали. Высокая, расфуфыренная, вся в ондатре, в открытых, почти без верха туфлях с каблуками, украшенными драгоценными камнями, — ну, ты знаешь эту моду. Волосы обесцвечены; когда проходит мимо, обдает всех ароматом орегано; напудрена белой пудрой — не
